Летягин опрокидывался на спину, лапами
отпихивал секущие воздух пилы и обратным кувырком переходил в приемлемую
позицию. Становилось все труднее и напряженнее. Георгия сдавил смертный
страх, но тихий голос внятно шепнул ему:
"Не дрейфь, ты уже выше его. Он чересчур упростился, чтоб было
сподручнее укокошить тебя. На этом и поймаем специалиста. Не думай, как
напасть. Отнесись к Сергею Петровичу получше, даже порадуйся за его
успехи. Увертывайся и следи за его ногами, считай, что он просто танцует.
Летягину стало легче. Пускай будет танец, даже совместный. И едва
ящер Жора успокоился, то почувствовал волну, на которой работал оппонент.
Довольно низкое гудение с выделяющимися на этом фоне вибрациями потоньше -
от нервных узлов. Словно нити протянулись от Летягина к клюву, челюстям,
конечностям врага и включили в их движение, хоть и сложное, но все-таки
механическое. А когда "паук" поспешил нанести удар и клюв уже скользнул по
изъеденной язвами шкуре ящера, Летягин заметил, что неприятель на
мгновение потерял балансировку, поэтому смог вцепиться в один из "окаянных
отростков". Ящер Георгий тут же был поднят на воздух, приклеен и направлен
к клюву на "операцию". Но Сергей Петрович пронес неуемного Летягина
слишком близко от другой своей конечности, за которую тот сразу же
ухватился. Независимость ног была нарушена, что-то зациклилось в мозгах
"паука" и он повалился набок. Тут же бойкий ящер вскарабкался сверху на
"тарелку" и начал аккуратно прокусывать конечности, одновременно
выцарапывая гляделки. Зазубрины неприятельских челюстей пару раз цепляли
его, было больно, но хищный раж эти ощущения сглаживал.
Непригнанные схемы поведения чудо-паука вскоре окончательно
разладились, Сергей Петрович задрыгался на все четыре стороны, и едва
Летягин успел соскочить с него, закувыркался вниз. Чудище уменьшилось до
размеров обычного паучка и, наконец, исчезло. В матовой глубине чмокнуло,
ухнуло, и воронка стала стягиваться, ускоряя свое осевое вращение.
Летягина тоже потянуло в бездну и крюки когтей уже не держали его. Но он
еще рассекал, как форштевень, плотный туман, который безуспешно противился
засасыванию, порождая моментальные образы натянутых жил, выпученных глаз,
разодранных гримасой ртов. Летягин не прощался с жизнью, он был весь
захвачен борьбой с ломающей кости тягой, в которой он выступал и как
участник, и как зритель. Ему было даже немного смешно, что катастрофа
происходит в подвале многоквартирного дома. Но неожиданно тьма горловины
стала солнцем, которое рванулось вверх, будто воронку перевернули. Бешеные
лучи на одно мгновение заставили просиять ящера, как звезду, и тут же
Георгий был сокрушен стеной ударной волны. Мысли с их инерцией покоя
остались на месте и уже не знали, что произошло с телом. Осталась только
боль. Потом исчезла и она.
2
- Эй, ты, шалун. Не брызгайся. Брассом, брассом, а теперь лапку
давай.
Летягин, еще полуслепой, потянулся на свет и голос. Его поймали за
запястья и рванули - коленки почувствовали камень.
- Дерьмоход имени первой общественной уборной пришвартовался в нашем
порту. Добро пожаловать.
Летягин встал на ноги и сделал несколько нетвердых шагов.
- А теперь поцелуйся со стеной и очнись, дохлая царевна.
Пелена спала. Парадная его дома. За локоть держит худенький старичок
в шляпе типа кепка-папаха, из тех, что от десяти до семидесяти не меняют
телосложения и выражения лица. А улица бурлит потоком жидкости неясного
цвета.
- Что это? - хрипло произнес Летягин.
- То самое. Что и следовало ожидать. Прорвало канализацию плюс
водопровод. Малая Албанская затоплена.
- А Греческая?
- Не беспокойся, Греческая тоже. И даже Румынская. Все наши жертвы,
дружок, были напрасными. Целое лето трубы меняли, ходили мы до параши в
соседний микрорайон. А не успели поменять, как железка пошла ржавчиной да
кавитационными пузырями. Во время вечернего пика так рвануло на углу, что
целый троллейбус в образовавшейся яме утоп.
- С людьми?!
- Без. На счастье мимо проезжала машина-амфибия морской пехоты. Вояки
граждан вытащили, хоть нахлебавшихся, но живых.
- А я как же? - Летягин пристально оглядел себя: лохмотья даже срам
не прикрывают, грязный, злой, но кожа не зеленая, не в рептильных
квадратиках, и со ртом в порядке.
