Я твердо знаю одно. Если придется выбирать между мной и белым и если у него не будет особых преимуществ, место достанется мне. Такая уж у меня фортуна, детки. Она ко мне благосклонна, потому что отдел по связи с общественностью, да и другие с превеликой радостью раструбили бы: “Смотрите-ка! У нас в правлении черный!”
Леонард Уингейт отхлебнул кофе, который подала Барбара.
— Так вот, как я уже сказал, учтите: все это лишь фасад. Я по-прежнему принадлежу к своей расе. — Он резким движением поставил чашку на стол. И взгляд его горящих глаз впился в сидевших напротив Бретта и Барбару. — Когда случаются такие вещи, как сегодня, меня охватывает не просто гнев. Я весь киплю, я презираю и ненавижу все белое.
Огонь в глазах его потух. Он снова поднес чашку ко рту, но рука его дрожала.
Помолчав немного, он продолжал:
— Джеймс Болдуин пишет: “С неграми в этой стране обращаются так, как вам в голову не придет обращаться даже с кошкой или собакой”. И это на самом деле так — и в Детройте, и в других местах. Несмотря на все события последних лет, во взглядах большинства белых людей коренных изменений не произошло. То немногое, что делается для очистки совести белого человека — например, наем неквалифицированных рабочих, который пыталась подорвать, да и подрывала, эта белая пара, — всего-навсего лишь круги на воде. Школы, жилищные условия, медицинское обслуживание — все это в таком плачевном состоянии, что даже трудно себе представить, если ты не черный. Поверить этому можно, лишь когда познаешь на собственном тяжком опыте. Но в один прекрасный день, если автомобильная промышленность хочет процветать в этом городе — а без автомобильной промышленности нет и Детройта, — компаниям придется всерьез задуматься над улучшением условий жизни черных людей, ибо это их прямое дело, да к тому же ни у кого другого нет на то необходимых средств и знаний. И все же я не уверен, что дело скоро сдвинется с мертвой точки, — добавил он.
— Значит, так ничего и не изменилось? — сказала Барбара. — И надеяться не на что? — В голосе ее чувствовалось волнение.
— Надеяться никому не вредит, — возразил Леонард Уингейт. И с усмешкой добавил:
— За надежду денег не берут. Просто бессмысленно заниматься самообманом.
— Спасибо за вашу откровенность, — медленно произнесла Барбара. — Такое услышишь не от каждого, я-то знаю.
— Расскажи ему, — стал упрашивать Бретт, — расскажи о своей новой работе.
— Мне предложили заняться одним делом, — начала Барбара. — В рекламном агентстве, где я работаю и которое выполняет заказы компании. Я должна снять фильм. Правдивый фильм о Детройте — о жизни гетто.
Она сразу почувствовала, что Уингейт заинтересовался.
— Я впервые об этом услышала, — добавила Барбара, — полтора месяца назад.
И она рассказала о том, какое задание дал ей Кейс Йетс-Браун в Нью-Йорке.
Это было на другой день после неудачного “шуршания”, когда идеи по рекламе “Ориона” были, как обычно, изложены заказчику и, как обычно, отклонены.
Как и предсказывал тогда Тедди Ош за обедом, обильно орошенным мартини, Кейс Йетс-Браун на другой день вызвал Барбару.
В своем красивом кабинете на верхнем этаже здания, где расположилось агентство, Йетс-Браун показался Барбаре на редкость сухим по сравнению с тем веселым зазывалой, каким он выглядел накануне, когда пытался продать свою продукцию. Он словно бы поседел и постарел и несколько раз в конце разговора поворачивался к окну и поверх зданий Манхэттена смотрел вдаль, на пролив Лонг-Айленд, явно думая о чем-то своем. Возможно, решила Барбара, необходимость быть любезным с клиентами требует от человека такого напряжения, что он не может потом не быть угрюмым.
Да и в тоне, каким Йетс-Браун заговорил с ней после того, как они поздоровались, не было и тени дружелюбия.
— Вы вчера держались задиристо с клиентом, — объявил он, — мне это не нравится, и вам следовало бы это знать.
Она промолчала. По всей вероятности, Йетс-Браун имел в виду вопрос, который она задала заведующему отделом рекламы компании: “Ну неужели вам так ничего и не понравилось? Абсолютно ничего?” Что ж, она по-прежнему считала свой вопрос оправданным и вовсе не собиралась пресмыкаться сейчас. Но и настраивать против себя Йетс-Брауна без особой причины ни к чему — пусть сначала скажет про новое задание.
