Но сейчас серебро потускнело, а в воздухе появилась зловещая дымка, висевшая над окрестными полями.
– Вторжение началось! – прошептал Керморван с горечью, от которой разрывалось сердце. – И меня нет с ними!
– Крепись, – сочувственно сказала Илс. – Скоро мы попадем туда.
– Скоро? – вскричал Керморван, снова загоревшись гневом. – Если бы лодка выдержала, мы были бы там уже послезавтра! Теперь нам предстоит неделя пути, если не хуже!
– Не может быть! – воскликнула Илс. – Отсюда до твоего великого города не более двенадцати лиг, и большая часть пути проходит по обитаемой местности, со множеством троп и дорог. Неужели такие закаленные путники, как мы, не смогут добраться туда за три дня?
– Конечно, – поддержал Элоф. – Берег изгибается наружу, и нам пришлось бы долго плыть вокруг мыса. Но посуху мы можем идти напрямик, как летит стрела. Как только мы выйдем из леса…
– Мы не можем идти через лес, – с потемневшим от гнева лицом произнес Керморван и тяжело опустился на траву. – Мы не посмеем!
Элоф озадаченно посмотрел на своего друга:
– Что значит «не посмеем»? И это говорит человек, который в одиночку изрубил половину команды эквешской галеры? Человек, отразивший атаку целой стаи снежных троллей и пытавшийся отодвинуть в сторону разбушевавшегося кита?
– А также готовый врукопашную сразиться с драконом, – прозвенел насмешливый голос Илс. – Ты боишься кучки замшелых деревьев и не хочешь идти туда, даже ради спасения своего родного города?
Губы Керморвана презрительно искривились, на скулах заиграли желваки.
– Я не боюсь в том смысле, как вы это понимаете. Меня страшит лишь неудача. Прыгнете ли вы в пропасть ради того, чтобы сберечь время и не обходить ее стороной? Это не обычные деревья. То, что вы видите внизу, тянется непрерывно до подножия ваших гор, Илс, и дальше, в Восточные Земли.
Илс шумно вздохнула.
– Значит, это часть Великого Леса? Я слышала, что он по-прежнему простирается почти до самого моря, но не знала, где именно.
– Да, это Великий Лес, Тапиау'ла-ан-Айтен , черное сердце нашей земли, и мы окажем плохую услугу нашим народам – северному, южному или подземному, – если навсегда исчезнем с лица земли.
– Исчезнем? – спросил Элоф.
– Воистину, и без следа, как исчезали все, кто вторгался в пределы этого сумрачного царства. Разве на севере не сохранились предания о первозданной силе деревьев?
– Я кое-что слышал, – признал Элоф. – Но ведь здесь всего лишь…
Керморван покачал головой.
– Когда-то лес был гораздо обширнее и покрывал все долины, которые ты видишь на юге. В дни нашей силы, когда чаша терпения переполнилась многими жертвами, народ восстал против него, как против самовластного тирана, и расчистил местность на много лиг вокруг. Но с этой лощиной так и не удалось справиться. Люди по сей день сторонятся ее, за исключением некоторых безрассудных смельчаков, да и тем ни разу не удалось повторить свой поступок.
– Они слишком боялись попробовать еще раз?
– Нет, они так и не возвращались после первого раза.
Илс возмущенно фыркнула:
– Это настоящая глупость, друзья мои. При необходимости дьюргары проходят по краю самого Великого Леса на востоке. Правда, в нем таится немало опасностей, да и кому из живущих дано изведать заповедную мощь Тапиау? Но ни разу нам не встречались препятствия, которые мы не смогли бы преодолеть, – даже Дети Тапиау не пугают нас. Говорю вам, я скорее рискну пересечь эту узкую лощину, чем буду стоять и смотреть, как людоеды разоряют мою землю!
– Значит, ты считаешь меня трусом и глупцом? – с горечью спросил Керморван.
Илс положила пухлую ладонь на его руку.
– Я думаю, Керморван, что пропавшие без вести не были такими мужчинами, как ты. Или как ты, Элоф. Если киты знали твое имя, то, может быть, деревья тоже его узнают?
Керморван с видимым усилием овладел собой. Некоторое время он сидел, обнимая колени и мрачно глядя на темные столбы дыма, поднимавшегося вокруг Кербрайна. Он зябко передернул плечами, несмотря на теплый солнечный день.
– Стало быть, вы оба готовы рискнуть ради земли, которую никогда раньше не видели?
– Ты знаешь, к чему направлены мои помыслы, – ответил Элоф. Он тоже смотрел на море, как когда-то в детстве. – Если я буду ждать, пока твой город падет, им тоже не суждено сбыться. У меня есть и другие друзья среди сотранцев. Ради них и ради тебя, ради своей цели – да, я готов рискнуть.
Илс рассмеялась.
