Но воспроизвести его в металле было бы очень трудно. Прибор получился бы в прямом смысле золотой. Поэтому кое-где пришлось идти по пути упрощения, - объяснил Кольцов.
– А я вас и не упрекаю, - поспешил заверить его Верховский. - Вы поступили совершенно правильно. В вашей прозорливости я не сомневался никогда. Но теперь я наконец понял, почему ваше сообщение КБ встретило в штыки. Вы же этим своим предложением крест-накрест перечеркнули их собственную схему. Вы об этом подумали?
– А какое это имеет значение? Я точно так же и там сказал: ведь нужен прибор, а не амбиции…
– Э, молодой человек, дорогой вы мой товарищ Кольцов, это длинная песня! - засмеялся Верховский. - Давайте лучше не будем ее заводить… Итак, то, что вы сделали, - сделано. И сделано хорошо. Но ведь это не главное, о чем вы хотели со мной поговорить. Кажется, у вас был какой-то другой вопрос? Был?
– Был…
– Вот и чудесно. Пойдемте ко мне. И у меня все обсудим. Кстати, мы уже пришли, - указал Верховский на дверь подъезда.
Они поднялись на пятый этаж старого, еще довоенной постройки, дома, выходящего фасадом на Ленинский проспект, а двором вплотную примыкающего к Нескучному саду. Дверь академику открыла средних лет, полная, очень опрятно одетая женщина, - судя по всему, домашняя работница.
– Вам звонили, - сообщила она Верховскому.
– Откуда? - поинтересовался он.
– Я все записала. Ужинать будете?
– Сначала позанимаемся, - ответил Верховский и пропустил Сергея вперед себя: - Проходите. Мой кабинет тут.
Сергей прошел в большую комнату, стены которой сверху донизу были заставлены стеллажами с книгами. Впрочем, в прихожей тоже немало места занимали книжные полки. Тут же стоял массивный письменный стол, на котором лежало несколько исписанных в основном цифрами листков бумаги, лежали заточенные карандаши и стоял небольшой гипсовый бюст Гераклита. Афинянин бесстрастно смотрел невидящими глазами на золотистых телескопов и шелковистых вуалехвостов, спокойно плавающих в огромном, как витрина магазина, аквариуме. Рядом со столом стояли два кресла, в углу - деревянная лестница-горка и, что больше всего удивило Сергея, небольшая письменная доска, точь-в-точь какие используются в школах. А на полочке, в нижней ее части, несколько разноцветных мелков и тряпка, очень чистая и аккуратно сложенная. Пол в кабинете был устлан мягким пестрым ковром. Окна выходили на Нескучный сад. И всюду, куда бы Сергей ни посмотрел, - и на столе, и на стеллажах, и на полочке письменной доски, и на подставке аквариума, и на подоконниках, и даже на подлокотниках кресла - стояли пепельницы: бронзовые, стеклянные, фарфоровые, пластмассовые, керамические и еще из чего-то такого, чего Сергей попросту не знал.
Пока Сергей пытался найти в кабинете место, из которого было бы нельзя дотянуться до какой-нибудь пепельницы, Верховский просмотрел лежавшую на столе записку.
– Все это терпит, - заключил он, уселся в кресло, закурил и, метнув взгляд на письменную доску, добавил: - Так расскажите, над чем трудитесь там, у себя в части. Как будет работать этот ваш "филин"?
– Я условно назвал его "Фотоном".
– Воля родителя. А в общем неплохо, - одобрил Верховский. - Так как?
Кольцов быстро исписал доску формулами. По ходу работы давал объяснения. Верховский слушал молча и лишь изредка что-то записывал на листке бумаги. Закончив с выкладками, Кольцов перевернул доску и на обратной, чистой, ее стороне вычертил вероятный вариант схемы "Фотона".
– Вариант пока весьма общий, кое-что, как видите, дано лишь наметками. Но и сейчас уже видно: схема получается и дешевле, и надежнее. Да она просто современней. И разница в данных по сравнению с "Совой" тоже внушительная.
– Настолько, что вы, я уверен, даже не совсем представляете, к чему она может привести, - заметил Верховский.
– Вполне очевидно. Без эксперимента, без лабораторных исследований мне такое прогнозирование просто не под силу, - даже не пытался возражать Кольцов. - И тем не менее, чтобы использовать эту разницу с максимальным эффектом, я хочу использовать именно эти выходные данные.
Кольцов подчеркнул жирной линией конечный результат своих математических изысканий. Верховский молчал, что-то обдумывая. Замолчал и Кольцов, высказав все необходимое академику.
– Вы сказали: "я хочу". Это ваше решение или вы советуетесь со мной? - спросил вдруг Верховский.
– Решение.