— Одно из первых правил, которое надо усвоить, поступая сюда, — не отступался Йетс-Браун, — это научиться проявлять выдержку и глотать обиду.
— О'кей, Кейс, — сказала Барбара, — именно этим я сейчас и занимаюсь.
У него хватило ума улыбнуться, но он тут же снова принял холодный тон:
— Дело, которое вам поручают, требует выдержки, а также разумного осмысления и, естественно, воображения. Я предложил поручить вам это задание, считая, что вы обладаете вышеуказанными качествами. И несмотря на ваше вчерашнее поведение, в котором я склонен видеть случайный ляпсус, по-прежнему так считаю.
“О Господи! — так и хотелось воскликнуть Барбаре. — Перестань ты читать мне мораль и выкладывай, что у тебя там!” Но у нее хватило ума не высказать этого вслух.
— В том, что я собираюсь вам поручить, заинтересован лично председатель совета директоров нашего клиента. — Кейс Йетс-Браун произнес “председатель совета директоров” с благоговением и придыханием. “Удивительно, — подумала Барбара, — что он при этом не встал и не отдал честь”. — Так что на вас ложится большая ответственность, — продолжал старший инспектор. — Задание это очень важное, и все мы в агентстве так или иначе будем вам помогать, вам же придется время от времени докладывать о ходе дела самому председателю лично.
Вот тут Барбаре стало кое-что ясно. Докладывать лично председателю совета директоров — дело действительно очень ответственное, хотя ее это и не пугало. Но поскольку председатель совета директоров при желании может вынести смертный приговор рекламному агентству, которым пользуется его компания, Барбара могла себе представить, как трепыхались Кейс Йетс-Браун и все остальные.
— Задание, — добавил Йетс-Браун, — состоит в том, чтобы снять фильм.
И он принялся излагать детали в той мере, в какой сам их знал. Фильм должен быть о Детройте: гетто и люди, живущие в нем; их проблемы — расовые и прочие, образ жизни, взгляды, потребности. Это должен быть честный, основанный на фактах документальный фильм. Никоим образом не пропаганда компании или автомобильной промышленности — название компании появится только раз, и то как источник ассигнований. Цель фильма — высветить проблемы города, подчеркнуть его роль в жизни нации. Фильм будет делаться прежде всего в просветительских целях — для демонстрации на собраниях граждан и в школах по всей стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Леонард Уингейт отхлебнул кофе, который подала Барбара.
— Так вот, как я уже сказал, учтите: все это лишь фасад. Я по-прежнему принадлежу к своей расе. — Он резким движением поставил чашку на стол. И взгляд его горящих глаз впился в сидевших напротив Бретта и Барбару. — Когда случаются такие вещи, как сегодня, меня охватывает не просто гнев. Я весь киплю, я презираю и ненавижу все белое.
Огонь в глазах его потух. Он снова поднес чашку ко рту, но рука его дрожала.
Помолчав немного, он продолжал:
— Джеймс Болдуин пишет: “С неграми в этой стране обращаются так, как вам в голову не придет обращаться даже с кошкой или собакой”. И это на самом деле так — и в Детройте, и в других местах. Несмотря на все события последних лет, во взглядах большинства белых людей коренных изменений не произошло. То немногое, что делается для очистки совести белого человека — например, наем неквалифицированных рабочих, который пыталась подорвать, да и подрывала, эта белая пара, — всего-навсего лишь круги на воде. Школы, жилищные условия, медицинское обслуживание — все это в таком плачевном состоянии, что даже трудно себе представить, если ты не черный. Поверить этому можно, лишь когда познаешь на собственном тяжком опыте. Но в один прекрасный день, если автомобильная промышленность хочет процветать в этом городе — а без автомобильной промышленности нет и Детройта, — компаниям придется всерьез задуматься над улучшением условий жизни черных людей, ибо это их прямое дело, да к тому же ни у кого другого нет на то необходимых средств и знаний. И все же я не уверен, что дело скоро сдвинется с мертвой точки, — добавил он.
— Значит, так ничего и не изменилось? — сказала Барбара. — И надеяться не на что? — В голосе ее чувствовалось волнение.
— Надеяться никому не вредит, — возразил Леонард Уингейт. И с усмешкой добавил:
— За надежду денег не берут. Просто бессмысленно заниматься самообманом.
— Спасибо за вашу откровенность, — медленно произнесла Барбара. — Такое услышишь не от каждого, я-то знаю.
