Керморван говорил, что лес с давних пор был врагом сотранцев. Осмелится ли он рассказать этому голосу, который уже знает так много, о своей цели, о своем оружии?
– Я и мои спутники… мы собирались помочь осажденным.
Трое против многих тысяч? Они едва ли заметят вас.
Элоф стиснул зубы, удержавшись от гневного ответа.
– Значит, ты благоволишь эквешцам?
Свет внезапно потускнел. Вскинув голову, Элоф увидел, что солнце закатилось за верхушки елей и сосен. Серые облака проплывали в кружке неба наверху. Где-то далеко в лесу послышался волчий вой, исполненный глухого отчаяния.
Я не благоволю ни айка'я-ваша, ни тому, кто гонит их перед собой – охотничьему псу Лоухи. Разве ты не знаешь меня?
– Нет, – резко ответил Элоф, рассерженный тем, что с ним играют. Но в глубине души он сомневался в истинности своих слов. Поднялся ветер; деревья вздрогнули и тихо зашелестели, словно выражая свою покорность.
Я Тапиау.
Пальцы Элофа впились в мягкую кору.
– Я знаю о тебе не больше, чем это имя.
Разве? – В голосе прозвучало удивление, почти ирония. Огромная стая голубей взлетела белым трепещущим облаком, покружила над поляной и снова расселась на ветвях. – Тогда слушай меня, Единый. Я – сила, обитающая среди деревьев. Это мои владения, и я не даю тебе разрешения бродить здесь. Тебе следовало выбрать другой путь на юг.
– Мы пытались! – сердито выкрикнул Элоф. – Мы хотели проплыть морем, но киты выгнали нас на берег.
Даже так? Значит, Ниарад тоже не потерпел вас в своих владениях. Однако я проявлю милосердие. Иди, забирай своих спутников и возвращайся.
– Но это очень важно! – в отчаянии умолял Элоф. – Мы несем с собой… одну вещь, которая может решить исход сражения. Если мы не достигнем южного города через несколько дней, то опоздаем!
Ветер хлестнул ему в лицо, громко зашуршали опавшие листья. Элоф посмотрел вверх, затем по сторонам. Серые облака затянули небо плотной пеленой, приближался закат. Снова заморосил дождь. Больше не было произнесено ни слова, но Элоф сразу же ощутил присутствие сумрачной стены, подобной той, которую он видел у входа в лес, – полной отрешенности и безразличия. Он в сердцах ударил кулаком по шершавой коре, но тут же понял, что это бесполезно. Голос исходил не из дерева, но принадлежал всему лесу, протягиваясь до самых отдаленных, укромных уголков. Дерево служило лишь точкой сборки, фокусом его проявления, наподобие окна или двери. Теперь она была закрыта и заперта наглухо. Лес отвернулся от него.
Элоф повесил голову, его руки скользнули вниз по стволу. Он уже собирался отойти, когда услышал хриплое карканье и увидел черные точки, кружившие наверху. Небо сияло призрачным светом, издалека доносились глухие раскаты грома. Воронов было двое: они кружились и скользили в воздушных потоках, словно ради забавы оседлав надвигавшуюся грозу. Потом они устремились вниз по длинной спирали, обмениваясь резкими криками, такими выразительными, что кузнец почти мог разобрать слова. С хлопаньем крыльев они ворвались под крону исполинского дерева – на голову Элофа обрушился дождь игл и сухих шишек – и уселись на толстой нижней ветке, неожиданно покачнувшейся под их весом.
Один из них склонил голову набок и принялся рассматривать человека черными бусинками глаз.
– Думай! – каркнул он. Элоф ясно расслышал слово.
– Вспоминай! – прокаркал другой.
– Задержка! – проскрипел первый ворон и взъерошил перья на крыльях.
– Опасность! – отозвался второй и добавил на высокой, тревожной ноте: – Помощь!
Он громко щелкнул черным клювом и постучал по коре.
– Гроза! – каркнул первый.
– Летим! – откликнулся второй.
Вороны сорвались с ветки, тяжело хлопая крыльями. Гром прогремел снова, угрожающе близко. По небу разлилось бледное сияние. Птицы устремились к этому сиянию, снова превратившись в крошечные черные точки, и исчезли.
– Я понимал их речь! – пробормотал Элоф, глядя им вслед.
Те, кто пробовал кровь Червя, способны со временем понимать многое.
– Снова ты! – ахнул Элоф. – Что теперь?
Я говорил в спешке. Ты слишком мало рассказал о своем поручении. Оно действительно важное, и я не стану препятствовать вам. Но вы не можете свободно ходить по этой земле или оставаться здесь дольше, чем необходимо. Мой народ вынесет вас к южной границе леса быстрее, чем вы сможете дойти пешком.
– Спасибо тебе, Властелин Леса, – прошептал Элоф.
