Он был не просто холодным – из-за него все были одеты в длинные одинаковые пальто, все прятались под зонтиками. Они молча шли против ветра. Она заметила стоявший у обочины фургончик Си-би-си перед тем, как Финн нырнул за угол здания. Он подтолкнул Дину внутрь и окатил их обоих водой, резко закрыв свой зонтик.
– Ненавижу чертовы похороны.
Удивившись, Дина посмотрела ему в лицо и не отводила взгляда, пока стягивала перчатки, снимала пальто. Теперь она поняла. В его глазах было не просто раздражение из-за того, что она настояла на приходе сюда, не только участие или страх – в них был ужас.
– Извини. Я не знала.
– Я не ходил на похороны с… уже много лет.
Зачем? Смерть есть смерть. Ее не изменят ни цветы, ни органная музыка.
– Считается, что это утешает живых.
– Насколько я заметил – нет.
– Мы быстро уйдем. – Дина взяла Финна за руку, удивленная тем, что он больше нуждался в поддержке, чем она сама.
Похоже, он вздрогнул.
– Давай поскорее с этим покончим.
Они вышли из холла. До них уже доносились бормотание голосов и приглушенные звуки реквиема. Это был не орган, понял Финн, чувствуя неподдельное облегчение, а печальный дуэт пианино и виолончели. В воздухе пахло лимонным маслом, духами и цветами. Финн мог бы поклясться, что еще учуял запах виски, острым лезвием резавший слишком сладкое благоухание.
Под ногами толстым ковром лежали пышные темно-красные розы, заглушая их шаги, пока Финн и Дина шли по широкому залу. Все боковые двери, массивные, из дуба, были почтительно закрыты. Лишь в дальнем конце зала двери были распахнуты. К смеси ароматов прибавился сигаретный дым.
Почувствовав, как она задрожала. Финн крепче обнял ее за талию.
– Дина, мы можем развернуться и уйти. В этом нет ничего стыдного.
Дина покачала головой. И тут заметила первую видеокамеру. Похоже, что пресса толпилась не только снаружи. Некоторых пустили внутрь с полными съемочными группами, микрофонами, лампами. В главном зале по цветочному ковру змеились провода и кабели.
Они молча проскользнули внутрь.
Потолок, как в церкви, расписанный херувимами и серафимами, гулко отражал доносившиеся отовсюду шепот голосов и мелодичный звон бокалов.
В зале было полно людей. Переводя взгляд с одного лица на другое, Дина спрашивала себя, найдет ли она следы горя, или страха, или просто сожаления. Что почувствовала бы Анджела – так ли ее оплакивают, как должно? Пришел ли ее убийца, чтобы посмотреть на похороны?
Никто не плакал, отметил Финн. Он видел и потрясенные, и спокойные глаза. Голоса были почтительно приглушены. А камеры записывали все происходящее. Удастся ли им, подумал Финн, случайно и беспристрастно запечатлеть то лицо, того человека, который не сумеет полностью скрыть свое знание и торжество? Он крепко держал Дину рядом с собой, понимая, что убийца мог быть здесь, в этом зале, и сейчас наблюдать за ними.
Фотография Анджелы в золотой раме. Льстивый рекламный снимок стоял на крышке гроба из полированного красного дерева.
Этот снимок слишком ярко напомнил Финну о том, что лежало под благоразумно закрытой крышкой. Стоявшая рядом Дина вздрогнула, и он инстинктивно привлек ее ближе к себе.
– Давай уберемся отсюда к чертовой матери.
– Нет.
– Канзас… – начал было Финн, но, посмотрев на нее, увидел не только потрясение и страх. Он увидел то, чего не было на лицах других людей, заполнивших этот огромный зал: неподдельное горе.
– Какими бы ни были ее планы, – тихо проговорила Дина, – но она когда-то помогла мне. А тот, кто это с ней сделал, использовал меня. – Ее голос дрогнул. – Не могу об этом забыть.
Финн тоже не мог. И это страшило его.
– Будет лучше, если Дэн Гарднер нас не увидит.
Дина кивнула, заметив того в центре зала принимающим соболезнования.
– Он тоже ее использует, хоть она умерла. Это ужасно.
– Он какое-то время покатается на загривке ее прессы. Она поняла бы это.
– Надеюсь.
– Интересное зрелище, не правда ли? – произнес подошедший к ним Лорен. Он внимательно и заботливо посмотрел на Дину, потом кивнул. – Ты хорошо выглядишь.
– Не правда. – Она поцеловала Лорена в щеку, благодарная ему за ложь. – Не ожидала, что ты придешь.
– Могу сказать то же самое. – Он взял ее ледяные ладони в свои, стараясь их согреть. – Почему-то мне это казалось необходимым, но теперь уже жалею, что пришел. – Повернув голову, Лорен взглянул на Дэна Гарднера, и на его лице появилась гримаса отвращения. – Ходят слухи, что он собирается показывать по телевидению фрагменты этой службы вместе со специальным шоу Анджелы, отснятым для следующего мая. И что он требует от спонсоров пять тысяч долларов в минуту. И еще что этот сукин сын получит то, что хочет.
