Когда Миртин
устал объяснять, они поменялись ролями, и речь пошла о Сан-Мигеле. Чарли
попытался объяснить, что такое расти в деревне, в которой сохраняются
доисторические обычаи. Путаясь в словах, он попытался выплеснуть
переполняющие его чувства: горечь от сознания собственного бессилия,
нетерпение, жажду знаний, страстное желание впечатлений и действий.
Миртин внимательно слушал. Он был хорошим собеседником, знал, когда
промолчать, а когда задать вопрос. Казалось, он все понимал. Он велел
Чарли не беспокоиться - просто продолжать внимательно присматриваться и
задаваться вопросами, пока не придет время уехать в большой мир. Это
приободрило Чарли. И все-таки мальчик никак не мог освоиться с тем, что
этот маленький дружелюбный человек с волосами чуть тронутыми сединой на
самом деле лишь оболочка для бесформенного существа без костей. Он был так
добр, как врач или учитель, только гораздо внимательнее и ближе. Никто еще
не говорил с ним так прежде, кроме учителя, мистера Джемисона. Но
временами мистер Джемисон забывался и называл его Хуаном или Хесусом, а
один раз - даже Фелипе. "Миртин никогда не сможет забыть мое имя!" -
отметил про себя мальчик.
Через некоторое время он понял, что, должно быть, утомил больного. К
тому же он не мог надолго отлучаться из дома.
- Мне пора идти, - сказал он. - Я вернусь завтра вечером. И принесу
еще лепешек. И мы снова сможем поговорить. Хорошо, Миртин?
- Хорошо, Чарли.
- Вы уверены, что у вас все в порядке, Миртин? Вам не холодно?
- Мне вполне удобно, малыш, - успокоил его пришелец. - Просто надо
полежать здесь, пока я не поправлюсь. И если ты придешь ко мне и принесешь
лепешки и воду, мы будем беседовать с тобой каждый вечер, и, наверное, я
поправлюсь гораздо быстрее.
Чарли усмехнулся.
- Вы знаете, мне это даже нравится. Вы вроде как друг мне. Это так
нелегко, находить друзей. До скорого, Миртин. Берегите себя.
Он попятился к выходу, развернулся и помчался к деревне,
пританцовывая и подпрыгивая от счастья. В голове у него гудело от
рассказов о другой планете и ее ушедшей далеко вперед науке, но больше
всего его привело в восторг то, что им удалось поговорить откровенно. На
душе у Чарли было тепло, хотя все вокруг сковала декабрьская стужа. Тепло
это исходило от Миртина. "Он нуждается во мне, и не только потому, что я
приношу еду, - думал Чарли. - Я ему пришелся по вкусу. Ему нравится
беседовать со мной. И он может многому меня научить".
Радость заставляла ноги Чарли двигаться быстрее. Он и сам не заметил,
как оказался уже возле подстанции. Мальчик бежал, высоко подняв голову и
поглядывая на высокие опоры электропередач, перешагнувшие через высохшее
русло. Он не смотрел под ноги, и потому налетел на парочку, занимавшуюся
любовью у проволочной ограды.
Ночь была холодной, и оба оставались в одежде, но Чарли была уже
знакома проза жизни. Он не испытывал любопытства и не хотел привлекать к
себе внимания. Споткнувшись о вытянутую ногу, он жадно вдохнул воздух и
попытался удержать равновесие, чтобы сразу же убраться прочь.
Девушка выкрикнула что-то непристойное. Парень, перекатившись,
выругался и помахал кулаком. Хотя Чарли не всматривался в их лица, он
успел понять, что это лучшая подруга его сестры Роситы, Мария Агильер, и
Марти Мачино. Ему было очень совестно, что он испортил им удовольствие, но
гораздо хуже было то, что он попался на глаза как раз тому человеку, от
которого можно ждать настоящих неприятностей. Волна страха прошла по
худому тельцу, Чарли, недовольный собой, побежал в сторону деревни.
9
Сигнал бедствия, посланный за несколько мгновений до катастрофы, не
остался незамеченным. Его приняли все дирнанские корабли над Землей, так
как широкополосная дирнанская система связи не зависела от прямого
распространения волн и не нуждалась в отражении волн от ионосферы. О
судьбе корабля узнали двадцать наблюдателей над Китаем, восемнадцать
разведчиков, патрулировавших территорию СССР, еще девятнадцать на
различных орбитах над Северной Америкой и разобщенные группы наблюдателей,
несших службу над Индией, Бразилией, африканскими государствами,
Антарктикой, Японией и другими узловыми регионами земного шара. Всего
около четырехсот дирнанских кораблей-разведчиков дежурили в ту ночь над
Землей, и все они узнали о катастрофе в первые же мгновения.