– Этот твой мастер-кузнец чуть было не столкнул меня и Анскера в пропасть вслед за остальными. У меня есть кое-какие счеты с ним, кроме счетов со Льдом, которому он служит. Можешь не сомневаться, я пойду с вами.
Керморван улыбнулся как человек, неожиданно вышедший из затруднения, и легко вскочил на ноги:
– В таком случае для меня будет позором согласиться на меньшее! Пошли! У границы леса течет река – там мы сможем подкрепиться и разведать дорогу.
И он решительно зашагал вниз по склону. Илс торжествующе улыбнулась Элофу, но тот не нашел в себе сил разделить ее радость. Мужество и страх были вещами, с которыми ему постоянно приходилось сталкиваться; теперь оставалось лишь поражаться тому, как плохо он разбирается в них. На борту эквешской галеры и много раз с тех пор он видел, как Керморван совершает отчаянные поступки, и считал воина просто бесстрашным человеком, обращавшим так же мало внимания на опасность, как сам Элоф – на ожоги во время сложной работы в кузнице. Это качество восхищало Элофа, но казалось ему каким-то нечеловеческим, бесконечно далеким, невозможным для подражания. Сейчас Керморван впервые открыто выказал свой страх. Очевидно, это была самая гибельная опасность для воина, страх, знакомый ему с раннего детства, – однако он с видимым спокойствием пошел навстречу тому, чего боялся больше всего. Как ему удалось добиться этого? Возможно, отыскав… нет, взрастив в себе еще худший страх – перед позором и бесчестьем. Элоф вздохнул. Какой страх для него самого был хуже, чем страх встречи со своим бывшим мастером, чей клинок, выкованный самонадеянным подмастерьем, ныне сеял ужас и смятение в душах людей. Обратив этот клинок против него, мастер-кузнец, несмотря на черноту своих помыслов, лишь свершит правосудие. Чего можно бояться больше, чем этого?
Темная стена леса надвигалась на них снизу. Путешественники поравнялись с кронами деревьев задолго до того, как достигли ложа долины, восхищаясь их огромной высотой и плотностью лиственной крыши.
– По ней как будто можно идти! – воскликнула Илс.
– Вряд ли это будет безопаснее, – сухо отозвался Керморван.
Хотя день был еще в полном разгаре, солнце то и дело пряталось за крутыми стенами лощины, и древний сумрак окутывал лес тенистым покрывалом. Лишь на самой окраине деревья играли ярко-зеленой листвой в солнечных лучах;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Вторжение началось! – прошептал Керморван с горечью, от которой разрывалось сердце. – И меня нет с ними!
– Крепись, – сочувственно сказала Илс. – Скоро мы попадем туда.
– Скоро? – вскричал Керморван, снова загоревшись гневом. – Если бы лодка выдержала, мы были бы там уже послезавтра! Теперь нам предстоит неделя пути, если не хуже!
– Не может быть! – воскликнула Илс. – Отсюда до твоего великого города не более двенадцати лиг, и большая часть пути проходит по обитаемой местности, со множеством троп и дорог. Неужели такие закаленные путники, как мы, не смогут добраться туда за три дня?
– Конечно, – поддержал Элоф. – Берег изгибается наружу, и нам пришлось бы долго плыть вокруг мыса. Но посуху мы можем идти напрямик, как летит стрела. Как только мы выйдем из леса…
– Мы не можем идти через лес, – с потемневшим от гнева лицом произнес Керморван и тяжело опустился на траву. – Мы не посмеем!
Элоф озадаченно посмотрел на своего друга:
– Что значит «не посмеем»? И это говорит человек, который в одиночку изрубил половину команды эквешской галеры? Человек, отразивший атаку целой стаи снежных троллей и пытавшийся отодвинуть в сторону разбушевавшегося кита?
– А также готовый врукопашную сразиться с драконом, – прозвенел насмешливый голос Илс. – Ты боишься кучки замшелых деревьев и не хочешь идти туда, даже ради спасения своего родного города?
Губы Керморвана презрительно искривились, на скулах заиграли желваки.
– Я не боюсь в том смысле, как вы это понимаете. Меня страшит лишь неудача. Прыгнете ли вы в пропасть ради того, чтобы сберечь время и не обходить ее стороной? Это не обычные деревья. То, что вы видите внизу, тянется непрерывно до подножия ваших гор, Илс, и дальше, в Восточные Земли.
Илс шумно вздохнула.
– Значит, это часть Великого Леса? Я слышала, что он по-прежнему простирается почти до самого моря, но не знала, где именно.
– Да, это Великий Лес, Тапиау'ла-ан-Айтен , черное сердце нашей земли, и мы окажем плохую услугу нашим народам – северному, южному или подземному, – если навсегда исчезнем с лица земли.
– Исчезнем? – спросил Элоф.