– Плохой вкус часто обходится дороже, чем хороший, – пробормотала Дина. – Здесь, наверное, человек пятьсот.
– Не меньше. И человек пять даже сожалеют о ее смерти.
– О, Лорен! – Динин желудок сжался, как кулак.
– Ненавижу признаваться, что я – один из них. – Он вздохнул и пожал плечами, словно стряхивая тоскливое настроение. – Она гордилась бы такой шумихой вокруг своего имени. – Чтобы скрыть волнение в голосе, Лорен тихонько кашлянул, прикрыв рот рукой. – Ты знаешь, я никак не могу решить, заслужила ли Анджела Дэна Гарднера или нет. Сложный вопрос.
– Я уверена, что тебя она не заслуживала. – От слез, обжигавших глаза. Дина почувствовала себя лгуньей, потому что эти слезы были не по Анджеле. – Мы уже уходим, Лорен. Пойдем с нами?
– Нет, я останусь до конца. Но считаю, что будет лучше, если тебя здесь никто не заметит. Уходите потихоньку.
Когда они вернулись в холл. Дина повернулась к Финну лицом.
– Я даже не предполагала, что он все еще любит ее.
– Думаю, он и сам не предполагал. – Он приподнял ее лицо, чтобы они встретились глазами. – С тобой все в порядке?
– На самом деле мне стало легче. – Дина повернула голову и прижалась щекой к его плечу. Почти весь ее страх исчез. Паническая дрожь в желудке, к которой она почти начала привыкать, внезапно утихла. – Я рада, что мы пришли.
– Простите, – прозвучал бархатный голос Кейт Лавел, и Дина повернулась к двери. Кейт стояла на пороге, холеная и мрачная в черном шелке, на плечах огненные волны волос. – Извините, что я вам помешала. – Ты не помешала, – ответила Дина. – Мы уже уходим.
– Я тоже. – Она бросила взгляд через плечо, туда, где звучали голоса и музыка. – Такие вечеринки не для меня. – И пренебрежительно улыбнулась. – Анджела была сукой, – сказала Кейт, – и я ненавидела ее. Но не уверена, что даже Анджела заслужила, чтобы ею так пошло и откровенно пользовались. – Она вздохнула и повела плечами, словно желая отделаться от этой мысли. – Я выпила бы чего-нибудь. И мне надо поговорить с тобой. – Кейт перевела взгляд на Финна и нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
– Ненавижу чертовы похороны.
Удивившись, Дина посмотрела ему в лицо и не отводила взгляда, пока стягивала перчатки, снимала пальто. Теперь она поняла. В его глазах было не просто раздражение из-за того, что она настояла на приходе сюда, не только участие или страх – в них был ужас.
– Извини. Я не знала.
– Я не ходил на похороны с… уже много лет.
Зачем? Смерть есть смерть. Ее не изменят ни цветы, ни органная музыка.
– Считается, что это утешает живых.
– Насколько я заметил – нет.
– Мы быстро уйдем. – Дина взяла Финна за руку, удивленная тем, что он больше нуждался в поддержке, чем она сама.
Похоже, он вздрогнул.
– Давай поскорее с этим покончим.
Они вышли из холла. До них уже доносились бормотание голосов и приглушенные звуки реквиема. Это был не орган, понял Финн, чувствуя неподдельное облегчение, а печальный дуэт пианино и виолончели. В воздухе пахло лимонным маслом, духами и цветами. Финн мог бы поклясться, что еще учуял запах виски, острым лезвием резавший слишком сладкое благоухание.
Под ногами толстым ковром лежали пышные темно-красные розы, заглушая их шаги, пока Финн и Дина шли по широкому залу. Все боковые двери, массивные, из дуба, были почтительно закрыты. Лишь в дальнем конце зала двери были распахнуты. К смеси ароматов прибавился сигаретный дым.
Почувствовав, как она задрожала. Финн крепче обнял ее за талию.
– Дина, мы можем развернуться и уйти. В этом нет ничего стыдного.
Дина покачала головой. И тут заметила первую видеокамеру. Похоже, что пресса толпилась не только снаружи. Некоторых пустили внутрь с полными съемочными группами, микрофонами, лампами. В главном зале по цветочному ковру змеились провода и кабели.
Они молча проскользнули внутрь.
Потолок, как в церкви, расписанный херувимами и серафимами, гулко отражал доносившиеся отовсюду шепот голосов и мелодичный звон бокалов.
В зале было полно людей. Переводя взгляд с одного лица на другое, Дина спрашивала себя, найдет ли она следы горя, или страха, или просто сожаления. Что почувствовала бы Анджела – так ли ее оплакивают, как должно? Пришел ли ее убийца, чтобы посмотреть на похороны?
