Весь корабль, казалось, превратился в один огромный таран. Туман пролетал мимо рваными клочьями. Безумное возбуждение овладело Элофом, и хотя он понимал, что сильно рискует, но прыгнул на планшир и ухватился одной рукой за коуш, чтобы посмотреть, как блестящий наконечник тарана с шипением разрезает воду, подобно стреле, выпущенной в высокую черно-белую стену, маячившую впереди. Затем волна перед носом корсарского судна неожиданно и грозно вспучилась, зажатая между корпусами двух кораблей…
Туман взорвался и рассеялся. Огромная рука подсекла ноги кузнеца и подняла его с планшира. Палуба выскользнула из-под него, как настил из-под виселицы. Какое-то мгновение он висел, держась одной рукой за край коуша, а другой лихорадочно сжимая свой меч. Затем палуба взметнулась ему навстречу с сокрушительным, болезненным треском. Элоф зашатался и увидел огромную, плоскую змеиную голову, занесенную для удара. Он рубанул наотмашь с силой отчаяния. Дерево разлетелось в щепки, остро заточенная лопасть весла полетела в воду. Он развернулся, ухватился за ванты, потянулся так далеко, как только мог, и рубанул по следующему веслу. Древко треснуло и опустилось, уперлось в борт корсарского корабля, а затем разломилось, когда оба судна поднялись вместе на высокой волне. Элоф только успел размахнуться, чтобы ударить по следующему веслу, когда ванты внезапно дернулись под его рукой, как натянутые струны арфы, и облаченная в доспехи фигура пронеслась над его головой, прыгнув в проделанную им брешь и с грохотом приземлившись на палубу эквешской галеры. С криком «Морван Морланхал! » Керморван взмахнул своим огромным клинком, и Элоф увидел, как два облаченных в черное тела перелетели через планшир и соскользнули в бурлящую воду. За его спиной полетели абордажные крючья, глубоко вонзившиеся в дерево; корсары толпой устремились в расчищенное пространство. Затем еще весло метнулось вперед с эквешской галеры. Элоф едва успел подпрыгнуть, прежде чем оно врезалось в палубу, где только что стояли люди, пробороздив доски настила. Он придавил древко сапогом, вогнав лезвие еще глубже в палубу, и одним ударом отсек смертоносный наконечник. С борта галеры донесся нестройный хор воплей. Потрясенный, Элоф смотрел, как волна эквешских воинов нахлынула на абордажный отряд и разбилась на мелкие беспорядочные водовороты вокруг меча Керморвана. Фигура в кольчуге побежала вперед, корсары плотной группой двинулись следом. Ничто не могло противостоять огромному мечу – ни щиты, ни доспехи, ни человеческие тела. Керморван расчистил путь от борта корабля до кормы и скрылся из виду.
Элоф увидел, как эквешский лучник вскарабкался на фордек, чтобы получше прицелиться, но тут же свалился за борт со стрелой в горле, вылетевшей с кормы корсарского корабля. Пропела другая стрела; один из гребцов закашлялся кровью и осел над веслом. Остальные пригнулись еще ниже, продолжая грести в убийственном ритме. Эквешские лучники собирались на высокой палубе, готовые осыпать корсаров дождем стрел и отрезать абордажный отряд от основных сил.
– Пора и нам идти, сир кузнец! – прорычал капитан.
Он крикнул что-то своим лучникам, оттолкнулся и грузно прыгнул через проем между кораблями. Прыжок вышел неважный; он немного не долетел до цели и повис, удерживаясь руками за край планшира. Два эквешца изготовились к стрельбе, но упали, пронзенные корсарскими стрелами.
Несмотря на потрясение от вида кровавой бойни, Элоф оставался спокойным. Что-то перекипело в нем, оставив лишь холодную решимость. Он забрался вверх по вантам, пока не оказался над палубой эквешской галеры, где кипела битва, выждал момент, когда оба корабля начали подниматься на гребне волны, и прыгнул. Вдоль его бока скользнула стрела, разорвавшая куртку. Он приземлился, но не устоял на ногах и выпустил свой меч. Над ним нависла темная фигура в плаще. Кузнец откатился в сторону, и клинок врезался в палубу возле его уха. Он с силой выбросил вперед обе ноги; плащ зашатался и рухнул, словно шатер с подрезанными растяжками. Элоф на ощупь нашел свой меч и без замаха вонзил клинок в тело поверженного противника. Эквешец согнулся пополам вокруг меча, содрогнулся с жутким клокочущим хрипом и замер. Элоф выпрямился на нетвердых ногах, с благоговейным ужасом глядя на темную жидкость, струившуюся по клинку: он пролил кровь, отмщение свершилось! В следующее мгновение другой эквешец бросился на него с копьем наперевес. Перед его мысленным взором пронеслась бойня в Эшенби: копья поднимались и опускались, вонзаясь в живую плоть. Вне себя от ярости, он развернулся на месте и рубанул сплеча. Копье разлетелось на куски; его владелец еще секунду стоял, глядя на широкую темную полосу, пересекавшую нагрудник его кожаного доспеха, затем издал булькающий звук и бесформенной грудой осел на палубу.