- Весь в регалиях, как полный генерал, амбре спесифик. Но зато
человек ты, не метаморфант. Можешь есть нормальный продукт, если тебе
дадут.
Летягинская голова наконец возбудилась. Случилась мировая катастрофа,
которая обернулась оказией в канализации. Значит, воронка, действительно,
не путь по девятимерному миру, а лишь маленький изъян на его теле. Может,
и вампиризм исчезнет следом. Или хотя бы станет потяжелее ему рождаться.
- Потяжелее, пожалуй, станет, - неожиданно подтвердил старикашка. -
Но, что говорится, свинья грязи найдет. А самое главное, советую
запомнить, мы-таки никогда не бываем совсем одинокими, - и собеседник
зашагал по новоявленной реке, как аист на лягушачьей охоте.
- Эй, погоди, дед, - спохватился Летягин. - Больно много ты знаешь.
Но старенький, увы, уже скрылся в тумане.
Летягин отправился вверх по реке к родному дому. По дороге он спас
тонущую старушку. Его данные записал репортер, а один морской пехотинец
подарил тельняшку. "Домой иду", - кратко сказал Летягин в ответном слове.
Возле двери Сергея Петровича лежал, положив голову на широкие лапы,
дворовый пес, который приоткрыл на секунду один глаз с безнадежно грустным
взглядом. На четвертом этаже мощная женщина, выкатившись ненадолго из-за
двери, дыхнула на Летягина горячим, наевшимся до отвала телом.
- Ты нас голым задом не запугаешь. Есть еще правда на свете.
С видом простодушного дикаря Георгий проследовал мимо, правда,
несколько подражая движениям футболистов, защищающих свои ворота от
штрафного удара.
Естественно, что ключу от квартиры не было места на его полуголом
теле. От перспективы дальнейшего бомжизма холодного Летягина бросило в
жар. Однако путь домой неожиданно оказался свободен.
Георгий зашел в родное жилище с мыслью о лейтенанте, с заботой о
стенах и потолке. Но никто не сложил его вдвое с криком "попался, который
кусался", а стены и потолок почему-то вызывали симпатию. Летягин не стал
анализировать "почему", а вместо этого нырнул в ванную. А когда вылез, то
нашел свой облик впервые за много лет посвежевшим и даже более
соответствующим возрасту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
отпихивал секущие воздух пилы и обратным кувырком переходил в приемлемую
позицию. Становилось все труднее и напряженнее. Георгия сдавил смертный
страх, но тихий голос внятно шепнул ему:
"Не дрейфь, ты уже выше его. Он чересчур упростился, чтоб было
сподручнее укокошить тебя. На этом и поймаем специалиста. Не думай, как
напасть. Отнесись к Сергею Петровичу получше, даже порадуйся за его
успехи. Увертывайся и следи за его ногами, считай, что он просто танцует.
Летягину стало легче. Пускай будет танец, даже совместный. И едва
ящер Жора успокоился, то почувствовал волну, на которой работал оппонент.
Довольно низкое гудение с выделяющимися на этом фоне вибрациями потоньше -
от нервных узлов. Словно нити протянулись от Летягина к клюву, челюстям,
конечностям врага и включили в их движение, хоть и сложное, но все-таки
механическое. А когда "паук" поспешил нанести удар и клюв уже скользнул по
изъеденной язвами шкуре ящера, Летягин заметил, что неприятель на
мгновение потерял балансировку, поэтому смог вцепиться в один из "окаянных
отростков". Ящер Георгий тут же был поднят на воздух, приклеен и направлен
к клюву на "операцию". Но Сергей Петрович пронес неуемного Летягина
слишком близко от другой своей конечности, за которую тот сразу же
ухватился. Независимость ног была нарушена, что-то зациклилось в мозгах
"паука" и он повалился набок. Тут же бойкий ящер вскарабкался сверху на
"тарелку" и начал аккуратно прокусывать конечности, одновременно
выцарапывая гляделки. Зазубрины неприятельских челюстей пару раз цепляли
его, было больно, но хищный раж эти ощущения сглаживал.
Непригнанные схемы поведения чудо-паука вскоре окончательно
разладились, Сергей Петрович задрыгался на все четыре стороны, и едва
Летягин успел соскочить с него, закувыркался вниз. Чудище уменьшилось до
размеров обычного паучка и, наконец, исчезло. В матовой глубине чмокнуло,
ухнуло, и воронка стала стягиваться, ускоряя свое осевое вращение.
