Дело в том, что Соединенные Штаты не занимаются продажей сельскохозяйственной техники другим странам. Если и продают, то немного. Наша техника слишком сложна и замысловата. Я уже сказал, что мы относимся к ней как к постулату веры: каждому приспособлению обязательно подай двигатель. Электрический, или работающий на бензине, или еще бог знает какой. Но при этом мы забываем, что на Востоке переизбыток рабочей силы. Позвал одного покрутить ручку, и вот уже на зов бегут пятьдесят, несутся, как мухи.., или муравьи. Но нам это не по душе. Нас раздражает, когда кули таскают тяжеленные камни, чтобы построить плотину. Это представляется нам просто оскорбительным. Мы считаем, что это неэффективно, противоречит американскому духу, — так воздвигали в свое время пирамиды. Ну и что из этого? Против фактов не попрешь. И это еще долго не изменится. А кроме того, в тех краях не так уж много мастерских, где можно ремонтировать сложные машины. Значит, машины должны быть простыми. — Хэнк Крейзел перестал крутить ручку молотилки. — Как вот эта.
“Любопытная штука, — подумал Адам, — вот сейчас, когда Хэнк Крейзел излагал свои доводы — с удивительным, кстати, для него красноречием — и демонстрировал свою конструкцию, в нем появилось что-то от Линкольна — такой же высокий, худощавый. Интересно, а получится что-нибудь из этой идеи Крейзела? — размышлял далее Адам. — Есть ли, как он утверждает, в таких машинах потребность? Заслуживает ли внимания этот проект — настолько, чтобы подпереть его авторитетом одной из автомобильных компаний, входящих в Большую тройку?”
И Адам, как специалист по проблемам производственного планирования, натренированный на критическом анализе, принялся задавать хозяину вопросы — о рынках, предполагаемом спросе, распределении товара, сборке машин на местах, стоимости, запасных частях, способах транспортировки, техническом обслуживании и ремонте. И какой бы вопрос Адам ни задал, Крейзел, казалось, заранее продумал его и уже имел готовый ответ со всеми необходимыми цифрами — ответы эти, кстати, показывали, почему он так успешно вел свои дела.
Затем Хэнк Крейзел сам отвез Адама и Эрику в центр города, где они оставили свой автомобиль.
Они мчались домой, на север, по шоссе Джона Лоджа.
— Ты сделаешь для Хэнка то, о чем он просит? — поинтересовалась Эрика. — Поможешь ему связаться с председателем совета директоров и другими?
— Не знаю. — В голосе Адама звучали нотки сомнения. — Я как-то не очень уверен.
— Мне кажется, ты должен это сделать.
— Вот так — должен, и все? — Он с улыбкой искоса посмотрел на нее.
— Да, так, — решительно повторила Эрика.
— Не ты ли постоянно твердишь мне, что у меня слишком много дел? — Адам подумал при этом об “Орионе”, который скоро надо будет представлять публике, о том, сколько это потребует от него времени и усилий в ближайшие месяцы. А теперь уже пора приступать к разработке “Фарстара” — на это тоже уйдет немало сил и дополнительных часов работы на заводе и дома.
А тут еще Смоки Стефенсен. Адам понимал, что пора решать вопрос о том, оставлять его сестре Терезе свой капитал в этой фирме или нет, а для этого ему давно уже следовало показаться там и провести обстоятельный разговор со Смоки. На будущей неделе каким-то образом надо выкроить и для этого время.
И Адам подумал: а хочется ли ему взваливать на себя еще и просьбу Крейзела?
— Это не отнимет у тебя много времени, — сказала Эрика. — Единственное, о чем просит Хэнк, — познакомить его с начальством, чтобы он мог продемонстрировать свою машину.
Адам рассмеялся:
— Извини! Но так у нас не бывает. — И принялся пояснять: любая новая идея, предлагаемая вниманию начальства, должна иметь тщательное обоснование с приложением соответствующих отзывов экспертов — просто так на стол президента компании или председателя совета директоров предложения не кладут. Даже когда имеешь дело с Элроем Брейсуэйтом или первым вице-президентом Хабом Хьюитсоном, эти принципы нельзя обойти. Без скрупулезного изучения идеи в целом, детального подсчета расходов, прогнозирования рынков сбыта и конкретных рекомендаций ни тот ни другой ни за что не разрешат передать дело выше.