– Решение, - повторил, словно просмаковал, Верховский. - Похвально. Тем более все объективные данные для принятия такого решения у вас есть. Правда, для полного теоретического обоснования выводов в ваших формулах кое-чего не хватает. Но это уже детали. И вы их легко дополните. Меня другое интересует. Как вы намереваетесь эту свою работу реализовать?
– Когда все расчеты доведу до конца, предложу КБ.
– Какому?
– Очевидно, этому же.
– А зачем она им, простите, нужна? Вы же сами говорили, что ваши предложения улучшить схему конструкторами были встречены в штыки. А в данном случае речь пойдет даже не об улучшениях, а вообще о новой схеме. А возможно, у них свой аналогичный прибор доводится до кондиции!..
– Вы думаете, завалят? - явно не ожидал такого ответа Кольцов.
– Ну, теперь таких дураков уже нет, дабы на белое говорить черное. Можно предполагать, вас даже похвалят. И кстати сказать, есть за что. Но вот дать вам, как говорится, ходу -не дадут. Начнут тянуть, мариновать… Сошлются на ограниченность средств… и в конце концов положат ваш проект на полку.
– Но и я от своего не отступлю. Отказаться от этого, - хлопнул ладонью по письменной доске Сергей, - значит отказаться от самого себя. А этого я не сделаю.
– И что же предпримите?
– Буду искать поддержки в министерстве. Там немало умных и светлых голов.
– К сожалению, сразу решать такие вопросы, как внедрение изобретений, не правомочны и они. Придется ждать.
– Сколько?
– Может, год.
– Год?
– Может, два…
– Буду ждать.
Верховский встал, скрестил руки на груди, подошел к аквариуму. Рыбы будто узнали его, подплыли навстречу и, тычась носами в стекло, повисли в воде на уровне глаз академика. Между ними будто бы возник молчаливый диалог.
– А может, с целью экономии времени все сделать по-другому? Защитить для начала на эту тему диссертацию. А уж потом подать заявку на изобретение, - неожиданно предложил Верховский. - Может, так будет проще?
– Проще, Владислав Андреевич, не будет, - подумав, решил Сергей. -Ибо главное во всей этой ситуации не диссертация, а прибор. Он намного важнее. Он войскам нужен, а не моя диссертация. Я, наверное, защищусь. Но при этом еще потеряю время. А познакомить КБ со своей схемой я рассчитываю уже будущей весной. И неважно, как к ней отнесутся. В КБ, я понял, люди тоже разные. И вовсе не все думают так, как Главный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– А я вас и не упрекаю, - поспешил заверить его Верховский. - Вы поступили совершенно правильно. В вашей прозорливости я не сомневался никогда. Но теперь я наконец понял, почему ваше сообщение КБ встретило в штыки. Вы же этим своим предложением крест-накрест перечеркнули их собственную схему. Вы об этом подумали?
– А какое это имеет значение? Я точно так же и там сказал: ведь нужен прибор, а не амбиции…
– Э, молодой человек, дорогой вы мой товарищ Кольцов, это длинная песня! - засмеялся Верховский. - Давайте лучше не будем ее заводить… Итак, то, что вы сделали, - сделано. И сделано хорошо. Но ведь это не главное, о чем вы хотели со мной поговорить. Кажется, у вас был какой-то другой вопрос? Был?
– Был…
– Вот и чудесно. Пойдемте ко мне. И у меня все обсудим. Кстати, мы уже пришли, - указал Верховский на дверь подъезда.
Они поднялись на пятый этаж старого, еще довоенной постройки, дома, выходящего фасадом на Ленинский проспект, а двором вплотную примыкающего к Нескучному саду. Дверь академику открыла средних лет, полная, очень опрятно одетая женщина, - судя по всему, домашняя работница.
– Вам звонили, - сообщила она Верховскому.
– Откуда? - поинтересовался он.
– Я все записала. Ужинать будете?
– Сначала позанимаемся, - ответил Верховский и пропустил Сергея вперед себя: - Проходите. Мой кабинет тут.
Сергей прошел в большую комнату, стены которой сверху донизу были заставлены стеллажами с книгами. Впрочем, в прихожей тоже немало места занимали книжные полки. Тут же стоял массивный письменный стол, на котором лежало несколько исписанных в основном цифрами листков бумаги, лежали заточенные карандаши и стоял небольшой гипсовый бюст Гераклита. Афинянин бесстрастно смотрел невидящими глазами на золотистых телескопов и шелковистых вуалехвостов, спокойно плавающих в огромном, как витрина магазина, аквариуме. Рядом со столом стояли два кресла, в углу - деревянная лестница-горка и, что больше всего удивило Сергея, небольшая письменная доска, точь-в-точь какие используются в школах. А на полочке, в нижней ее части, несколько разноцветных мелков и тряпка, очень чистая и аккуратно сложенная. Пол в кабинете был устлан мягким пестрым ковром. Окна выходили на Нескучный сад. И всюду, куда бы Сергей ни посмотрел, - и на столе, и на стеллажах, и на полочке письменной доски, и на подставке аквариума, и на подоконниках, и даже на подлокотниках кресла - стояли пепельницы: бронзовые, стеклянные, фарфоровые, пластмассовые, керамические и еще из чего-то такого, чего Сергей попросту не знал.
