-- Но эти типы не верят. Они уверены, что Ромуальд
прячется где-то в замке. Они будут и дальше искать, это точно.
Говорят, что если надо, и ночевать будут в замке, все
перевернут, камня на камне не оставят...
-- А что говорят в округе? Их по-прежнему принимают за
агентов по продаже недвижимости?
-- Ну, конечно, все так считают. Даже жандармы.
-- Ну, ладно, мне пора. Надо скорей переговорить с
Ромуальдом. Спасибо, красавица. (Он вложил ей в руку мелкую
банкноту). Завтра в это же время. Возвращайся быстрей, а не то
твои овцы простудятся.
Тибо торопливо поднялся по холму, на вершине которого
темнел в ночи силуэт его заводика, дымящего двумя трубами. Ирен
погнала стадо по дороге, ей придется еще выслушать кучу упреков
за опоздание от мэра -- депутата, вернувшегося накануне вечером
из Парижа для участия в сельскохозяйственной ярмарке в
Марсель"-Л"-Бом.
Ромуальд чистил апельсин, заканчивая свой ужин. Пятьсот
метров -- лес и болото -- отделяли его от замка. Но полного
спокойствия в его душе не было. Сообщения Ирен становились все
более и более тревожными. Он догадывался, почему убийцы ищут
его с таким остервенением. Отложив очищенный апельсин в
сторону, он вытер руки о галстук, который с каждым днем все
больше и больше напоминал галстук Габриэля Фроссинета, и пошел
за своей шкатулкой. Она лежала в чемодане под откидной
кроватью, которую соорудил ему Тибо в пристройке рядом с
лабораторией. Он открыл ее и посмотрел на жемчужины. Вот уже
несколько дней, как они приобрели сероватый оттенок, покрылись
мелкими желтоватыми точками и, казалось, шелушились под
пальцами, как будто их поразила какая-то загадочная болезнь. Он
снял их с нитки. Посмотрел на свет одну из жемчужин. Она
совершенно не блестела. То, что раньше было великолепным
розовым жемчугом, походило теперь на ужасный сухой изюм,
блестевший не больше, чем зернышко перца. Никакого сомнения,
что и другая часть жемчуга, проданная в Адене этим жуликам,
была поражена той же болезнью. Ромуальд решил все выяснить.
Прямо зажтра же он отправится к своему знакомому в Дижон.
Гастону д'Упиньолю, бывшему ювелиру и члену партии монархистов.
Тот должен ему сказать, стоят ли еще что-нибудь эти жемчужины и
почему они портятся.
Тибо быстро вошел и застал его перед открытой шкатулкой, с
жемчужиной в руках. Тибо посмотрел на него в замешательстве,
стараясь держаться на расстоянии:
-- Доедай свой апельсин и иди спать, Ромуальд, ты устал.
-- Завтра я поеду в Дижон, чтобы узнать, в чем дело... и
не хотел их надувать, этих бандитов, пойми... Я не знал, что с
жемчужинами может произойти такое...
-- Давай, заканчивай ужин, брат.
-- Что сказала Иран?
-- Ну, дела неважные...
x x x
Три часа утра.
Пьянити, с пистолетом в руке, расталкивал Комбинаса,
пытаясь его разбудить. Оба мафиози были в пуху: они спали в
спальных мешках в оружейном зале Фальгонкуля. Так они проводили
уже третью ночь. Они послали подальше пастушку, которая
пыталась им помешать. Потом они угостили, как следует, жандарма
в кафе Мюшатр, так что с законом -- никаких проблем. Тот сказал
им, что, насколько ему известно, никакого запрещения со стороны
владельца замка, к тому же исчезнувшего, осматривать развалины
Фальгонкуля не было.
-- Проснись же, Нини, на этот раз я точно слышал.
-- Пошел ты, знаешь куда? Никогда с тобой спокойно не
поспишь.
Толстяк сел на своей походной кровати, обнажил ствол и
прислушался. Звон цепей был вполне отчетливый и, казалось,
приближался. Потом послышался совсем рядом. Пьянити прижался к
своему толстому напарнику. А у мамонта с площади Пигаль зуб на
зуб не попадал от страха, жирные щеки его тряслись.
-- Это продолжается уже третью ночь.-- прошептал
Пьянити.-- В прошлый раз я не стал тебя будить, но сейчас...
Два привидения -- совершенно классические, в белых
простынях и бряцающие цепями -- появились из старого камина.
Одно из них издавало звуки, похожие на завывание ноябрьского
ветра в бухте Мертвых. Гангстеры выскочили из своих кроватей и
понеслись, сверкая пятками, не пытаясь даже стрелять в
бесплотных призраков.
Это Тибо нанял двух сельскохозяйственных рабочих из
дальней деревни, чтобы никто в Кьефране не пронюхал, которые и
гнали мафиози до парадного двора замка. Потом они отправились
спать наверх, в западную башню. А Комбинас и Пьянити, пробродив
в лесу до рассвета, вернулись, с опаской, взяли свои вещи, сели
в "Ланчу" и уехали.
Три последующие ночи они в замке не появлялись. Тогда Тибо
рассчитался с привидениями, а они вернули простыни. цепи и
костыли и оправились в свою отдаленную деревню.
Отчаявшись найти Ромуальда и, в конце концов, поверив, что
тот действительно вернулся в Париж,-- убийцы уехали из
Кьефрана, опустошенные, но полные решимости добраться до своей
жертвы в Париже.
-- Так уродоваться, чтоб найти его в этой дыре и нарваться
на приведения. Ну что за невезуха! -- ругался Пьянити, сидя за
рулем.
-- Надо быстро его найти,-- сказал Комбинас.-- Вляпаться в
такое дерьмо, и по вине кого,-- какого-то деревенского
придурка. Если об этом узнают, моей репутации хана. Надо мной
будут ржать, как над последним кретином, и правильно сделают.
Покидая утром деревню, с трауром в душе, они бросили
жемчужины свиньям в яму с навозом у фермы Криспенов, недалеко
от кладбища. Комбинасу не давала покоя мысль о мести. Его
бешенство было настолько сильно, что он перестал спать и начал
проигрывать в покер: у него дрожали руки, и зеркальная
зажигалка прыгала в его жирных, лоснящихся пальцах.
Ромуальд отправился в Дижон к своему приятрлю-ювелиру, и
тот сказал, что жемчужины тускнет на глазах и не стоят больше
практически ничего, он не дал бы ему и трехсот тысяч франков за
все, добавив, что их нельзя сравнить даже с искусственным
жемчугом, который представляег собой маленькие стеклянные
бусинки, наполненные воском. Для него была необъяснима эта
болезнь жемчужин, он ничего не понимал и, в конце концов,
выдвинул гипотезу о влиянии радиации, впрочем, без большой
уверенности.
Ромуальд вернулся в Кьефран с больными жемчужинами, сам
весь больной и разбитый. Конечно, Ирен нельзя было ни слова
сказать об ожерелье, которое стоило не больше связки сосисок.
Он слишком боялся, что женщина его жизни, которую он обожал,
которую любил просто до безумия, его бросит, если узнает, что у
него снова ничего нет.
Фроасинет, после нескольких сцен ревности, выставил свою
пастушку без выходного пособия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36