Обуреваемый ужасом и восторгом, Элоф как пьяный побрел по качающейся палубе. Эквешская галера неумолимо отдалялась от основного флота: гребцы на корсарском судне работали слаженно, в то время как эквешским гребцам одному за другим приходилось покидать свои места и идти в бой. Среди разбросанных тел павших лучников стоял Керморван – ужасная фигура в залитой кровью кольчуге, обрушивавшая град ударов на врагов, которые пытались прорваться снизу, но падали в трюм, так и не успев присоединиться к битве. Другие пытались обойти с другой стороны, через ряды скамей для гребцов, но корсары поджидали их у каждого выхода на палубу. Воздух дрожал от лязга оружия, от хриплых боевых кличей и истошного завывания эквешцев. Кровь ручьями текла по палубе, смешиваясь с грязью. Элоф увидел, как безголовое тело в кожаных доспехах заскользило по настилу и рухнуло в открытый люк. Снизу донесся взрыв истерических воплей. Внезапно кузнец снова оказался на руинах Эшенби: вокруг причитали пленные женщины, а сам он стоял, дрожащий и беспомощный, под взглядом ужасных глаз. Эти глаза словно наяву стояли перед ним – желтые и сверкающие безумной ненавистью. Что-то острое вонзилось ему в плечо. Издав дикий крик, он взмахнул мечом. Фигура в темном плаще завертелась волчком и покатилась по палубе, разбросав тонкие конечности. Лишь тогда Элоф понял, что поразил живого человека, а не иллюзию. Меч, задевший его плечо, вылетел из рук владельца, который застыл в нелепой позе у основания ахтерштевня. Кузнец подошел туда как раз в тот момент, когда Керморван с грохотом поднялся снизу по трапу, потрясая сломанным мечом.
– Кончено! – крикнул он. – Корабль наш!
Элоф прошел мимо него и нагнулся над фигурой эквешца. Желтые глаза уставились на него, широко распахнутые и живые, несмотря на огромную рану, рассекавшую бедро человека.
– Один из вождей, судя по его плащу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Туман взорвался и рассеялся. Огромная рука подсекла ноги кузнеца и подняла его с планшира. Палуба выскользнула из-под него, как настил из-под виселицы. Какое-то мгновение он висел, держась одной рукой за край коуша, а другой лихорадочно сжимая свой меч. Затем палуба взметнулась ему навстречу с сокрушительным, болезненным треском. Элоф зашатался и увидел огромную, плоскую змеиную голову, занесенную для удара. Он рубанул наотмашь с силой отчаяния. Дерево разлетелось в щепки, остро заточенная лопасть весла полетела в воду. Он развернулся, ухватился за ванты, потянулся так далеко, как только мог, и рубанул по следующему веслу. Древко треснуло и опустилось, уперлось в борт корсарского корабля, а затем разломилось, когда оба судна поднялись вместе на высокой волне. Элоф только успел размахнуться, чтобы ударить по следующему веслу, когда ванты внезапно дернулись под его рукой, как натянутые струны арфы, и облаченная в доспехи фигура пронеслась над его головой, прыгнув в проделанную им брешь и с грохотом приземлившись на палубу эквешской галеры. С криком «Морван Морланхал! » Керморван взмахнул своим огромным клинком, и Элоф увидел, как два облаченных в черное тела перелетели через планшир и соскользнули в бурлящую воду. За его спиной полетели абордажные крючья, глубоко вонзившиеся в дерево; корсары толпой устремились в расчищенное пространство. Затем еще весло метнулось вперед с эквешской галеры. Элоф едва успел подпрыгнуть, прежде чем оно врезалось в палубу, где только что стояли люди, пробороздив доски настила. Он придавил древко сапогом, вогнав лезвие еще глубже в палубу, и одним ударом отсек смертоносный наконечник. С борта галеры донесся нестройный хор воплей. Потрясенный, Элоф смотрел, как волна эквешских воинов нахлынула на абордажный отряд и разбилась на мелкие беспорядочные водовороты вокруг меча Керморвана. Фигура в кольчуге побежала вперед, корсары плотной группой двинулись следом. Ничто не могло противостоять огромному мечу – ни щиты, ни доспехи, ни человеческие тела. Керморван расчистил путь от борта корабля до кормы и скрылся из виду.
