В свете оранжевых догорающих огней
они блеснули радужными бликами и лопнули.
Пингвины склонились над водой и долго стояли у ее кромки, не делая ни
малейшего движения, и на их черных смоляных масках блестели то ли капельки
прозрачной, неизвестно откуда взявшейся этом грязном подземелье воды, то
ли...
- Мои малютки... - услышал Брюс далекое эхо...
Шел снег. На улицах было пусто и тихо. Снег валил и валил огромными
мягкими хлопьями, заметая сонные улицы. Город был погружен в теплый
спокойный сон Рождественской ночи. Громады узких высоких домов лишь
кое-где светились желтыми точками бессонницы. Одиноко мигали на
перекрестках замерзшие светофоры.
Черный лимузин, выпущенный еще в начале века, сверкнув полировкой и
хромом больших навесных фар, выехал из-за поворота и медленно, словно
танцуя, поехал по нетронутому снегу Пятой авеню. Он двигался почти
бесшумно, как привидение.
Сидевший за рулем машины Альфред поправил котелок и, тяжело вздохнув,
продолжил всматриваться в пустую дорогу, ярко освещенную фонарями и
цветными рекламами магазинов. Было видно, что какая-то мысль не дает ему
покоя.
Брюс сидел на заднем сиденье, откинувшись на спинку, и задумчиво
смотрел на пустынные тротуары и провалы темных подворотен, проплывавшие
перед его глазами.
Альфред поднял голову и взглянул в зеркальце заднего вида. Брюс
поймал на себе его взгляд и, тяжело вздохнув, поднял брови. На его лбу
пролегли морщинки.
- Не надо так мрачно, Альфред.
- Не спорьте, мистер Вейн. Посмотрите, как спокойно на улицах. Идет
снег. Рождество. И в каждом доме праздник. Хорошо.
- Действительно, хорошо, - согласно кивнул Брюс.
- Но только для нас я ничего хорошего не вижу. Ведь прошло всего
несколько часов, а о вас уже забыли, и у вас опять меланхолия, и мы все
равно не дома, а колесим неизвестно зачем по этим белым улицам.
Немного помолчав, он продолжил:
- Мистер Вейн, неужели вам нравится такая жизнь?
- Нравится? Пожалуй, нет. Тем более, сегодня. И я тебя прошу,
старина, не делай вид, что тебе так хочется домой. Там пусто. И ты это
тоже знаешь. Мрачный замок, холодные сырые подземелья, костюмерная...
Штаб-квартира.
- Мистер Вейн, а почему же все-таки она ушла?
- Плохой вопрос, Альфред. Она не могла остаться.
- Почему же?..
- Она - Кошка. А вы сами говорили, что животные в таком доме, как
наш...
- Мало ли что я говорил. В конце концов...
- В конце концов, она решила, что у нее осталось еще слишком много
жизней.
И вдруг что-то привлекло внимание Брюса в одной из подворотен.
Большая черная тень мелькнула на белой штукатурке стены. И, на мгновение
застыв возле стоящих в ряд мусорных баков, растворилась в воздухе, как
мираж.
- Альфред, - резко выпрямив спину и привстав, крикнул Брюс, -
останови машину!
Лимузин застыл возле узкой подворотни, ведущей в квадрат небольшого
дворика, тесно зажатого одноэтажными домами.
Брюс быстро вышел из машины и, ступая по слабо хрустящему под ногами
снегу, зашел в расщелину между домами. Было совсем тихо, казалось, что еще
немного - и будет слышен звук падающих снежинок. Слабый свет желтой
лампочки, висевшей на карнизе одного из домов, отбрасывал причудливые тени
на снег, делая очертания окружающих предметов слабыми и размытыми.
Брюс поднял голову и осмотрелся. Покосившийся сарай, куча неубранного
хлама возле ржавых мусорных баков, покореженные от старости и ревматизма
кирпичные стены домов. И ничего. Только одинокая блуждающая тишина.
Взгляд перешел на крыши. Легкий дымок струился над печными трубами,
растворяясь в морозном воздухе. Брюс поправил воротник пальто и, заложив
руки в карманы, тяжело вздохнул. Ничего, никаких следов, только тени на
нетронутом снегу...
- Мяу! - услышал он вдруг слабый писк.
Что-то оборвалось в его душе, и он негромко позвал:
- Селина!..
- Это меня?
- Да, тебя.
- Но уже все?
- Да.
- Но, может быть?..
- Может быть. Ты же не хотела умирать тогда, на той первой помойке.
Может быть... Но я тебя не понимаю...
- Чего не понимаешь? Того, что я - не кошка, а нормальная женщина,
того, что я не могу жить на мусорке, по утрам умываясь лапками, не могу
жить в подворотне!? И, кроме того, я просто умираю, когда меня никто не
видит. А ведь если я умру, то со мной умрет и твой последний шанс. Ведь,
пока что, мы с тобой - одно. Но у меня не девять жизней. Поэтому я ухожу.
- Но, может быть...
- Прощай.
- Прощай.
- Скажи лучше: "Мяу!"