И это, в общем, справедливо. В противном случае компетентные инстанции будут завалены сотнями безумных проектов, что лишь затормозит прогресс.
Причем на этой стадии — ведь другие-то подключатся позже — все заботы лягут на его плечи.
И еще одно: поскольку отдел сельскохозяйственной техники отверг, по признанию самого же Хэнка Крейзела, его молотилку, Адам, возвращаясь к данному проекту, наверняка наживет себе врагов независимо от того, сумеет он пробить эту идею или потерпит поражение. А филиал компании, занимающийся производством сельскохозяйственной техники, хоть и играет, по сравнению с той ее частью, которая занимается выпуском автомобилей, второстепенную роль, тем не менее входит в состав корпорации, и Адаму вовсе ни к чему наживать себе там врагов.
Машина, которую продемонстрировал им Крейзел, его идея в конце концов все-таки покорили Адама. И тем не менее что он выиграет, подключившись к этому делу? Разумно или глупо протежировать Хэнку Крейзелу?
В его размышления ворвался голос Эрики:
— Ну хорошо, даже если это прибавит тебе работы, все равно, мне кажется, машина Хэнка куда важнее, чем все, чем ты занимаешься.
— По-твоему, мне следовало бы бросить “Орион” и “Фарстар”? — саркастически заметил Адам.
— А почему бы и нет? Эти машины никого не кормят. А машина Хэнка — да.
— “Орион” будет кормить меня и тебя. Еще не договорив до конца, Адам почувствовал, что его слова звучат самодовольно и глупо, что вот-вот снова разгорится никому не нужный спор.
— Мне кажется, это единственное, что тебя волнует, — парировала Эрика.
— Нет, не единственное. Но здесь надо учитывать и кое-что еще.
— Что, например?
— Что Хэнк Крейзел — конъюнктурщик.
— А мне он понравился.
— Я это заметил.
— Что ты хочешь этим сказать? — ледяным тоном спросила Эрика.
— А, черт, ничего!
— Я спросила: “Что ты хочешь этим сказать?”
— Изволь, — ответил Адам. — Когда мы сидели у бассейна, он мысленно раздевал тебя. Ты это почувствовала. И вроде бы не возражала.
Щеки Эрики зарделись румянцем.
— Да, почувствовала! И действительно не возражала бы! Если хочешь знать правду, мне это даже понравилось.
— Ну, а мне — нет, — буркнул Адам.
— Не могу понять — почему?
— А теперь что ты хочешь этим сказать?
— Хочу сказать, что Хэнк Крейзел — настоящий мужчина, который и ведет себя соответственно. Поэтому женщина при нем чувствует себя женщиной.
— Видимо, я таких эмоций не вызываю.
— Нет, черт бы тебя подрал, нет! — От ее гнева в машине стало трудно дышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
“Любопытная штука, — подумал Адам, — вот сейчас, когда Хэнк Крейзел излагал свои доводы — с удивительным, кстати, для него красноречием — и демонстрировал свою конструкцию, в нем появилось что-то от Линкольна — такой же высокий, худощавый. Интересно, а получится что-нибудь из этой идеи Крейзела? — размышлял далее Адам. — Есть ли, как он утверждает, в таких машинах потребность? Заслуживает ли внимания этот проект — настолько, чтобы подпереть его авторитетом одной из автомобильных компаний, входящих в Большую тройку?”
И Адам, как специалист по проблемам производственного планирования, натренированный на критическом анализе, принялся задавать хозяину вопросы — о рынках, предполагаемом спросе, распределении товара, сборке машин на местах, стоимости, запасных частях, способах транспортировки, техническом обслуживании и ремонте. И какой бы вопрос Адам ни задал, Крейзел, казалось, заранее продумал его и уже имел готовый ответ со всеми необходимыми цифрами — ответы эти, кстати, показывали, почему он так успешно вел свои дела.
Затем Хэнк Крейзел сам отвез Адама и Эрику в центр города, где они оставили свой автомобиль.
Они мчались домой, на север, по шоссе Джона Лоджа.
— Ты сделаешь для Хэнка то, о чем он просит? — поинтересовалась Эрика. — Поможешь ему связаться с председателем совета директоров и другими?
— Не знаю. — В голосе Адама звучали нотки сомнения. — Я как-то не очень уверен.
— Мне кажется, ты должен это сделать.
— Вот так — должен, и все? — Он с улыбкой искоса посмотрел на нее.
— Да, так, — решительно повторила Эрика.