Ты именуешь меня так? Благодарю тебя, и в благодарность прими предупреждение. – Деревья тихо заскрипели. – Того, что ты несешь с собой, недостаточно. Потребуется большее.
– Большее? – выдохнул Элоф, охваченный внезапным отчаянием. – Но больше у меня ничего нет…
Еще нет. Однако я помогу тебе в твоих исканиях. Стой смирно!
Послышался резкий хруст. Что-то пролетело вдоль огромного ствола и с глухим стуком упало к ногам Элофа. Наклонившись, он увидел небольшую ветку, густо покрытую сосновыми иглами.
Возьми ее и бережно сохраняй. Пока на ней есть иглы, даже пожелтевшие и мертвые, часть лесной силы остается в дереве. Она не защитит тебя при свете дня, в ясную лунную ночь или среди холодных каменных жилищ, построенных людьми, но на открытой местности, среди теней и сумерек, она позволит тебе проходить незаметно.
Элоф поднял ветку и поклонился.
– Мы найдем ей хорошее применение, о Властелин Леса. Но что еще я должен…
Этого я не могу тебе дать. Думаю, ты узнаешь это, когда оно больше всего тебе понадобится. Теперь иди!
Сильные руки снова схватили Элофа, и он увидел, как деревья снова проносятся мимо. Ветер свистел в ушах, ветви раскачивались и кивали вслед. На этот раз гонка продолжалась нескончаемо долго. У кузнеца кружилась голова, мысли путались и разбредались.
Внезапно все кончилось. Элоф испытал тошнотворное ощущение стремительного спуска; руки, державшие его, разжались, вокруг взвихрилась листва, и он с размаху упал на подстилку из гниющих листьев и папоротника. Некоторое время он сидел там, переводя дыхание и в замешательстве тряся головой. Его рука по-прежнему сжимала сосновую ветку.
– Элоф! – послышался голос Илс.
Кузнец поспешно встал, стряхнул налипшую грязь и увидел, как его друзья выходят навстречу из-за деревьев. Илс подоспела первой и сжала его в объятиях с такой силой, что затрещали ребра.
– Куда ты делся? Они схватили нас, потом мы услышали твой крик, а минуту спустя нас опять схватили и вихрем домчали сюда!
– И уронили, – мрачно добавил Керморван, осторожно разминавший правую руку. – Но они оставили нам все снаряжение. Я начинаю думать, что поступил не так уж глупо, перевязав рану этой лесной ведьме.
– Странный народ, – задумчиво произнесла Илс.
– Пожалуй, еще более странный, чем те, кто живет под горами, – проворчал Керморван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Я и мои спутники… мы собирались помочь осажденным.
Трое против многих тысяч? Они едва ли заметят вас.
Элоф стиснул зубы, удержавшись от гневного ответа.
– Значит, ты благоволишь эквешцам?
Свет внезапно потускнел. Вскинув голову, Элоф увидел, что солнце закатилось за верхушки елей и сосен. Серые облака проплывали в кружке неба наверху. Где-то далеко в лесу послышался волчий вой, исполненный глухого отчаяния.
Я не благоволю ни айка'я-ваша, ни тому, кто гонит их перед собой – охотничьему псу Лоухи. Разве ты не знаешь меня?
– Нет, – резко ответил Элоф, рассерженный тем, что с ним играют. Но в глубине души он сомневался в истинности своих слов. Поднялся ветер; деревья вздрогнули и тихо зашелестели, словно выражая свою покорность.
Я Тапиау.
Пальцы Элофа впились в мягкую кору.
– Я знаю о тебе не больше, чем это имя.
Разве? – В голосе прозвучало удивление, почти ирония. Огромная стая голубей взлетела белым трепещущим облаком, покружила над поляной и снова расселась на ветвях. – Тогда слушай меня, Единый. Я – сила, обитающая среди деревьев. Это мои владения, и я не даю тебе разрешения бродить здесь. Тебе следовало выбрать другой путь на юг.
– Мы пытались! – сердито выкрикнул Элоф. – Мы хотели проплыть морем, но киты выгнали нас на берег.
Даже так? Значит, Ниарад тоже не потерпел вас в своих владениях. Однако я проявлю милосердие. Иди, забирай своих спутников и возвращайся.
– Но это очень важно! – в отчаянии умолял Элоф. – Мы несем с собой… одну вещь, которая может решить исход сражения. Если мы не достигнем южного города через несколько дней, то опоздаем!
Ветер хлестнул ему в лицо, громко зашуршали опавшие листья. Элоф посмотрел вверх, затем по сторонам. Серые облака затянули небо плотной пеленой, приближался закат. Снова заморосил дождь. Больше не было произнесено ни слова, но Элоф сразу же ощутил присутствие сумрачной стены, подобной той, которую он видел у входа в лес, – полной отрешенности и безразличия. Он в сердцах ударил кулаком по шершавой коре, но тут же понял, что это бесполезно. Голос исходил не из дерева, но принадлежал всему лесу, протягиваясь до самых отдаленных, укромных уголков. Дерево служило лишь точкой сборки, фокусом его проявления, наподобие окна или двери. Теперь она была закрыта и заперта наглухо. Лес отвернулся от него.