Никто не плакал, отметил Финн. Он видел и потрясенные, и спокойные глаза. Голоса были почтительно приглушены. А камеры записывали все происходящее. Удастся ли им, подумал Финн, случайно и беспристрастно запечатлеть то лицо, того человека, который не сумеет полностью скрыть свое знание и торжество? Он крепко держал Дину рядом с собой, понимая, что убийца мог быть здесь, в этом зале, и сейчас наблюдать за ними.
Фотография Анджелы в золотой раме. Льстивый рекламный снимок стоял на крышке гроба из полированного красного дерева.
Этот снимок слишком ярко напомнил Финну о том, что лежало под благоразумно закрытой крышкой. Стоявшая рядом Дина вздрогнула, и он инстинктивно привлек ее ближе к себе.
– Давай уберемся отсюда к чертовой матери.
– Нет.
– Канзас… – начал было Финн, но, посмотрев на нее, увидел не только потрясение и страх. Он увидел то, чего не было на лицах других людей, заполнивших этот огромный зал: неподдельное горе.
– Какими бы ни были ее планы, – тихо проговорила Дина, – но она когда-то помогла мне. А тот, кто это с ней сделал, использовал меня. – Ее голос дрогнул. – Не могу об этом забыть.
Финн тоже не мог. И это страшило его.
– Будет лучше, если Дэн Гарднер нас не увидит.
Дина кивнула, заметив того в центре зала принимающим соболезнования.
– Он тоже ее использует, хоть она умерла. Это ужасно.
– Он какое-то время покатается на загривке ее прессы. Она поняла бы это.
– Надеюсь.
– Интересное зрелище, не правда ли? – произнес подошедший к ним Лорен. Он внимательно и заботливо посмотрел на Дину, потом кивнул. – Ты хорошо выглядишь.
– Не правда. – Она поцеловала Лорена в щеку, благодарная ему за ложь. – Не ожидала, что ты придешь.
– Могу сказать то же самое. – Он взял ее ледяные ладони в свои, стараясь их согреть. – Почему-то мне это казалось необходимым, но теперь уже жалею, что пришел. – Повернув голову, Лорен взглянул на Дэна Гарднера, и на его лице появилась гримаса отвращения. – Ходят слухи, что он собирается показывать по телевидению фрагменты этой службы вместе со специальным шоу Анджелы, отснятым для следующего мая. И что он требует от спонсоров пять тысяч долларов в минуту. И еще что этот сукин сын получит то, что хочет.
– Плохой вкус часто обходится дороже, чем хороший, – пробормотала Дина. – Здесь, наверное, человек пятьсот.
– Не меньше. И человек пять даже сожалеют о ее смерти.
– О, Лорен! – Динин желудок сжался, как кулак.
– Ненавижу признаваться, что я – один из них. – Он вздохнул и пожал плечами, словно стряхивая тоскливое настроение. – Она гордилась бы такой шумихой вокруг своего имени. – Чтобы скрыть волнение в голосе, Лорен тихонько кашлянул, прикрыв рот рукой. – Ты знаешь, я никак не могу решить, заслужила ли Анджела Дэна Гарднера или нет. Сложный вопрос.
– Я уверена, что тебя она не заслуживала. – От слез, обжигавших глаза. Дина почувствовала себя лгуньей, потому что эти слезы были не по Анджеле. – Мы уже уходим, Лорен. Пойдем с нами?
– Нет, я останусь до конца. Но считаю, что будет лучше, если тебя здесь никто не заметит. Уходите потихоньку.
Когда они вернулись в холл. Дина повернулась к Финну лицом.
– Я даже не предполагала, что он все еще любит ее.
– Думаю, он и сам не предполагал. – Он приподнял ее лицо, чтобы они встретились глазами. – С тобой все в порядке?
– На самом деле мне стало легче. – Дина повернула голову и прижалась щекой к его плечу. Почти весь ее страх исчез. Паническая дрожь в желудке, к которой она почти начала привыкать, внезапно утихла. – Я рада, что мы пришли.
– Простите, – прозвучал бархатный голос Кейт Лавел, и Дина повернулась к двери. Кейт стояла на пороге, холеная и мрачная в черном шелке, на плечах огненные волны волос. – Извините, что я вам помешала. – Ты не помешала, – ответила Дина. – Мы уже уходим.
– Я тоже. – Она бросила взгляд через плечо, туда, где звучали голоса и музыка. – Такие вечеринки не для меня. – И пренебрежительно улыбнулась. – Анджела была сукой, – сказала Кейт, – и я ненавидела ее. Но не уверена, что даже Анджела заслужила, чтобы ею так пошло и откровенно пользовались. – Она вздохнула и повела плечами, словно желая отделаться от этой мысли. – Я выпила бы чего-нибудь. И мне надо поговорить с тобой. – Кейт перевела взгляд на Финна и нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140