Летягина тоже потянуло в бездну и крюки когтей уже не держали его. Но он
еще рассекал, как форштевень, плотный туман, который безуспешно противился
засасыванию, порождая моментальные образы натянутых жил, выпученных глаз,
разодранных гримасой ртов. Летягин не прощался с жизнью, он был весь
захвачен борьбой с ломающей кости тягой, в которой он выступал и как
участник, и как зритель. Ему было даже немного смешно, что катастрофа
происходит в подвале многоквартирного дома. Но неожиданно тьма горловины
стала солнцем, которое рванулось вверх, будто воронку перевернули. Бешеные
лучи на одно мгновение заставили просиять ящера, как звезду, и тут же
Георгий был сокрушен стеной ударной волны. Мысли с их инерцией покоя
остались на месте и уже не знали, что произошло с телом. Осталась только
боль. Потом исчезла и она.
2
- Эй, ты, шалун. Не брызгайся. Брассом, брассом, а теперь лапку
давай.
Летягин, еще полуслепой, потянулся на свет и голос. Его поймали за
запястья и рванули - коленки почувствовали камень.
- Дерьмоход имени первой общественной уборной пришвартовался в нашем
порту. Добро пожаловать.
Летягин встал на ноги и сделал несколько нетвердых шагов.
- А теперь поцелуйся со стеной и очнись, дохлая царевна.
Пелена спала. Парадная его дома. За локоть держит худенький старичок
в шляпе типа кепка-папаха, из тех, что от десяти до семидесяти не меняют
телосложения и выражения лица. А улица бурлит потоком жидкости неясного
цвета.
- Что это? - хрипло произнес Летягин.
- То самое. Что и следовало ожидать. Прорвало канализацию плюс
водопровод. Малая Албанская затоплена.
- А Греческая?
- Не беспокойся, Греческая тоже. И даже Румынская. Все наши жертвы,
дружок, были напрасными. Целое лето трубы меняли, ходили мы до параши в
соседний микрорайон. А не успели поменять, как железка пошла ржавчиной да
кавитационными пузырями. Во время вечернего пика так рвануло на углу, что
целый троллейбус в образовавшейся яме утоп.
- С людьми?!
- Без. На счастье мимо проезжала машина-амфибия морской пехоты. Вояки
граждан вытащили, хоть нахлебавшихся, но живых.
- А я как же? - Летягин пристально оглядел себя: лохмотья даже срам
не прикрывают, грязный, злой, но кожа не зеленая, не в рептильных
квадратиках, и со ртом в порядке.
- Весь в регалиях, как полный генерал, амбре спесифик. Но зато
человек ты, не метаморфант. Можешь есть нормальный продукт, если тебе
дадут.
Летягинская голова наконец возбудилась. Случилась мировая катастрофа,
которая обернулась оказией в канализации. Значит, воронка, действительно,
не путь по девятимерному миру, а лишь маленький изъян на его теле. Может,
и вампиризм исчезнет следом. Или хотя бы станет потяжелее ему рождаться.
- Потяжелее, пожалуй, станет, - неожиданно подтвердил старикашка. -
Но, что говорится, свинья грязи найдет. А самое главное, советую
запомнить, мы-таки никогда не бываем совсем одинокими, - и собеседник
зашагал по новоявленной реке, как аист на лягушачьей охоте.
- Эй, погоди, дед, - спохватился Летягин. - Больно много ты знаешь.
Но старенький, увы, уже скрылся в тумане.
Летягин отправился вверх по реке к родному дому. По дороге он спас
тонущую старушку. Его данные записал репортер, а один морской пехотинец
подарил тельняшку. "Домой иду", - кратко сказал Летягин в ответном слове.
Возле двери Сергея Петровича лежал, положив голову на широкие лапы,
дворовый пес, который приоткрыл на секунду один глаз с безнадежно грустным
взглядом. На четвертом этаже мощная женщина, выкатившись ненадолго из-за
двери, дыхнула на Летягина горячим, наевшимся до отвала телом.
- Ты нас голым задом не запугаешь. Есть еще правда на свете.
С видом простодушного дикаря Георгий проследовал мимо, правда,
несколько подражая движениям футболистов, защищающих свои ворота от
штрафного удара.
Естественно, что ключу от квартиры не было места на его полуголом
теле. От перспективы дальнейшего бомжизма холодного Летягина бросило в
жар. Однако путь домой неожиданно оказался свободен.
Георгий зашел в родное жилище с мыслью о лейтенанте, с заботой о
стенах и потолке. Но никто не сложил его вдвое с криком "попался, который
кусался", а стены и потолок почему-то вызывали симпатию. Летягин не стал
анализировать "почему", а вместо этого нырнул в ванную. А когда вылез, то
нашел свой облик впервые за много лет посвежевшим и даже более
соответствующим возрасту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22