- Мяу, - из приоткрытой двери сарая, оставляя круглые дырочки следов
в пухе снега, к Брюсу шла тонкая, изящная черная кошка. Подняв трубой
хвост, она прищурила желтые глаза и произнесла:
- Му-у-р-р!
Бесшумно обойдя его, она принялась тереться мордочкой и спиной о
ноги, топорща пушистые усы и прижимая уши к затылку.
- Ну вот, вместо меня ты уходишь с ним. Так что я... Извини.
- Я понимаю. Может быть...
Брюс быстро поднял кошку и, положив на руку, прижал к груди. Пушистый
теплый комок томно потянулся и, принюхиваясь к новым запахам, произнес:
- Му-у-р-р.
Брюс развернулся и медленно пошел обратно к машине. Альфред открыл
дверцу и пристально посмотрел на него.
Автомобиль ехал в восточном направлении. Брюс сидел, приживая к груди
кошку, и ему становилось немного, легче. Он поднял взгляд, чтобы
посмотреть на дорогу - и в лобовом стекле увидел свое отражение, которое
держало на руках черную маленькую киску. Возле него сидела Селина Кайл.
Лица у Селины и Брюса, там, в зеркале, были счастливые. Сидящий перед ними
Альфред улыбался.
Брюс резко развернулся. Рядом с ним никого не было. У Альфреда,
сидящего впереди, не дрогнул ни один мускул на печальном лице. Брюс в
недоумении поднял глаза к зеркалу.
Селина и Брюс целовались, а Альфред смущенно прятал глаза.
Брюс тяжело вздохнул.
Дворецкий вновь бросил взгляд на мистера Вейна и произнес:
- Как бы там ни было, с Рождеством вас, мистер Вейн, - и улыбнулся.
Брюс кивнул и ответил:
- С Рождеством вас, Альфред, - помолчав, он добавил:
- С добрым и хорошим.
- Му-у-р-р, - подтвердила кошка.
А тем временем высоко над ними, на крыше одного из небоскребов, на
фоне Луны возник силуэт женщины в маске с остроконечными кошачьими
ушами...
Женщина-кошка.
(Бэтмэн-3)
перевод - Е. Голубева
ОДИН
Главная проблема в отношении денег всегда заключается в том, что их
предостаточно у кого-то другого как раз в тот момент, когда они позарез
нужны тебе.
Селину Кайл деньги сами по себе не интересовали, но приходилось пла-
тить за квартиру, есть самой и кормить кошек, а также покупать те немно-
гие предметы первой необходимости для сносной жизни, которые нельзя было
украсть на улицах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
они блеснули радужными бликами и лопнули.
Пингвины склонились над водой и долго стояли у ее кромки, не делая ни
малейшего движения, и на их черных смоляных масках блестели то ли капельки
прозрачной, неизвестно откуда взявшейся этом грязном подземелье воды, то
ли...
- Мои малютки... - услышал Брюс далекое эхо...
Шел снег. На улицах было пусто и тихо. Снег валил и валил огромными
мягкими хлопьями, заметая сонные улицы. Город был погружен в теплый
спокойный сон Рождественской ночи. Громады узких высоких домов лишь
кое-где светились желтыми точками бессонницы. Одиноко мигали на
перекрестках замерзшие светофоры.
Черный лимузин, выпущенный еще в начале века, сверкнув полировкой и
хромом больших навесных фар, выехал из-за поворота и медленно, словно
танцуя, поехал по нетронутому снегу Пятой авеню. Он двигался почти
бесшумно, как привидение.
Сидевший за рулем машины Альфред поправил котелок и, тяжело вздохнув,
продолжил всматриваться в пустую дорогу, ярко освещенную фонарями и
цветными рекламами магазинов. Было видно, что какая-то мысль не дает ему
покоя.
Брюс сидел на заднем сиденье, откинувшись на спинку, и задумчиво
смотрел на пустынные тротуары и провалы темных подворотен, проплывавшие
перед его глазами.
Альфред поднял голову и взглянул в зеркальце заднего вида. Брюс
поймал на себе его взгляд и, тяжело вздохнув, поднял брови. На его лбу
пролегли морщинки.
- Не надо так мрачно, Альфред.
- Не спорьте, мистер Вейн. Посмотрите, как спокойно на улицах. Идет
снег. Рождество. И в каждом доме праздник. Хорошо.
- Действительно, хорошо, - согласно кивнул Брюс.
- Но только для нас я ничего хорошего не вижу. Ведь прошло всего
несколько часов, а о вас уже забыли, и у вас опять меланхолия, и мы все
равно не дома, а колесим неизвестно зачем по этим белым улицам.
Немного помолчав, он продолжил:
- Мистер Вейн, неужели вам нравится такая жизнь?
- Нравится? Пожалуй, нет. Тем более, сегодня. И я тебя прошу,
старина, не делай вид, что тебе так хочется домой. Там пусто. И ты это
тоже знаешь. Мрачный замок, холодные сырые подземелья, костюмерная...
Штаб-квартира.
- Мистер Вейн, а почему же все-таки она ушла?
