Кроме кендеров.
Проблема тут в том, что кендер никогда не выглядит похожим сам на себя дважды. Он или поменялся одеждой с другом, или украл её у врага, а может, просто стянул понравившуюся тряпку с забора. Сегодня у него цветы в волосах, а завтра он весь вымазан кленовым сиропом. У него могут быть сапоги, могут быть ваши сапоги, а также он может просто носиться босиком.
Поэтому, даже сейчас, когда люди были озлоблены и напуганы, никто не мог поручиться, видел ли он одного кендера, или их было несколько. Никто в Безнадёжности не обращал внимания на Крысу, разве только проверяли сохранность кошелька, когда он проходил мимо.
Крыса с наслаждением шёл по главной улице по направлению к стенам города, с восхищением оглядываясь по сторонам. Его удивляли огромные здания, теснящиеся кругом, и искрящиеся стекла витражей, вставленных в потемневшее дерево. Однако большинство домов уже давно требовали ремонта: кое-где осыпалась штукатурка, поблекла и шелушилась краска, в крышах зияли дыры. Торговые ряды, мимо которых он проходил, были пусты и заколочены, уличные прилавки покрыты пылью и заброшены. Только в тавернах толпились люди, пришедшие сюда главным образом послушать новости. А новости были неутешительные. Крыса видел бледные и осунувшиеся лица, когда горожане прерывали свои разговоры, никто не смотрел другому в глаза. Эхом разносились тяжёлые вздохи…
Единственными, кто ещё мог веселиться, были встреченные дети, которые с радостными криками лупили друг друга деревянными мечами, проносясь по улице. «Так вот как выглядят мятежники», – подумал Крыса. Он заглянул в окно, где полуголодная мать пыталась успокоить кричащего ребёнка.
Полукендер попытался вызвать в памяти образ Борара с пронзённым стрелой горлом, вспомнить раздавленные тела друзей, по которым прокатился валун, с трудом собирая ненависть, которую должен был чувствовать по отношению к этим людям. Но человеком он был только наполовину, поэтому, продолжив путь, разрывался от противоречивых чувств.
Шпион был частично прав. Дом, про который он упоминал, действительно сгорел, но роща высоких деревьев у стен оказалась цела – теперь она укроет штурмовиков, позволит подготовиться к атаке. Крыса задержался рядом, впитывая мельчайшие детали, предвосхищая те вопросы, которые ему зададут Сенедж и Немисс. Это не заняло много времени, и можно было возвращаться, но мысль о том, что скоро он опять окажется взаперти, рядом со спящим Рейстлином и другими, была невыносимой. «Наверняка командиру понравится, если я принесу дополнительную информацию о противнике, – сказал себе Крыса. – Враги вокруг, должны же они говорить о своих планах».
Он покрутился возле рощи и быстро нашёл толпу людей, выглядевшую как хороший источник новостей. Наверху, у сторожевой башни, стояли и горожане, и солдаты, громко обсуждая что-то. Один из них, необъятных размеров толстяк, гордо носил на шее здоровенную золотую цепь, что, несомненно, говорило о его высоком положении. Крысе было только жаль, что он не летучая мышь и не может незаметно порхать рядом. Подумав немного, полукендер просиял и направился к тем самым высоким деревьям, растущим вдоль городской стены. Затаившись в густой тени, он терпеливо выждал, пока не убедился, что никто из прохожих не заметил его манёвра. Скинув с себя мешки и положив у основания дерева. Крыса быстро полез вверх. Ловко и осторожно он карабкался с ветки на ветку, стараясь не выдать себя шорохом ветвей или шелестом листвы.
Он был настолько бесшумен, что застал врасплох белку, сидящую в дупле. Та панически метнулась в сторону, пронзительно запищав, её поддержало несколько голосов справа и слева. Суматоха и писк белок позволили Крысе подняться выше, чем он ожидал. Зацепившись за длинный сук, он весь превратился в слух. Мурашки пробежали у полукендера по спине, когда он услышал, как один из мужчин обращается к толстяку не иначе как «лорд-мэр».
«Военный совет! – мелькнула у него радостная мысль. – Я наткнулся на военный совет». Впрочем, как он быстро понял, это было не совсем так: просто мэр пришёл на стену узнать результаты утреннего нападения врага, которое было с успехом остановлено.
– Мы отбили уже два штурма, – важно говорил мэр. – Я думаю, у нас есть прекрасный шанс выиграть эту осаду.
– Ерунда, – проговорил у стены седой ветеран-командующий. – Оба штурма были просто манёврами. Они проверяли нас, стараясь понять, какими силами мы располагаем. И таки добились своего, особенно учитывая того олуха, который отдал приказ стрелять из катапульт вчера утром.