Элоф увидел, как эквешский лучник вскарабкался на фордек, чтобы получше прицелиться, но тут же свалился за борт со стрелой в горле, вылетевшей с кормы корсарского корабля. Пропела другая стрела; один из гребцов закашлялся кровью и осел над веслом. Остальные пригнулись еще ниже, продолжая грести в убийственном ритме. Эквешские лучники собирались на высокой палубе, готовые осыпать корсаров дождем стрел и отрезать абордажный отряд от основных сил.
– Пора и нам идти, сир кузнец! – прорычал капитан.
Он крикнул что-то своим лучникам, оттолкнулся и грузно прыгнул через проем между кораблями. Прыжок вышел неважный; он немного не долетел до цели и повис, удерживаясь руками за край планшира. Два эквешца изготовились к стрельбе, но упали, пронзенные корсарскими стрелами.
Несмотря на потрясение от вида кровавой бойни, Элоф оставался спокойным. Что-то перекипело в нем, оставив лишь холодную решимость. Он забрался вверх по вантам, пока не оказался над палубой эквешской галеры, где кипела битва, выждал момент, когда оба корабля начали подниматься на гребне волны, и прыгнул. Вдоль его бока скользнула стрела, разорвавшая куртку. Он приземлился, но не устоял на ногах и выпустил свой меч. Над ним нависла темная фигура в плаще. Кузнец откатился в сторону, и клинок врезался в палубу возле его уха. Он с силой выбросил вперед обе ноги; плащ зашатался и рухнул, словно шатер с подрезанными растяжками. Элоф на ощупь нашел свой меч и без замаха вонзил клинок в тело поверженного противника. Эквешец согнулся пополам вокруг меча, содрогнулся с жутким клокочущим хрипом и замер. Элоф выпрямился на нетвердых ногах, с благоговейным ужасом глядя на темную жидкость, струившуюся по клинку: он пролил кровь, отмщение свершилось! В следующее мгновение другой эквешец бросился на него с копьем наперевес. Перед его мысленным взором пронеслась бойня в Эшенби: копья поднимались и опускались, вонзаясь в живую плоть. Вне себя от ярости, он развернулся на месте и рубанул сплеча. Копье разлетелось на куски; его владелец еще секунду стоял, глядя на широкую темную полосу, пересекавшую нагрудник его кожаного доспеха, затем издал булькающий звук и бесформенной грудой осел на палубу.
Обуреваемый ужасом и восторгом, Элоф как пьяный побрел по качающейся палубе. Эквешская галера неумолимо отдалялась от основного флота: гребцы на корсарском судне работали слаженно, в то время как эквешским гребцам одному за другим приходилось покидать свои места и идти в бой. Среди разбросанных тел павших лучников стоял Керморван – ужасная фигура в залитой кровью кольчуге, обрушивавшая град ударов на врагов, которые пытались прорваться снизу, но падали в трюм, так и не успев присоединиться к битве. Другие пытались обойти с другой стороны, через ряды скамей для гребцов, но корсары поджидали их у каждого выхода на палубу. Воздух дрожал от лязга оружия, от хриплых боевых кличей и истошного завывания эквешцев. Кровь ручьями текла по палубе, смешиваясь с грязью. Элоф увидел, как безголовое тело в кожаных доспехах заскользило по настилу и рухнуло в открытый люк. Снизу донесся взрыв истерических воплей. Внезапно кузнец снова оказался на руинах Эшенби: вокруг причитали пленные женщины, а сам он стоял, дрожащий и беспомощный, под взглядом ужасных глаз. Эти глаза словно наяву стояли перед ним – желтые и сверкающие безумной ненавистью. Что-то острое вонзилось ему в плечо. Издав дикий крик, он взмахнул мечом. Фигура в темном плаще завертелась волчком и покатилась по палубе, разбросав тонкие конечности. Лишь тогда Элоф понял, что поразил живого человека, а не иллюзию. Меч, задевший его плечо, вылетел из рук владельца, который застыл в нелепой позе у основания ахтерштевня. Кузнец подошел туда как раз в тот момент, когда Керморван с грохотом поднялся снизу по трапу, потрясая сломанным мечом.
– Кончено! – крикнул он. – Корабль наш!
Элоф прошел мимо него и нагнулся над фигурой эквешца. Желтые глаза уставились на него, широко распахнутые и живые, несмотря на огромную рану, рассекавшую бедро человека.
– Один из вождей, судя по его плащу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113