"Не дадим военщине наступить кованым сапогом на
горло демократии! Все - на митинг на площади Ленина!" Площадь
Ленина была как раз на полпути к Ольгиному дому, и, стряхнув со
штанины воду, я отправился на митинг в защиту демократических
завоеваний.
На площади Ленина (сейчас ей возвращено дореволюционное
название Мясной ряд, хотя мясом там, как и во всем городе,
по-прежнему и не пахнет) я увидел пестрое море зонтов, среди
которого возвышался деревянный корабль - временная трибуна с
президиумом человек из десяти: председатель горсовета Дьяков,
известный диссидент Кусков, не менее известный экстрасенс
Чумкин и еще какие-то не столь известные, но с виду
представительные люди. Когда я подошел, выступавший с трибуны
высокий парень в форме лейтенанта воздушно-десантных войск и
глухой голкиперской маске изобличал планы генералитета,
направленные на дестабилизацию обстановки с целью ввести
чрезвычайное положение и приостановить деятельность советов.
"Интересно, что здесь делает Чумкин?" - думал я, слушая речь
лейтенанта.
- Чумкин уже выступал? - спросил я стоявшего без зонта
юношу, по коротко остриженной голове которого стекали,
застревая в щетине, мутные капли дождя.
- Нет, - отрешенно ответил юноша, не поворачивая головы.
- А будет? - попытался уточнить я, приглядываясь к
странноватому парню: казалось, в мыслях он был где-то далеко, и
все вокруг происходящее его волновало не больше, чем
какая-нибудь назойливая муха.
- Не знаю, - так же отрешенно ответил он.
Что-то было в этом парне необычное, хотя с виду он был
ничем не примечателен: круглое деревенское лицо, простая, даже
слишком, одежда, немодные ботинки... стоп, а ботинки-то =
армейскиепарадные, мне такие на сборах выдали, когда сапог
нужного размера не хватило! Пораженный своим маленьким
открытием, я огляделся по сторонам и увидел в своем ближайшем
окружении еще пять-шесть коротко остриженных мокрых голов.
Десантники! Десантники уже в городе, только переодетые и,
кажется, без оружия... Но зачем они здесь? Чтобы опознать
ренегата-лейтенанта или с более далеко идущими целями?
Собравшись с духом, я пошел в лобовую атаку:
- А что, зонты вам не выдали?
- Нет, не выдали, - все так же отрешенно подтвердил парень,
но тотчас вспохватился и, медленно повернув голову на
мускулистой шее, окинул меня грустным взглядом. - Закурить
есть?-спросил он после долгой паузы.
- Я не курю.
"А все же жаль, что не досталось сегодня "Явы", - подумал я
с досадой, - если бы я его угостил, глядишь, разговор бы
завязался". Я повернулся в другую сторону и, увидев в двух
шагах мужчину с "беломориной" в зубах, как можно вежливее
обратился к нему:
- Извините, закурить не найдется?
- ?! - мужчина посмотрел на меня так, будто я спросил у
него столовую ложку икры.
- Я вам десять копеек дам, - не очень уверенно предложил я.
- Ладно, бери так, - мужчина засунул руку в карман брюк и,
не доставая всей пачки, вытянул из широкой штанины одну
папиросину.
- Спасибо большое, - я поблагодарил доброго человека и
протянул папиросину десантнику. -Спички есть?
- Стрелок без спичек - что ... без яичек, - бархатно
прохрипел он, размягчаясь душой. - Два дня не курил, - он
прикурил и тут же спрятал зажатую между большим и указательным
пальцами папиросу под ладонь, чтобы дождь не замочил. - У нас в
части еще неделю назад курево из чайной исчезло: все в город
отдали... Замполит говорит, людям курить нечего, а дэшэбэшники,
получается, не люди!
- Кто?
- Что "кто"?
- Кто не люди, ты говоришь?
- Ну... солдаты десантно-штурмового батальона, - парень
посмотрел на меня как на неграмотного.
- А что вы здесь мокнете?
- Хер его знает, - безыскусно ответил парень, и видно было,
что он не лукавит. - Сказали стоять и ждать приказа...
- Какого приказа? - попытался выведать я.
- Ха, какого приказа! - усмехнулся парень. - Этого даже наш
комвзвода не знает: у нас заранее объявлять не принято, сам
понимаешь.
- Понимаю, - кивнул я, хотя на самом деле ничего не
понимал.
"Странно устроен мир, - подумалось мне, - сидишь в тепле и
уюте, хрумкаешь огурцы и слушаешь байки про мифических
десантников, до которых тебе, в сущности, нет никакого дела, а
через полчаса один из этих самых десантников стреляет у тебя на
улице закурить и говорит, что ждет сам не знает какого приказа,
а если еще через каких-нибудь пару минут поступит приказ
разогнать демонстрацию, он, может, трепанирует тебе череп
саперной лопаткой..." Мне даже показалось, что левую штанину
парня оттопыривает черенок заткнутой за пояс саперной
лопатки... Бред какой-то! Бред, бред и бред!!! Но вот стоит же
передо мной совсем не мифический, а самый что ни на есть
реальный десантник; он, правда, не в форме, в прямом и
переносном смысле, и думает осигаретах, пиве и женщинах,
которые его ждут "на гражданке", но кто его знает... приказы
ведь не обсуждаются! И стало мне не то что бы страшно, но
немного не по себе. Я попрощался с парнем, выбрался из толпы и
направился в кинотеатр покупать билеты ольгиным родителям.
В кинотеатре меня ждал очередной сюрприз: именно с этого
дня дирекция начинала сдавать по субботам свой очаг культуры в
аренду кооператорам для показа видеофильмов на большом экране.
Рукописный анонс, прилепленный на стену возле кассы, гласил:
"Видеосалон "Русское видео" представляет: "Рембо-3" (про Авган)
и "Эмануель" (крутая любовь)". "Если взять билеты на
"Эмануель", то ольгины родители подумают, чего доброго, что я
над ними издеваюсь", - я почесал в раздумьи нос и попросил два
билета на "про Афган".
Интересно, как встретит меня Ольга после утренней
размолвки? "Если приветливо, то она действительно затеяла
какую-то игру", - загадал я, нажимая на кнопку дверного звонка.
- Заходи, - Ольга открыла дверь и тут же, резко
развернувшись, прошла в свою комнату... Впрочем, это еще ни о
чем не говорило: она частенько меня так встречала.
Я стряхнул на лестничной площадке воду с плаща, снял
ботинки, одел тапочки, заочно выделенные мне ольгиной мамой, и
прошел вслед за Ольгой в ее комнатушку, в которой едва
помещались шкаф, трюмо и полутораспальная кровать (интересно,
кто придумал кровати на полтора человека?). Света в комнате не
было - Ольга стояла в сумерках у незашторенного окна, опираясь
на подоконник, и лицо ее терялось в плотной вуали полутьмы,
только пышная грива просвечивала бледно-серым светом дождливого
вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44