Пока Сергей пытался найти в кабинете место, из которого было бы нельзя дотянуться до какой-нибудь пепельницы, Верховский просмотрел лежавшую на столе записку.
– Все это терпит, - заключил он, уселся в кресло, закурил и, метнув взгляд на письменную доску, добавил: - Так расскажите, над чем трудитесь там, у себя в части. Как будет работать этот ваш "филин"?
– Я условно назвал его "Фотоном".
– Воля родителя. А в общем неплохо, - одобрил Верховский. - Так как?
Кольцов быстро исписал доску формулами. По ходу работы давал объяснения. Верховский слушал молча и лишь изредка что-то записывал на листке бумаги. Закончив с выкладками, Кольцов перевернул доску и на обратной, чистой, ее стороне вычертил вероятный вариант схемы "Фотона".
– Вариант пока весьма общий, кое-что, как видите, дано лишь наметками. Но и сейчас уже видно: схема получается и дешевле, и надежнее. Да она просто современней. И разница в данных по сравнению с "Совой" тоже внушительная.
– Настолько, что вы, я уверен, даже не совсем представляете, к чему она может привести, - заметил Верховский.
– Вполне очевидно. Без эксперимента, без лабораторных исследований мне такое прогнозирование просто не под силу, - даже не пытался возражать Кольцов. - И тем не менее, чтобы использовать эту разницу с максимальным эффектом, я хочу использовать именно эти выходные данные.
Кольцов подчеркнул жирной линией конечный результат своих математических изысканий. Верховский молчал, что-то обдумывая. Замолчал и Кольцов, высказав все необходимое академику.
– Вы сказали: "я хочу". Это ваше решение или вы советуетесь со мной? - спросил вдруг Верховский.
– Решение.
– Решение, - повторил, словно просмаковал, Верховский. - Похвально. Тем более все объективные данные для принятия такого решения у вас есть. Правда, для полного теоретического обоснования выводов в ваших формулах кое-чего не хватает. Но это уже детали. И вы их легко дополните. Меня другое интересует. Как вы намереваетесь эту свою работу реализовать?
– Когда все расчеты доведу до конца, предложу КБ.
– Какому?
– Очевидно, этому же.
– А зачем она им, простите, нужна? Вы же сами говорили, что ваши предложения улучшить схему конструкторами были встречены в штыки. А в данном случае речь пойдет даже не об улучшениях, а вообще о новой схеме. А возможно, у них свой аналогичный прибор доводится до кондиции!..
– Вы думаете, завалят? - явно не ожидал такого ответа Кольцов.
– Ну, теперь таких дураков уже нет, дабы на белое говорить черное. Можно предполагать, вас даже похвалят. И кстати сказать, есть за что. Но вот дать вам, как говорится, ходу -не дадут. Начнут тянуть, мариновать… Сошлются на ограниченность средств… и в конце концов положат ваш проект на полку.
– Но и я от своего не отступлю. Отказаться от этого, - хлопнул ладонью по письменной доске Сергей, - значит отказаться от самого себя. А этого я не сделаю.
– И что же предпримите?
– Буду искать поддержки в министерстве. Там немало умных и светлых голов.
– К сожалению, сразу решать такие вопросы, как внедрение изобретений, не правомочны и они. Придется ждать.
– Сколько?
– Может, год.
– Год?
– Может, два…
– Буду ждать.
Верховский встал, скрестил руки на груди, подошел к аквариуму. Рыбы будто узнали его, подплыли навстречу и, тычась носами в стекло, повисли в воде на уровне глаз академика. Между ними будто бы возник молчаливый диалог.
– А может, с целью экономии времени все сделать по-другому? Защитить для начала на эту тему диссертацию. А уж потом подать заявку на изобретение, - неожиданно предложил Верховский. - Может, так будет проще?
– Проще, Владислав Андреевич, не будет, - подумав, решил Сергей. -Ибо главное во всей этой ситуации не диссертация, а прибор. Он намного важнее. Он войскам нужен, а не моя диссертация. Я, наверное, защищусь. Но при этом еще потеряю время. А познакомить КБ со своей схемой я рассчитываю уже будущей весной. И неважно, как к ней отнесутся. В КБ, я понял, люди тоже разные. И вовсе не все думают так, как Главный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121