— Расскажи ему, — стал упрашивать Бретт, — расскажи о своей новой работе.
— Мне предложили заняться одним делом, — начала Барбара. — В рекламном агентстве, где я работаю и которое выполняет заказы компании. Я должна снять фильм. Правдивый фильм о Детройте — о жизни гетто.
Она сразу почувствовала, что Уингейт заинтересовался.
— Я впервые об этом услышала, — добавила Барбара, — полтора месяца назад.
И она рассказала о том, какое задание дал ей Кейс Йетс-Браун в Нью-Йорке.
Это было на другой день после неудачного “шуршания”, когда идеи по рекламе “Ориона” были, как обычно, изложены заказчику и, как обычно, отклонены.
Как и предсказывал тогда Тедди Ош за обедом, обильно орошенным мартини, Кейс Йетс-Браун на другой день вызвал Барбару.
В своем красивом кабинете на верхнем этаже здания, где расположилось агентство, Йетс-Браун показался Барбаре на редкость сухим по сравнению с тем веселым зазывалой, каким он выглядел накануне, когда пытался продать свою продукцию. Он словно бы поседел и постарел и несколько раз в конце разговора поворачивался к окну и поверх зданий Манхэттена смотрел вдаль, на пролив Лонг-Айленд, явно думая о чем-то своем. Возможно, решила Барбара, необходимость быть любезным с клиентами требует от человека такого напряжения, что он не может потом не быть угрюмым.
Да и в тоне, каким Йетс-Браун заговорил с ней после того, как они поздоровались, не было и тени дружелюбия.
— Вы вчера держались задиристо с клиентом, — объявил он, — мне это не нравится, и вам следовало бы это знать.
Она промолчала. По всей вероятности, Йетс-Браун имел в виду вопрос, который она задала заведующему отделом рекламы компании: “Ну неужели вам так ничего и не понравилось? Абсолютно ничего?” Что ж, она по-прежнему считала свой вопрос оправданным и вовсе не собиралась пресмыкаться сейчас. Но и настраивать против себя Йетс-Брауна без особой причины ни к чему — пусть сначала скажет про новое задание.
— Одно из первых правил, которое надо усвоить, поступая сюда, — не отступался Йетс-Браун, — это научиться проявлять выдержку и глотать обиду.
— О'кей, Кейс, — сказала Барбара, — именно этим я сейчас и занимаюсь.
У него хватило ума улыбнуться, но он тут же снова принял холодный тон:
— Дело, которое вам поручают, требует выдержки, а также разумного осмысления и, естественно, воображения. Я предложил поручить вам это задание, считая, что вы обладаете вышеуказанными качествами. И несмотря на ваше вчерашнее поведение, в котором я склонен видеть случайный ляпсус, по-прежнему так считаю.
“О Господи! — так и хотелось воскликнуть Барбаре. — Перестань ты читать мне мораль и выкладывай, что у тебя там!” Но у нее хватило ума не высказать этого вслух.
— В том, что я собираюсь вам поручить, заинтересован лично председатель совета директоров нашего клиента. — Кейс Йетс-Браун произнес “председатель совета директоров” с благоговением и придыханием. “Удивительно, — подумала Барбара, — что он при этом не встал и не отдал честь”. — Так что на вас ложится большая ответственность, — продолжал старший инспектор. — Задание это очень важное, и все мы в агентстве так или иначе будем вам помогать, вам же придется время от времени докладывать о ходе дела самому председателю лично.
Вот тут Барбаре стало кое-что ясно. Докладывать лично председателю совета директоров — дело действительно очень ответственное, хотя ее это и не пугало. Но поскольку председатель совета директоров при желании может вынести смертный приговор рекламному агентству, которым пользуется его компания, Барбара могла себе представить, как трепыхались Кейс Йетс-Браун и все остальные.
— Задание, — добавил Йетс-Браун, — состоит в том, чтобы снять фильм.
И он принялся излагать детали в той мере, в какой сам их знал. Фильм должен быть о Детройте: гетто и люди, живущие в нем; их проблемы — расовые и прочие, образ жизни, взгляды, потребности. Это должен быть честный, основанный на фактах документальный фильм. Никоим образом не пропаганда компании или автомобильной промышленности — название компании появится только раз, и то как источник ассигнований. Цель фильма — высветить проблемы города, подчеркнуть его роль в жизни нации. Фильм будет делаться прежде всего в просветительских целях — для демонстрации на собраниях граждан и в школах по всей стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132