Сигнал достиг и четырех кораблей на стационарных окололунных орбитах.
Он дошел до дирнан, которые проверяли запущенные земными государствами
искусственные спутники, чтобы на них не было выведено на орбиту
какое-нибудь смертоносное оружие. Его зафиксировали датчики флотилий,
размещенных в окрестностях Марса и Венеры. Он привлек внимание дирнанской
постоянной базы на Ганимеде, спутнике Юпитера, где экипажи
кораблей-разведчиков наслаждались представляемыми по жребию отпусками. Он
был услышан более чем пятьюдесятью транспортными кораблями,
направлявшимися с Ганимеда на смену тем, кто ожидал отпуска. Сигнал
добрался не только до Нептуна, но даже до Плутона. Когда-нибудь, увы
нескоро, этот незатухающий сигнал достигнет родной планеты дирнан.
Узнали о судьбе корабля, на борту которого находились Миртин, Ворнин
и Глэйр, и представители противоборствующей расы - краназойцы, которые
могли тайно настраиваться на длину волны дирнанского сигнала бедствия.
Впрочем, в этом не было особой необходимости: краназойский штаб уже
получил полный отчет о взрыве от своих наблюдателей.
Кроме того, сигнал бедствия вызвал переполох в штабах дирнан на
Земле.
Создав эти штабы, дирнане нарушили соглашение, которое
регламентировало контакты между двумя галактическими расами и обитателями
Земли и, в частности, запрещало высадку на планете как дирнанского, так и
краназойского персонала - не говоря уже о постоянном присутствии. Но
соглашение иногда ставило под угрозу всеобщую безопасность. Поэтому
дирнане сочли необходимым, в целях самозащиты, внедрить агентов на
поверхность планеты. Их база была тщательно замаскирована - не столько от
землян, сколько от краназойцев. Земляне просто не поверили бы в то, что
среди них живут инопланетяне, ярость же краназойцев могла поставить
галактический мир на грань войны.
В потаенный дирнанский бункер бесконечным потоком текли сообщения, и
через несколько секунд после передачи сигнала бедствия, он был принят
резидентами на Земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
устал объяснять, они поменялись ролями, и речь пошла о Сан-Мигеле. Чарли
попытался объяснить, что такое расти в деревне, в которой сохраняются
доисторические обычаи. Путаясь в словах, он попытался выплеснуть
переполняющие его чувства: горечь от сознания собственного бессилия,
нетерпение, жажду знаний, страстное желание впечатлений и действий.
Миртин внимательно слушал. Он был хорошим собеседником, знал, когда
промолчать, а когда задать вопрос. Казалось, он все понимал. Он велел
Чарли не беспокоиться - просто продолжать внимательно присматриваться и
задаваться вопросами, пока не придет время уехать в большой мир. Это
приободрило Чарли. И все-таки мальчик никак не мог освоиться с тем, что
этот маленький дружелюбный человек с волосами чуть тронутыми сединой на
самом деле лишь оболочка для бесформенного существа без костей. Он был так
добр, как врач или учитель, только гораздо внимательнее и ближе. Никто еще
не говорил с ним так прежде, кроме учителя, мистера Джемисона. Но
временами мистер Джемисон забывался и называл его Хуаном или Хесусом, а
один раз - даже Фелипе. "Миртин никогда не сможет забыть мое имя!" -
отметил про себя мальчик.
Через некоторое время он понял, что, должно быть, утомил больного. К
тому же он не мог надолго отлучаться из дома.
- Мне пора идти, - сказал он. - Я вернусь завтра вечером. И принесу
еще лепешек. И мы снова сможем поговорить. Хорошо, Миртин?
- Хорошо, Чарли.
- Вы уверены, что у вас все в порядке, Миртин? Вам не холодно?
- Мне вполне удобно, малыш, - успокоил его пришелец. - Просто надо
полежать здесь, пока я не поправлюсь. И если ты придешь ко мне и принесешь
лепешки и воду, мы будем беседовать с тобой каждый вечер, и, наверное, я
поправлюсь гораздо быстрее.
Чарли усмехнулся.
- Вы знаете, мне это даже нравится. Вы вроде как друг мне. Это так
нелегко, находить друзей. До скорого, Миртин. Берегите себя.