— Не ты ли постоянно твердишь мне, что у меня слишком много дел? — Адам подумал при этом об “Орионе”, который скоро надо будет представлять публике, о том, сколько это потребует от него времени и усилий в ближайшие месяцы. А теперь уже пора приступать к разработке “Фарстара” — на это тоже уйдет немало сил и дополнительных часов работы на заводе и дома.
А тут еще Смоки Стефенсен. Адам понимал, что пора решать вопрос о том, оставлять его сестре Терезе свой капитал в этой фирме или нет, а для этого ему давно уже следовало показаться там и провести обстоятельный разговор со Смоки. На будущей неделе каким-то образом надо выкроить и для этого время.
И Адам подумал: а хочется ли ему взваливать на себя еще и просьбу Крейзела?
— Это не отнимет у тебя много времени, — сказала Эрика. — Единственное, о чем просит Хэнк, — познакомить его с начальством, чтобы он мог продемонстрировать свою машину.
Адам рассмеялся:
— Извини! Но так у нас не бывает. — И принялся пояснять: любая новая идея, предлагаемая вниманию начальства, должна иметь тщательное обоснование с приложением соответствующих отзывов экспертов — просто так на стол президента компании или председателя совета директоров предложения не кладут. Даже когда имеешь дело с Элроем Брейсуэйтом или первым вице-президентом Хабом Хьюитсоном, эти принципы нельзя обойти. Без скрупулезного изучения идеи в целом, детального подсчета расходов, прогнозирования рынков сбыта и конкретных рекомендаций ни тот ни другой ни за что не разрешат передать дело выше.
И это, в общем, справедливо. В противном случае компетентные инстанции будут завалены сотнями безумных проектов, что лишь затормозит прогресс.
Причем на этой стадии — ведь другие-то подключатся позже — все заботы лягут на его плечи.
И еще одно: поскольку отдел сельскохозяйственной техники отверг, по признанию самого же Хэнка Крейзела, его молотилку, Адам, возвращаясь к данному проекту, наверняка наживет себе врагов независимо от того, сумеет он пробить эту идею или потерпит поражение. А филиал компании, занимающийся производством сельскохозяйственной техники, хоть и играет, по сравнению с той ее частью, которая занимается выпуском автомобилей, второстепенную роль, тем не менее входит в состав корпорации, и Адаму вовсе ни к чему наживать себе там врагов.
Машина, которую продемонстрировал им Крейзел, его идея в конце концов все-таки покорили Адама. И тем не менее что он выиграет, подключившись к этому делу? Разумно или глупо протежировать Хэнку Крейзелу?
В его размышления ворвался голос Эрики:
— Ну хорошо, даже если это прибавит тебе работы, все равно, мне кажется, машина Хэнка куда важнее, чем все, чем ты занимаешься.
— По-твоему, мне следовало бы бросить “Орион” и “Фарстар”? — саркастически заметил Адам.
— А почему бы и нет? Эти машины никого не кормят. А машина Хэнка — да.
— “Орион” будет кормить меня и тебя. Еще не договорив до конца, Адам почувствовал, что его слова звучат самодовольно и глупо, что вот-вот снова разгорится никому не нужный спор.
— Мне кажется, это единственное, что тебя волнует, — парировала Эрика.
— Нет, не единственное. Но здесь надо учитывать и кое-что еще.
— Что, например?
— Что Хэнк Крейзел — конъюнктурщик.
— А мне он понравился.
— Я это заметил.
— Что ты хочешь этим сказать? — ледяным тоном спросила Эрика.
— А, черт, ничего!
— Я спросила: “Что ты хочешь этим сказать?”
— Изволь, — ответил Адам. — Когда мы сидели у бассейна, он мысленно раздевал тебя. Ты это почувствовала. И вроде бы не возражала.
Щеки Эрики зарделись румянцем.
— Да, почувствовала! И действительно не возражала бы! Если хочешь знать правду, мне это даже понравилось.
— Ну, а мне — нет, — буркнул Адам.
— Не могу понять — почему?
— А теперь что ты хочешь этим сказать?
— Хочу сказать, что Хэнк Крейзел — настоящий мужчина, который и ведет себя соответственно. Поэтому женщина при нем чувствует себя женщиной.
— Видимо, я таких эмоций не вызываю.
— Нет, черт бы тебя подрал, нет! — От ее гнева в машине стало трудно дышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132