- Плохой вопрос, Альфред. Она не могла остаться.
- Почему же?..
- Она - Кошка. А вы сами говорили, что животные в таком доме, как
наш...
- Мало ли что я говорил. В конце концов...
- В конце концов, она решила, что у нее осталось еще слишком много
жизней.
И вдруг что-то привлекло внимание Брюса в одной из подворотен.
Большая черная тень мелькнула на белой штукатурке стены. И, на мгновение
застыв возле стоящих в ряд мусорных баков, растворилась в воздухе, как
мираж.
- Альфред, - резко выпрямив спину и привстав, крикнул Брюс, -
останови машину!
Лимузин застыл возле узкой подворотни, ведущей в квадрат небольшого
дворика, тесно зажатого одноэтажными домами.
Брюс быстро вышел из машины и, ступая по слабо хрустящему под ногами
снегу, зашел в расщелину между домами. Было совсем тихо, казалось, что еще
немного - и будет слышен звук падающих снежинок. Слабый свет желтой
лампочки, висевшей на карнизе одного из домов, отбрасывал причудливые тени
на снег, делая очертания окружающих предметов слабыми и размытыми.
Брюс поднял голову и осмотрелся. Покосившийся сарай, куча неубранного
хлама возле ржавых мусорных баков, покореженные от старости и ревматизма
кирпичные стены домов. И ничего. Только одинокая блуждающая тишина.
Взгляд перешел на крыши. Легкий дымок струился над печными трубами,
растворяясь в морозном воздухе. Брюс поправил воротник пальто и, заложив
руки в карманы, тяжело вздохнул. Ничего, никаких следов, только тени на
нетронутом снегу...
- Мяу! - услышал он вдруг слабый писк.
Что-то оборвалось в его душе, и он негромко позвал:
- Селина!..
- Это меня?
- Да, тебя.
- Но уже все?
- Да.
- Но, может быть?..
- Может быть. Ты же не хотела умирать тогда, на той первой помойке.
Может быть... Но я тебя не понимаю...
- Чего не понимаешь? Того, что я - не кошка, а нормальная женщина,
того, что я не могу жить на мусорке, по утрам умываясь лапками, не могу
жить в подворотне!? И, кроме того, я просто умираю, когда меня никто не
видит. А ведь если я умру, то со мной умрет и твой последний шанс. Ведь,
пока что, мы с тобой - одно. Но у меня не девять жизней. Поэтому я ухожу.
- Но, может быть...
- Прощай.
- Прощай.
- Скажи лучше: "Мяу!"
- Мяу, - из приоткрытой двери сарая, оставляя круглые дырочки следов
в пухе снега, к Брюсу шла тонкая, изящная черная кошка. Подняв трубой
хвост, она прищурила желтые глаза и произнесла:
- Му-у-р-р!
Бесшумно обойдя его, она принялась тереться мордочкой и спиной о
ноги, топорща пушистые усы и прижимая уши к затылку.
- Ну вот, вместо меня ты уходишь с ним. Так что я... Извини.
- Я понимаю. Может быть...
Брюс быстро поднял кошку и, положив на руку, прижал к груди. Пушистый
теплый комок томно потянулся и, принюхиваясь к новым запахам, произнес:
- Му-у-р-р.
Брюс развернулся и медленно пошел обратно к машине. Альфред открыл
дверцу и пристально посмотрел на него.
Автомобиль ехал в восточном направлении. Брюс сидел, приживая к груди
кошку, и ему становилось немного, легче. Он поднял взгляд, чтобы
посмотреть на дорогу - и в лобовом стекле увидел свое отражение, которое
держало на руках черную маленькую киску. Возле него сидела Селина Кайл.
Лица у Селины и Брюса, там, в зеркале, были счастливые. Сидящий перед ними
Альфред улыбался.
Брюс резко развернулся. Рядом с ним никого не было. У Альфреда,
сидящего впереди, не дрогнул ни один мускул на печальном лице. Брюс в
недоумении поднял глаза к зеркалу.
Селина и Брюс целовались, а Альфред смущенно прятал глаза.
Брюс тяжело вздохнул.
Дворецкий вновь бросил взгляд на мистера Вейна и произнес:
- Как бы там ни было, с Рождеством вас, мистер Вейн, - и улыбнулся.
Брюс кивнул и ответил:
- С Рождеством вас, Альфред, - помолчав, он добавил:
- С добрым и хорошим.
- Му-у-р-р, - подтвердила кошка.
А тем временем высоко над ними, на крыше одного из небоскребов, на
фоне Луны возник силуэт женщины в маске с остроконечными кошачьими
ушами...
Женщина-кошка.
(Бэтмэн-3)
перевод - Е. Голубева
ОДИН
Главная проблема в отношении денег всегда заключается в том, что их
предостаточно у кого-то другого как раз в тот момент, когда они позарез
нужны тебе.
Селину Кайл деньги сами по себе не интересовали, но приходилось пла-
тить за квартиру, есть самой и кормить кошек, а также покупать те немно-
гие предметы первой необходимости для сносной жизни, которые нельзя было
украсть на улицах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99