Он попятился к выходу, развернулся и помчался к деревне,
пританцовывая и подпрыгивая от счастья. В голове у него гудело от
рассказов о другой планете и ее ушедшей далеко вперед науке, но больше
всего его привело в восторг то, что им удалось поговорить откровенно. На
душе у Чарли было тепло, хотя все вокруг сковала декабрьская стужа. Тепло
это исходило от Миртина. "Он нуждается во мне, и не только потому, что я
приношу еду, - думал Чарли. - Я ему пришелся по вкусу. Ему нравится
беседовать со мной. И он может многому меня научить".
Радость заставляла ноги Чарли двигаться быстрее. Он и сам не заметил,
как оказался уже возле подстанции. Мальчик бежал, высоко подняв голову и
поглядывая на высокие опоры электропередач, перешагнувшие через высохшее
русло. Он не смотрел под ноги, и потому налетел на парочку, занимавшуюся
любовью у проволочной ограды.
Ночь была холодной, и оба оставались в одежде, но Чарли была уже
знакома проза жизни. Он не испытывал любопытства и не хотел привлекать к
себе внимания. Споткнувшись о вытянутую ногу, он жадно вдохнул воздух и
попытался удержать равновесие, чтобы сразу же убраться прочь.
Девушка выкрикнула что-то непристойное. Парень, перекатившись,
выругался и помахал кулаком. Хотя Чарли не всматривался в их лица, он
успел понять, что это лучшая подруга его сестры Роситы, Мария Агильер, и
Марти Мачино. Ему было очень совестно, что он испортил им удовольствие, но
гораздо хуже было то, что он попался на глаза как раз тому человеку, от
которого можно ждать настоящих неприятностей. Волна страха прошла по
худому тельцу, Чарли, недовольный собой, побежал в сторону деревни.
9
Сигнал бедствия, посланный за несколько мгновений до катастрофы, не
остался незамеченным. Его приняли все дирнанские корабли над Землей, так
как широкополосная дирнанская система связи не зависела от прямого
распространения волн и не нуждалась в отражении волн от ионосферы. О
судьбе корабля узнали двадцать наблюдателей над Китаем, восемнадцать
разведчиков, патрулировавших территорию СССР, еще девятнадцать на
различных орбитах над Северной Америкой и разобщенные группы наблюдателей,
несших службу над Индией, Бразилией, африканскими государствами,
Антарктикой, Японией и другими узловыми регионами земного шара. Всего
около четырехсот дирнанских кораблей-разведчиков дежурили в ту ночь над
Землей, и все они узнали о катастрофе в первые же мгновения.
Сигнал достиг и четырех кораблей на стационарных окололунных орбитах.
Он дошел до дирнан, которые проверяли запущенные земными государствами
искусственные спутники, чтобы на них не было выведено на орбиту
какое-нибудь смертоносное оружие. Его зафиксировали датчики флотилий,
размещенных в окрестностях Марса и Венеры. Он привлек внимание дирнанской
постоянной базы на Ганимеде, спутнике Юпитера, где экипажи
кораблей-разведчиков наслаждались представляемыми по жребию отпусками. Он
был услышан более чем пятьюдесятью транспортными кораблями,
направлявшимися с Ганимеда на смену тем, кто ожидал отпуска. Сигнал
добрался не только до Нептуна, но даже до Плутона. Когда-нибудь, увы
нескоро, этот незатухающий сигнал достигнет родной планеты дирнан.
Узнали о судьбе корабля, на борту которого находились Миртин, Ворнин
и Глэйр, и представители противоборствующей расы - краназойцы, которые
могли тайно настраиваться на длину волны дирнанского сигнала бедствия.
Впрочем, в этом не было особой необходимости: краназойский штаб уже
получил полный отчет о взрыве от своих наблюдателей.
Кроме того, сигнал бедствия вызвал переполох в штабах дирнан на
Земле.
Создав эти штабы, дирнане нарушили соглашение, которое
регламентировало контакты между двумя галактическими расами и обитателями
Земли и, в частности, запрещало высадку на планете как дирнанского, так и
краназойского персонала - не говоря уже о постоянном присутствии. Но
соглашение иногда ставило под угрозу всеобщую безопасность. Поэтому
дирнане сочли необходимым, в целях самозащиты, внедрить агентов на
поверхность планеты. Их база была тщательно замаскирована - не столько от
землян, сколько от краназойцев. Земляне просто не поверили бы в то, что
среди них живут инопланетяне, ярость же краназойцев могла поставить
галактический мир на грань войны.
В потаенный дирнанский бункер бесконечным потоком текли сообщения, и
через несколько секунд после передачи сигнала бедствия, он был принят
резидентами на Земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41