И, просидев над расчетами почти сутки, нашел в конце концов то, мимо чего спокойно прошли и Бочкарев, и Олег. Потом еще сутки ушли на работу с деталями, на их установку, подгонку, крепежку. А в четверг, уже вечером, Юля неожиданно позвонила сама. И как ни в чем не бывало спросила:
– Куда же ты пропал?
Сергей в это время был в комнате один и мог разговаривать свободно, никого не стесняясь.
– Никуда. Сижу здесь и работаю.
– И не можешь позвонить?
– Могу, конечно.
– Так в чем же дело?
– Ты все уже забыла. Ты так легко ко всему относишься. Ты же знаешь, в каком настроении я остался в тот вечер. Ты: - словно прорвало Сергея.
– Ну конечно, как всегда, во всем виновата я, - не дала договорить ему Юля. - Извиняюсь.
– Да нет же, Юленька. Разве я в чем-нибудь тебя виню? Да и вообще, разве в этом дело? - обескураженный и даже несколько шокированный ее бодрым настроением, смутился Сергей. - Ты завтра уедешь на дачу?
– Скорее всего, в субботу.
– Не уезжай. Завтра я буду в Москве и очень хочу видеть тебя.
– Когда же ты приедешь?
– Прямо с утра. Привезу пленку.
– Как? Уже есть снимки? - живо заинтересовалась Юля.
– Еще нет, но сегодня будут. Мы свое дело, кажется, сделали.
– Бочкарев уже докладывал шефу?
– Пошел еще раз лично во всем увериться и будет звонить.
– Поздравляю, на сутки опередили сами себя. Что ж, где Кольцов - там победа. Иначе не скажешь, - почти серьезно проговорила Юля.
– А днем ты будешь на месте? - не обратил на ее тон внимания Сергей.
– Днем я буду в НИИ.
– Я боюсь, если вдруг задержусь, то в КБ тебя уже не встречу.
– В таком случае я приду прямо к тебе.
– Я буду ждать тебя. Очень буду ждать, - сказал Сергей и положил трубку, потому что в этот момент зазвонил другой телефон, внутренний, и необычно возбужденный голос Зарубы сообщил:
– Можешь к чертям выбрасывать все свои перерасчеты. Бочкарев уже доложил, и шеф уже дал команду на взлет!
– Откуда же он звонил? - не поверил Сергей.
– С командно-диспетчерского. Там связь получше, чем наша.
– Да я давно уж ничего не высчитываю...
– Тогда чего там торчишь? Ну что ты за человек?! Тут живое дело, мы все ходим, приплясывая, техники последний лист обшивки на место ставят - и можно в воздух. А он от ватмана оторваться не может, въелся в него - как клещ в собачье ухо. Вот увидишь, без тебя Володька взлетит! - пригрозил Заруба.
– Что вы, братцы! Побойтесь бога! Бегу! - мгновенно заразился общим воодушевлением Сергей. - Все бросаю и бегу!
Он быстро рассовал по несгораемым шкафам чертежи, схватил с вешалки фуражку и выбежал на лестницу. Момент, которого они так долго ждали, к которому готовились так упорно, наступил. Сергей прыгал через три-четыре ступеньки, не чувствуя своего веса. Но ясно чувствовал, как наполняется легкостью все его большое и сильное тело. И не только тело - светло и радостно стало на душе. И наступила эта легкость совсем неожиданно. Ее принесли два звонка: один из Москвы, другой из ангара. Они были совсем разные. А слились в одно прекрасное настроение, и появилось такое ощущение, будто ему самому предстояло сейчас взмыть в фиолетовую вечернюю мглу на стремительном, с треугольным, как письмо с адресом полевой почты, крылом истребителе.
Когда Сергей выбежал на поле, легкий тягач уже вытаскивал самолет из ангара. Рядом с ним, поддерживая его за плоскости, шли Бочкарев, Кольцов-младший, Заруба, Окунев и еще несколько человек. Тягач выкатил самолет, отцепил буксир и укатил. А самолет остался стоять на дорожке, нацелившись приемником воздушного давления, как пикой, на розовую полоску вечерней зари. Залюбовавшись им, Сергей невольно вспомнил свои танки, когда они, уставив в небо стволы орудий, замирали на исходном положении перед началом ночных стрельб. Но танки, даже незамаскированные, казались вросшими в землю. А истребитель и с неработающим двигателем выглядел несущимся в заоблачную высь. Зажглись огни взлетно-посадочной полосы. Мгла раздвинулась, стало совсем празднично.
– Я думаю, Владимир Дмитриевич, инструктировать вас больше нет необходимости, - обращаясь к Кольцову-младшему, спросил Бочкарев.
– Все ясно, товарищ полковник, - заверил Бочкарева Владимир. - Выйти на рубеж полигона и заснять его с заданных высот. Я боюсь, товарищ полковник, только того, что с такими заданиями скоро всякую классность потеряю.
– А вы не бойтесь, - успокоил его Бочкарев.
– Приходится, товарищ полковник. Это же не работа - курорт.
– Будет, Владимир Дмитриевич, непогода.
– Обещаете? - усмехнулся Владимир и взглянул на светящийся циферблат своих часов. - Однако пора. Разрешите готовиться?
– Пожалуйста. Мы вас тут подождем, - кивнул в знак согласия Бочкарев и, уже обращаясь к Сергею, продолжил: - Шеф, выслушав мой доклад, так засуетился, что только и успел сказать: замечательный подарок летчикам ко Дню авиации. И бросил трубку. Наверняка начал названивать Ачкасову... - Бочкарев добродушно рассмеялся.
– Вряд ли он его сейчас найдет... - засомневался Заруба.
– Шеф? Владимира Георгиевича? Да я уверен, что он еще и Алексею Кузьмичу доложит.
– А о чем докладывать-то? - вмешался в разговор Жердев. - Добро бы завтра. Сегодня-то о чем?
– Ну это вам кажется, что не о чем. А Александру Петровичу, если он на самом деле решил проинформировать начальство, и в час не уложиться. А впрочем, я на его месте тоже не стал бы торопиться, - признался Бочкарев. - Сколько раз так было: вроде бы все проверишь- перепроверишь, а потом окажется:
– Вы накаркаете, Юрий Михайлович! - предупредил Окунев.
– Чего уж там, - вздохнул Заруба. - Ясно, что се волнуемся. Моя жинка еще утром звонила, сказала, что она и то сегодня спать не будет. Одному Володьке, кажется, хоть трава не расти. Вот нервы!
– Да, у него закваска погуще нашей, - согласился Бочкарев.
Прошло еще несколько минут, и на поле в сопровождении техника снова появился Владимир. Но теперь он уже был облачен в высотный костюм. Он направился прямо к "носорогу", так в шутку он называл свой истребитель. Но прежде чем забраться в кабину, повернулся к конструкторам и приветливо помахал им рукой. Вся группа ответила ему тем же.
Потом Владимир сел в самолет. Техник убрал лестницу. Владимир захлопнул откидную часть фонаря. И почти сразу же запустил двигатель. Под хвостовой частью фюзеляжа метнулся сноп ослепительно белого пламени, и истребитель небыстро и плавно начал выруливать на взлетную полосу. Там, развернувшись антенной локатора в сторону леса, он замер. Гул работающего на полных оборотах двигателя превратился в могучий рев. Конструкторы не слышали переговоров Владимира с руководителем полетов. Но, очевидно, разрешение на взлет он получил сразу, потому что истребитель вдруг устремился вперед и, с каждой секундой набирая скорость, умчался в ночное небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121