— Непосвященным медицинские записи часто кажутся шифром.
— Это верно. Нам удалось расшифровать данные, однако их содержание по-прежнему вызывает недоумение. Мы установили, что ваш отец делал записи по ходу наблюдения за пятью десятками пациентов. Все это были женщины в возрасте от позднего отрочества до совершеннолетия.
Лицо Айкона оставалось непроницаемым.
— Да?
— Что вам известно об этих пациентках… об этих процедурах, доктор Айкон?
— Не знаю. — Он развел руками. — Что я могу сказать не прочитав этих записей? Я не был в курсе всех дел моего отца.
— Судя по всему, здесь речь идет об особом проекте и ваш отец принял особые меры, чтобы держать его в секрете. Мне казалось, что его отрасль медицины — это восстановительная и пластическая хирургия.
— Так и есть. Более пятидесяти лет мой отец отдавал свои силы этой сфере и открыл путь…
— Мне известно о его достижениях. — Ева заговорила нарочито резко. — Но сейчас речь о другом. О его работе вне той сферы, в которой он публично прославился. О его побочных интересах, доктор Айкон. О работе, связанной с тестированием и обучением молодых женщин.
— Боюсь, я не понимаю.
Ева вынула из сумки одну из распечаток и передала ему.
— Может быть, это вам кое-что прояснит?
Он откашлялся, просмотрел страницы.
— Боюсь, что нет. Вы говорите, что нашли это на диске в его домашнем кабинете?
— Совершенно верно.
— Возможно, материалы кого-то из коллег. — Айкон поднял голову. — Я не вижу здесь никаких указаний на то, что эти записи принадлежали моему отцу. Они очень отрывочны. Да, перед нами некий научный эксперимент, тут сомнений быть не может. Но я, честно говоря, не усматриваю здесь связи с вашим расследованием.
— Это мне решать, что здесь имеет связь с моим расследованием. Дискеты находились у вашего отца, в них содержатся сведения о пяти с лишним десятках молодых женщин, чья личность не установлена, но они подвергались испытаниям и оценкам, иногда — хирургическим операциям, на протяжении нескольких лет. Кто они, доктор Айкон? Где они?
— Мне не нравится ваш тон, лейтенант.
— Мне часто приходится это слышать.
— Я полагаю, эти женщины являлись членами испытательной группы добровольцев, заинтересовавшей моего отца. Если бы вы имели представление о восстановительной хирургии, вы бы поняли, что человеческое тело это не черный ящик, в котором заключен некий приз. Когда тело получает сильные повреждения, это влияет на мозг, на эмоции. Человеческий организм нужно рассматривать и лечить как единое целое. Пациент, потерявший руку в аварии, теряет больше, чем просто конечность, и его надо лечить от этой потери, надо учить и тренировать его, чтобы он приспособился к потере и смог вести счастливую, насыщенную жизнь. Возможно, мой отец заинтересовался этим проектом, потому что подобные эксперименты дают возможность понаблюдать за индивидами на протяжении ряда лет, когда они задействованы в испытаниях на разных уровнях.
— Если бы этот эксперимент проводился в вашей клинике, вам было бы об этом известно?
— Разумеется, мне было бы об этом известно.
— Вы были очень близки с отцом, — напомнила Пибоди.
— Да, мы были с ним близки.
— Мне кажется, если он был настолько заинтересован в этом проекте, что держал записи у себя в кабинете, он рано или поздно обсудил бы его с вами. Как отец с сыном, как коллега с коллегой?
Айкон начал было отвечать, но передумал и умолк на полуслове.
— Возможно, он собирался со мной поделиться. Теперь мне остается только гадать. Его я спросить не могу — он убит.
— Убит женщиной, — напомнила Ева. — Физически сильной и ловкой, как и те, что описаны на этих дискетах.
Она услышала, как он с шипением втянул в себя воздух, увидела шок и страх в его расширившихся глазах.
— Вы… вы действительно думаете, что одна из участниц этой группы тестирования убила моего отца?
— физически подозреваемая подпадает под описание большинства членов группы, чьи данные содержатся на этих дискетах. Рост, вес, телосложение. Предположим, кто-то из этих пациенток возражал против того, что здесь обозначено как «размещение». Вот вам и мотив. Это могло бы также объяснить, почему ваш отец согласился принять ее.
— На что вы намекаете? Это чудовищно, об этом речи быть не может! Мой отец помогал людям, он спасал жизни. Он их совершенствовал. Президент Соединенных Штатов лично выразил мне свои соболезнования. Мой отец был иконой, на него молились. А главное, его любили и уважали.
— Кто-то его настолько не уважал, что воткнул скальпель ему в сердце. Подумайте об этом, доктор Айкон. — Ева встала. — Вы знаете, как со мной связаться.
— Он что-то знает, — объявила Пибоди, когда они вышли на улицу.
— О, да! И, как ты думаешь, есть у нас шансы получить ордер на обыск его дома?
— Почти нет. Козыри не те.
— Давай попробуем сдать другие карты, а уж потом начнем крутить это колесико.
В Центральном управлении она первым делом заглянула к Фини. Он встретил ее хмуро.
— Влез в его базу. Без проблем. Но там одна медицинская абракадабра. Никакого криминала, насколько я могу судить. Только выяснилось, что Ясмина Фри получила свои шикарные сиськи не от бога, как и свои пухлые губки, и подбородок. Да и зад тоже, если на то пошло.
— Кто такая Ясмина Фри?
— О боже, Даллас, ты с какой луны свалилась? Ясмина Фри — богиня экрана. «Конец игры», крупнейший блокбастер прошедшего лета. У нее там звездная роль.
— Летом я была немного занята.
— В прошлом году огребла «Оскара» за «Никому не делай зла».
— В прошлом году я тоже была занята.
— Ясмина Фри — сногсшибательная красотка. Теперь, когда я знаю, что это не от бога, а от ножа хирурга, все удовольствие пропало.
— Жаль, что приходится остужать твои эротические фантазии, Фини, но и сейчас я немного занята. Мне надо дело закрыть.
— Я ж тебе даю все, что у меня есть, разве нет? — Проворчал Фини. — Куча других денежных мешков в списке его клиентов. Одни обращаются по мелочи, другие проходят полный курс пластики лица и тела.
— Указаны полные имена?
— Да, конечно. Это же список его пациентов.
— Верно, — кивнула Ева. — Любопытно. Продолжай.
— Я кое-что проверил. Искал подпольную работу. Может, док левачил с изменением внешности для получения нового удостоверения личности.
— Отличная мысль.
— Ничего не нашел. Все чисто. А знаешь, сколько Ясмина заплатила за свои сиськи? По двадцать штук за каждую. — Слабая улыбка тронула его губы. — Я бы сказал, отличное вложение капитала.
— Ты меня пугаешь, Фини.
Он пожал плечами.
— Жена считает, что это кризис среднего возраста, но не протестует. Если мужчину не волнуют классные буфера — неважно, от бога они или от хирурга, — ему лучше сразу наложить на себя руки.
— Ну, как скажешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97