Лорд-мэр нарочито громко раскашлялся. Ветеран мрачно продолжал:
– Надо смотреть в лицо фактам, ваша честь, у нас нет способа выиграть войну.
Воцарилась неприятная тишина.
– Все мои солдаты в основном новички. Да, конечно, у меня есть несколько метких лучников, но их недостаточно, чтобы остановить первый серьёзный штурм. А что будет, когда их перебьют? Знаешь, что случилось сегодня ночью? Я нашёл трёх стражей, напившихся на посту, и не могу их винить за это. Если бы на мне не лежала ответственность, я бы сам нажрался до полумёртвого состояния.
– Что мы можем сделать? – спросил мэр хриплым истеричным голосом. – Мы пытались сдаться! Ты слышал, что ответил этот… этот злодей!
– Слышал. И это ещё одна причина, почему я не напился вчера. – Голос командующего напрягся, – Я надеюсь прожить достаточно, чтобы вогнать клинок в его глотку.
– Как ни абсурдно это звучит, – снова заговорил мэр, – но иногда мне кажется, что король Вильгельм хочет, чтобы мы все умерли. Он обязан был знать, что новый налог вызовет восстание. Король вынудил нас стать мятежниками и выслал армию. Мы пытались заключить мир, но условия сдачи были неприемлемы, по крайней мере, человек в своём уме не согласился бы на них.
– Не буду спорить, ваша честь, – кивнул ветеран.
– Но почему? – беспомощно спросил мэр. – Почему он желает этого?
– Одни Боги знают. Но, поскольку их нет рядом, думаю, мы никогда не узнаем правды, о планах Вильгельма в отношении нас. Может, это его прихоть, может, он нашёл других хозяев для наших домов. Скажу одно – там у стен не армия Блодхельма.
– Нет?! – воскликнул поражённый мэр. – Но… что это тогда за войска?
– Не имею мыслей на этот счёт, но я прослужил много лет в блодхельмской армии и знаю, о чём говорю. Мы всегда были сборной дружиной. Нас призывали, мы бросали плуги и косы, потом было несколько недель похода, битва, а затем мы шли по домам. А здесь другое. Тут нет места фермерам, одетым в дедовские доспехи и мятые шлемы, – одни профессионалы.
– Но тогда… Что это означает? – ошеломлённо проговорил мэр, словно его ударили по голове.
– Это значит, ваша честь, – хрипло сказал командующий, – что король или кто-то ещё хочет, чтобы мы умерли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Проблема тут в том, что кендер никогда не выглядит похожим сам на себя дважды. Он или поменялся одеждой с другом, или украл её у врага, а может, просто стянул понравившуюся тряпку с забора. Сегодня у него цветы в волосах, а завтра он весь вымазан кленовым сиропом. У него могут быть сапоги, могут быть ваши сапоги, а также он может просто носиться босиком.
Поэтому, даже сейчас, когда люди были озлоблены и напуганы, никто не мог поручиться, видел ли он одного кендера, или их было несколько. Никто в Безнадёжности не обращал внимания на Крысу, разве только проверяли сохранность кошелька, когда он проходил мимо.
Крыса с наслаждением шёл по главной улице по направлению к стенам города, с восхищением оглядываясь по сторонам. Его удивляли огромные здания, теснящиеся кругом, и искрящиеся стекла витражей, вставленных в потемневшее дерево. Однако большинство домов уже давно требовали ремонта: кое-где осыпалась штукатурка, поблекла и шелушилась краска, в крышах зияли дыры. Торговые ряды, мимо которых он проходил, были пусты и заколочены, уличные прилавки покрыты пылью и заброшены. Только в тавернах толпились люди, пришедшие сюда главным образом послушать новости. А новости были неутешительные. Крыса видел бледные и осунувшиеся лица, когда горожане прерывали свои разговоры, никто не смотрел другому в глаза. Эхом разносились тяжёлые вздохи…
Единственными, кто ещё мог веселиться, были встреченные дети, которые с радостными криками лупили друг друга деревянными мечами, проносясь по улице. «Так вот как выглядят мятежники», – подумал Крыса. Он заглянул в окно, где полуголодная мать пыталась успокоить кричащего ребёнка.
Полукендер попытался вызвать в памяти образ Борара с пронзённым стрелой горлом, вспомнить раздавленные тела друзей, по которым прокатился валун, с трудом собирая ненависть, которую должен был чувствовать по отношению к этим людям. Но человеком он был только наполовину, поэтому, продолжив путь, разрывался от противоречивых чувств.