– Воистину, и без следа, как исчезали все, кто вторгался в пределы этого сумрачного царства. Разве на севере не сохранились предания о первозданной силе деревьев?
– Я кое-что слышал, – признал Элоф. – Но ведь здесь всего лишь…
Керморван покачал головой.
– Когда-то лес был гораздо обширнее и покрывал все долины, которые ты видишь на юге. В дни нашей силы, когда чаша терпения переполнилась многими жертвами, народ восстал против него, как против самовластного тирана, и расчистил местность на много лиг вокруг. Но с этой лощиной так и не удалось справиться. Люди по сей день сторонятся ее, за исключением некоторых безрассудных смельчаков, да и тем ни разу не удалось повторить свой поступок.
– Они слишком боялись попробовать еще раз?
– Нет, они так и не возвращались после первого раза.
Илс возмущенно фыркнула:
– Это настоящая глупость, друзья мои. При необходимости дьюргары проходят по краю самого Великого Леса на востоке. Правда, в нем таится немало опасностей, да и кому из живущих дано изведать заповедную мощь Тапиау? Но ни разу нам не встречались препятствия, которые мы не смогли бы преодолеть, – даже Дети Тапиау не пугают нас. Говорю вам, я скорее рискну пересечь эту узкую лощину, чем буду стоять и смотреть, как людоеды разоряют мою землю!
– Значит, ты считаешь меня трусом и глупцом? – с горечью спросил Керморван.
Илс положила пухлую ладонь на его руку.
– Я думаю, Керморван, что пропавшие без вести не были такими мужчинами, как ты. Или как ты, Элоф. Если киты знали твое имя, то, может быть, деревья тоже его узнают?
Керморван с видимым усилием овладел собой. Некоторое время он сидел, обнимая колени и мрачно глядя на темные столбы дыма, поднимавшегося вокруг Кербрайна. Он зябко передернул плечами, несмотря на теплый солнечный день.
– Стало быть, вы оба готовы рискнуть ради земли, которую никогда раньше не видели?
– Ты знаешь, к чему направлены мои помыслы, – ответил Элоф. Он тоже смотрел на море, как когда-то в детстве. – Если я буду ждать, пока твой город падет, им тоже не суждено сбыться. У меня есть и другие друзья среди сотранцев. Ради них и ради тебя, ради своей цели – да, я готов рискнуть.
Илс рассмеялась.
– Этот твой мастер-кузнец чуть было не столкнул меня и Анскера в пропасть вслед за остальными. У меня есть кое-какие счеты с ним, кроме счетов со Льдом, которому он служит. Можешь не сомневаться, я пойду с вами.
Керморван улыбнулся как человек, неожиданно вышедший из затруднения, и легко вскочил на ноги:
– В таком случае для меня будет позором согласиться на меньшее! Пошли! У границы леса течет река – там мы сможем подкрепиться и разведать дорогу.
И он решительно зашагал вниз по склону. Илс торжествующе улыбнулась Элофу, но тот не нашел в себе сил разделить ее радость. Мужество и страх были вещами, с которыми ему постоянно приходилось сталкиваться; теперь оставалось лишь поражаться тому, как плохо он разбирается в них. На борту эквешской галеры и много раз с тех пор он видел, как Керморван совершает отчаянные поступки, и считал воина просто бесстрашным человеком, обращавшим так же мало внимания на опасность, как сам Элоф – на ожоги во время сложной работы в кузнице. Это качество восхищало Элофа, но казалось ему каким-то нечеловеческим, бесконечно далеким, невозможным для подражания. Сейчас Керморван впервые открыто выказал свой страх. Очевидно, это была самая гибельная опасность для воина, страх, знакомый ему с раннего детства, – однако он с видимым спокойствием пошел навстречу тому, чего боялся больше всего. Как ему удалось добиться этого? Возможно, отыскав… нет, взрастив в себе еще худший страх – перед позором и бесчестьем. Элоф вздохнул. Какой страх для него самого был хуже, чем страх встречи со своим бывшим мастером, чей клинок, выкованный самонадеянным подмастерьем, ныне сеял ужас и смятение в душах людей. Обратив этот клинок против него, мастер-кузнец, несмотря на черноту своих помыслов, лишь свершит правосудие. Чего можно бояться больше, чем этого?
Темная стена леса надвигалась на них снизу. Путешественники поравнялись с кронами деревьев задолго до того, как достигли ложа долины, восхищаясь их огромной высотой и плотностью лиственной крыши.
– По ней как будто можно идти! – воскликнула Илс.
– Вряд ли это будет безопаснее, – сухо отозвался Керморван.
Хотя день был еще в полном разгаре, солнце то и дело пряталось за крутыми стенами лощины, и древний сумрак окутывал лес тенистым покрывалом. Лишь на самой окраине деревья играли ярко-зеленой листвой в солнечных лучах;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113