В сущности, мне нужно, чтобы город стал процветающим и богатым. Причины, по которым мне это нужно, тебя не должны волновать, но поверь мне, что в отдаленном будущем это будет выгодно и тебе самому, и бандам твоих оборванцев, как и всем остальным в этом городе. Поэтому я намерен отыскать Сэма Таннерсона и его товарищей и публично их повесить. Ты найдешь мне надежного свидетеля, который видел, как он покинул трактир «Семь цветов» с окровавленным ножом в руках. Подбери мне уличного мальчишку с честным лицом. Еще лучше — девочку. Короче говоря, кого-то, кто убедит судью, что Таннерсон и его дружки не стоят и веревки, на которой их повесят. Затем ты скажешь своей развеселой шайке, что становится слишком горячо для таких проделок и что первый же из твоих смышленых парней, которому придет в голову идея последовать примеру Сэма, будет незамедлительно повешен. Ты слышал меня, Брайан: если хоть один из твоих убийц высунется, повесь его лучше сам, до того как это сделаю я, иначе я покончу с тобой раз и навсегда.
— Уже пытались, — последовал ответ. — Однако Мошенники по-прежнему живехоньки.
Повисла долгая пауза. Наконец Джеймс произнес:
— Я все еще помню дорогу к «Мамане». Если я крикну, то прежде чем ты успеешь достать из сапога кинжал, ты будешь мертв, а спустя еще полчаса твоего Господина Ночи арестуют, а Господина Дня вытащат из постели и посадят под замок. «Маманю» оцепят, и с ней будет покончено еще до восхода солнца. Я прикажу схватить всех воров, известных моим агентам, и пусть даже поймать мне удастся только половину, этого будет вполне достаточно. Воры и нищие в Крондоре останутся, Брайан, но Мошенников здесь больше не будет.
— Тогда почему ты нас не прихлопнешь?
— Мне выгоднее было держать вас под наблюдением. Но, как я уже сказал, теперь мне кое-что потребуется. Мы оба понимаем, что раз я сижу в этой лавке и разговариваю с тобой, мне известно, кто является преемником Честнейшего; если я тебя убью, мне, возможно, придется потратить годы, чтобы найти нового главу для Гильдии воров.
Помолчав, Джеймс добавил:
— Забавно, что я тебя вычислил благодаря тому, что мы чертовски похожи.
В ответ раздался протяжный вздох.
— Я часто думал об этом. Ты считаешь, что мы родственники?
— У меня есть одна гипотеза, — сказал Джеймс, но в детали вдаваться не пожелал. — Просто, ради нас с тобой, держи своих животных на коротком поводке. Можете себе позволить несколько скромных грабежей или вымогательство, похищение каких-нибудь товаров из порта, подкуп таможенников. У меня, возможно, даже будет для вас работа, которая гарантирует тебе и твоему братству оборванцев определенный доход — нечто вроде комиссионных, — но массовым преступлениям пора положить конец и убийства надо сегодня же прекратить; если мне придется начать войну, я ее начну. Ясно?
— Я все еще не убежден, но обещаю подумать.
Джеймс рассмеялся, но Ру показалось, что в смехе герцога звучит горечь.
— Подумать? Это вряд ли. Либо ты согласишься немедленно, либо не выйдешь отсюда живым.
— Выбор небогатый, — раздраженно ответил его собеседник. Было понятно, что он с трудом держит себя в руках.
Ру огляделся вокруг. Этот разговор продолжался всего несколько минут, но ему казалось, что он подслушивает уже несколько часов. На улице все выглядело поразительно обычным, хотя он знал, что два десятка людей принца находятся на расстоянии ста футов от того места, где стоят они с де Лонгвилем.
— Ты должен понять, — сказал Джеймс, — что, когда я говорю, что Крондор должен стать спокойным и богатым, мною движет вовсе не желание заработать побольше денег для кучки купцов или обеспечить исправную выплату повышенных налогов — вообще-то говоря, это тоже было бы неплохо, — просто от этого зависит безопасность моего города. Больше ничего я не скажу, но ты учти: если я получу приказ тебя уничтожить, то выполню его с наслаждением. Мы достигли взаимопонимания?
— Да, — сказал купец. В его голосе звучали и гнев, и смирение.
— Тогда позволь сообщить тебе и хорошие новости. — Слова герцога сопровождались звуком отодвигаемого стула. — Через десять минут после моего ухода дверь в одну из твоих лазеек — ту, что ведет в канализационный коллектор, — останется открытой. Один я знаю, кто ты такой. Смени личину, а когда остынешь и обдумаешь мои слова, дай мне знать. Если ты меня понял верно, тогда тебе достаточно шепнуть, что Прозорливец исчез, а Честнейший вернулся; скажи своим Господам Дня и Ночи, что таким образом ты хочешь внушить властям, будто им удалось тебя изгнать. Если я не получу от тебя известия в течение суток, это будет означать, что либо тебя предали твои люди, либо ты не воспринял мое предупреждение всерьез. В любом случае Мошенникам следует тщательнейшим образом подготовиться к войне.
После нескольких секунд многозначительного молчания Джеймс произнес:
— Хорошо. Думаю, что если бы я оказался на твоем месте, то в первое мгновение я бы тоже потянулся за кинжалом, но все же я знал, что ты не станешь его применять. Дурак не смог бы руководить Мошенниками.
— Ты был на волосок от гибели.
— Тебя бы уже не было в живых, поверь мне. Ну а теперь, как я и говорил, у тебя есть десять минут, чтобы смыться. Отправляйся в «Маманю» и реши, какую внешность тебе хотелось бы иметь; те мои агенты, что знают тебя в лицо, не знают, кто ты есть на самом деле. Они знают только, что ты купец, за которым я установил слежку. Некоторые считают, что ты агент Великого Кеша или другого враждебного нам государства. Те, кому известны твоя репутация и твои деяния, не знают, как ты выглядишь. Я сам в душе достаточно Мошенник, чтобы оказать тебе такую милость. Но я всегда смогу тебя найти. Никогда ни на минуту не сомневайся в этом, Лайл, — я всегда повторяю эти слова, когда думаю о тебе.
— Я не сомневаюсь ни на мгновение, Джимми Рука. Только скажи мне еще одну вещь.
— Какую?
— Правда ли все то, что о тебе рассказывают?
Послышался иронический смех.
— Даже не полуправда, Лайл. Я был хороший вор — лучше, чем сам о себе думал, хотя вполовину хуже, чем говорил другим. Но мне удавалось то, чего ни один Мошенник даже не пытался сделать, не говоря уже о том, чтобы добиться успеха.
— Клянусь, это правда, — завистливо сказал Лайл. — Никто с этим спорить не станет; никогда не было другого вора, который поднялся бы до титула проклятого герцога и самого могущественного человека в Королевстве после самого короля.
— А теперь — где Таннерсон?
— Скорее всего ты найдешь его у шлюх у Сабеллы.
Де Лонгвиль повернулся и, свистнув в темноту, прошептал:
— У Сабеллы.
Фигура, которую Ру еще за мгновение до этого не видел, растворилась во мраке.
— Я знаю, где это, — сказал Джеймс. — А утром мне первым делом нужна свидетельница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113