Элоф повесил голову, его руки скользнули вниз по стволу. Он уже собирался отойти, когда услышал хриплое карканье и увидел черные точки, кружившие наверху. Небо сияло призрачным светом, издалека доносились глухие раскаты грома. Воронов было двое: они кружились и скользили в воздушных потоках, словно ради забавы оседлав надвигавшуюся грозу. Потом они устремились вниз по длинной спирали, обмениваясь резкими криками, такими выразительными, что кузнец почти мог разобрать слова. С хлопаньем крыльев они ворвались под крону исполинского дерева – на голову Элофа обрушился дождь игл и сухих шишек – и уселись на толстой нижней ветке, неожиданно покачнувшейся под их весом.
Один из них склонил голову набок и принялся рассматривать человека черными бусинками глаз.
– Думай! – каркнул он. Элоф ясно расслышал слово.
– Вспоминай! – прокаркал другой.
– Задержка! – проскрипел первый ворон и взъерошил перья на крыльях.
– Опасность! – отозвался второй и добавил на высокой, тревожной ноте: – Помощь!
Он громко щелкнул черным клювом и постучал по коре.
– Гроза! – каркнул первый.
– Летим! – откликнулся второй.
Вороны сорвались с ветки, тяжело хлопая крыльями. Гром прогремел снова, угрожающе близко. По небу разлилось бледное сияние. Птицы устремились к этому сиянию, снова превратившись в крошечные черные точки, и исчезли.
– Я понимал их речь! – пробормотал Элоф, глядя им вслед.
Те, кто пробовал кровь Червя, способны со временем понимать многое.
– Снова ты! – ахнул Элоф. – Что теперь?
Я говорил в спешке. Ты слишком мало рассказал о своем поручении. Оно действительно важное, и я не стану препятствовать вам. Но вы не можете свободно ходить по этой земле или оставаться здесь дольше, чем необходимо. Мой народ вынесет вас к южной границе леса быстрее, чем вы сможете дойти пешком.
– Спасибо тебе, Властелин Леса, – прошептал Элоф.
Ты именуешь меня так? Благодарю тебя, и в благодарность прими предупреждение. – Деревья тихо заскрипели. – Того, что ты несешь с собой, недостаточно. Потребуется большее.
– Большее? – выдохнул Элоф, охваченный внезапным отчаянием. – Но больше у меня ничего нет…
Еще нет. Однако я помогу тебе в твоих исканиях. Стой смирно!
Послышался резкий хруст. Что-то пролетело вдоль огромного ствола и с глухим стуком упало к ногам Элофа. Наклонившись, он увидел небольшую ветку, густо покрытую сосновыми иглами.
Возьми ее и бережно сохраняй. Пока на ней есть иглы, даже пожелтевшие и мертвые, часть лесной силы остается в дереве. Она не защитит тебя при свете дня, в ясную лунную ночь или среди холодных каменных жилищ, построенных людьми, но на открытой местности, среди теней и сумерек, она позволит тебе проходить незаметно.
Элоф поднял ветку и поклонился.
– Мы найдем ей хорошее применение, о Властелин Леса. Но что еще я должен…
Этого я не могу тебе дать. Думаю, ты узнаешь это, когда оно больше всего тебе понадобится. Теперь иди!
Сильные руки снова схватили Элофа, и он увидел, как деревья снова проносятся мимо. Ветер свистел в ушах, ветви раскачивались и кивали вслед. На этот раз гонка продолжалась нескончаемо долго. У кузнеца кружилась голова, мысли путались и разбредались.
Внезапно все кончилось. Элоф испытал тошнотворное ощущение стремительного спуска; руки, державшие его, разжались, вокруг взвихрилась листва, и он с размаху упал на подстилку из гниющих листьев и папоротника. Некоторое время он сидел там, переводя дыхание и в замешательстве тряся головой. Его рука по-прежнему сжимала сосновую ветку.
– Элоф! – послышался голос Илс.
Кузнец поспешно встал, стряхнул налипшую грязь и увидел, как его друзья выходят навстречу из-за деревьев. Илс подоспела первой и сжала его в объятиях с такой силой, что затрещали ребра.
– Куда ты делся? Они схватили нас, потом мы услышали твой крик, а минуту спустя нас опять схватили и вихрем домчали сюда!
– И уронили, – мрачно добавил Керморван, осторожно разминавший правую руку. – Но они оставили нам все снаряжение. Я начинаю думать, что поступил не так уж глупо, перевязав рану этой лесной ведьме.
– Странный народ, – задумчиво произнесла Илс.
– Пожалуй, еще более странный, чем те, кто живет под горами, – проворчал Керморван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113