Шпион был частично прав. Дом, про который он упоминал, действительно сгорел, но роща высоких деревьев у стен оказалась цела – теперь она укроет штурмовиков, позволит подготовиться к атаке. Крыса задержался рядом, впитывая мельчайшие детали, предвосхищая те вопросы, которые ему зададут Сенедж и Немисс. Это не заняло много времени, и можно было возвращаться, но мысль о том, что скоро он опять окажется взаперти, рядом со спящим Рейстлином и другими, была невыносимой. «Наверняка командиру понравится, если я принесу дополнительную информацию о противнике, – сказал себе Крыса. – Враги вокруг, должны же они говорить о своих планах».
Он покрутился возле рощи и быстро нашёл толпу людей, выглядевшую как хороший источник новостей. Наверху, у сторожевой башни, стояли и горожане, и солдаты, громко обсуждая что-то. Один из них, необъятных размеров толстяк, гордо носил на шее здоровенную золотую цепь, что, несомненно, говорило о его высоком положении. Крысе было только жаль, что он не летучая мышь и не может незаметно порхать рядом. Подумав немного, полукендер просиял и направился к тем самым высоким деревьям, растущим вдоль городской стены. Затаившись в густой тени, он терпеливо выждал, пока не убедился, что никто из прохожих не заметил его манёвра. Скинув с себя мешки и положив у основания дерева. Крыса быстро полез вверх. Ловко и осторожно он карабкался с ветки на ветку, стараясь не выдать себя шорохом ветвей или шелестом листвы.
Он был настолько бесшумен, что застал врасплох белку, сидящую в дупле. Та панически метнулась в сторону, пронзительно запищав, её поддержало несколько голосов справа и слева. Суматоха и писк белок позволили Крысе подняться выше, чем он ожидал. Зацепившись за длинный сук, он весь превратился в слух. Мурашки пробежали у полукендера по спине, когда он услышал, как один из мужчин обращается к толстяку не иначе как «лорд-мэр».
«Военный совет! – мелькнула у него радостная мысль. – Я наткнулся на военный совет». Впрочем, как он быстро понял, это было не совсем так: просто мэр пришёл на стену узнать результаты утреннего нападения врага, которое было с успехом остановлено.
– Мы отбили уже два штурма, – важно говорил мэр. – Я думаю, у нас есть прекрасный шанс выиграть эту осаду.
– Ерунда, – проговорил у стены седой ветеран-командующий. – Оба штурма были просто манёврами. Они проверяли нас, стараясь понять, какими силами мы располагаем. И таки добились своего, особенно учитывая того олуха, который отдал приказ стрелять из катапульт вчера утром.
Лорд-мэр нарочито громко раскашлялся. Ветеран мрачно продолжал:
– Надо смотреть в лицо фактам, ваша честь, у нас нет способа выиграть войну.
Воцарилась неприятная тишина.
– Все мои солдаты в основном новички. Да, конечно, у меня есть несколько метких лучников, но их недостаточно, чтобы остановить первый серьёзный штурм. А что будет, когда их перебьют? Знаешь, что случилось сегодня ночью? Я нашёл трёх стражей, напившихся на посту, и не могу их винить за это. Если бы на мне не лежала ответственность, я бы сам нажрался до полумёртвого состояния.
– Что мы можем сделать? – спросил мэр хриплым истеричным голосом. – Мы пытались сдаться! Ты слышал, что ответил этот… этот злодей!
– Слышал. И это ещё одна причина, почему я не напился вчера. – Голос командующего напрягся, – Я надеюсь прожить достаточно, чтобы вогнать клинок в его глотку.
– Как ни абсурдно это звучит, – снова заговорил мэр, – но иногда мне кажется, что король Вильгельм хочет, чтобы мы все умерли. Он обязан был знать, что новый налог вызовет восстание. Король вынудил нас стать мятежниками и выслал армию. Мы пытались заключить мир, но условия сдачи были неприемлемы, по крайней мере, человек в своём уме не согласился бы на них.
– Не буду спорить, ваша честь, – кивнул ветеран.
– Но почему? – беспомощно спросил мэр. – Почему он желает этого?
– Одни Боги знают. Но, поскольку их нет рядом, думаю, мы никогда не узнаем правды, о планах Вильгельма в отношении нас. Может, это его прихоть, может, он нашёл других хозяев для наших домов. Скажу одно – там у стен не армия Блодхельма.
– Нет?! – воскликнул поражённый мэр. – Но… что это тогда за войска?
– Не имею мыслей на этот счёт, но я прослужил много лет в блодхельмской армии и знаю, о чём говорю. Мы всегда были сборной дружиной. Нас призывали, мы бросали плуги и косы, потом было несколько недель похода, битва, а затем мы шли по домам. А здесь другое. Тут нет места фермерам, одетым в дедовские доспехи и мятые шлемы, – одни профессионалы.
– Но тогда… Что это означает? – ошеломлённо проговорил мэр, словно его ударили по голове.
– Это значит, ваша честь, – хрипло сказал командующий, – что король или кто-то ещё хочет, чтобы мы умерли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114