Только один калсидиец пустился было за нами в погоню, да разве Кендри догонишь!
Оба на некоторое время умолкли. Рэйн снова повернулся к Грэйгу спиной и стал стаскивать мокрую рубашку. Он как раз натягивал на плечи сухую, когда Грэйг сказал:
— Столько всего сразу происходит… прямо в голове не вмещается. Драконица, говоришь? Честно, мне легче поверить в драконицу, чем в смерть Малты. Когда я о ней думаю, то представляю всегда одно и то же: летний бал… и ты ведешь ее в танце…
Рэйн зажмурился, чтобы увидеть крохотную лодку, уносимую смертоносной рекой, и в этой лодке — белую точку запрокинутого лица.
— Завидую… — прошептал он еле слышно.
— Звание торговца Вестрита возложено на тебя, Кефрия, — сказала дочери Роника. — Тебе и решать за всю нашу семью. Если ты не хочешь ни во что вмешиваться, скажи, я пойму. Но заменить тебя я не смогу. Я для них просто частное лицо. Но знай, Кефрия, если ты пойдешь на Совет, я буду там рядом с тобой. Нашу точку зрения должна представлять именно ты. Совет уже не пожелал меня слушать по поводу смерти Давада, не послушает и теперь. Но я буду с тобой и во всем тебя поддержу. И вместе с тобой приму последствия, какими бы они ни были.
— А что мне говорить-то? — спросила Кефрия безжизненно. — Если я объявлю, что ведать не ведаю о судьбе Малты… и тем более сатрапа… мне же не поверят! Сразу скажут — обманываю.
— Есть и другой выход. Вы с Сельденом можете бежать из Удачного. Быть может, какое-то время вам удастся отсидеться в Инглби. Если только кто-нибудь не захочет выслужиться перед Сериллой и Керном и не отправится туда разыскивать вас!
Кефрия опустила голову на руки. Ее локти покоились на столе — и пускай знатоки хороших манер говорят по этому поводу что им угодно,
— Наш город… В нем нет таких подлецов. До такого не дойдет!
Она ждала, что с этим все согласятся, но никто ничего не сказал. Кефрия приподняла голову и обвела глазами круг очень невеселых, озабоченных лиц.
Кефрию как будто увлекал водоворот. События происходили слишком быстро, она не поспевала за ними. Ей едва позволили вымыться и переодеться в платье, принадлежавшее одной из женщин семейства Тенира. Потом она на скорую руку перекусила у себя в комнате — и ее тут же призвали на это доморощенное собрание. Она даже с матерью едва успела перекинуться словом.
«Малта погибла», — только и шепнула она Ронике, когда они обнимались на пороге особняка. Роника застыла у нее в объятиях, прикрыла глаза, а когда они снова встретились взглядами, в глазах Роники была вся бездна горя по любимой непослушной внучке. Это горе было сродни льду, не способному пролиться слезами.
И вот ведь насмешка судьбы! — недолгая общность, порожденная горем, во многом исцелила последствия их давней размолвки.
Но если Кефрии больше всего хотелось где-нибудь затаиться, покуда не минует снедающая ее боль, то мать, наоборот, настаивала на том, чтобы немедленно продолжать жить. А в ее понимании жить значило сражаться. За будущее Удачного, а значит, и Сельдена.
Помогая дочери переодеваться, Роника торопливо рассказывала о состоянии дел в городе. Ее речи, правду сказать, большей частью пролетали у Кефрии из одного уха в другое. Она лишь смутно запомнила, что Совет не очень-то справлялся с управлением городом. Что Роэд Керн с кучкой единомышленников из числа наследников старинных семейств довольно успешно держали в страхе тех, кто не торопился разделить их убеждения. Что необходимо было ввести в городе новую форму правления. Такую, которая учитывала бы интересы всех без исключения групп его жителей.
Подобная лекция о политике была нужна и желанна сейчас Кефрии всего менее. Она лишь раз за разом тупо кивала, дожидаясь, пока Роника уйдет разговаривать с Янни Хупрус. Лишь тогда ей удалось улучить минутку благословенного уединения и тишины. Но очень скоро ей пришлось вместе с Сельденом спуститься сюда, в большой зал особняка семьи Тенира. И здесь предстать перед очень странным и разношерстным собранием.
Да, за огромным столом Нарьи Тенира расселись очень непохожие люди. Рядом с хозяевами дома плотным рядом сидели представители по крайней мере еще шести старинных купеческих родов. Кефрия сразу узнала торговцев Дивушета и Риша. Имен остальных она так и не вспомнила. Их ей представили, но услышанное сразу улетучилось из памяти. Непосредственно рядом с торговцами бросались в глаза сразу три татуированные физиономии: две женские и одна мужская. И еще четверо за столом, судя по их одежде, были поселенцами с Трех Кораблей. Рэйн и Янни Хупрус представляли народ Дождевых Чащоб, ну а замыкали круг трое уцелевших Вестритов.
Кефрия оказалась как раз по левую руку от Нарьи Тенира. Хозяйка дома самолично распорядилась, чтобы Сельден сидел за столом среди взрослых, и велела мальчику слушать очень внимательно:
— Мы ведь будем говорить о твоем будущем, паренек. Ты имеешь полное право присутствовать при его рождении!
Кефрия поначалу решила, что Нарья пыталась таким образом подбодрить ее сына и убедить его: он не один, его по-прежнему любят и считаются с ним. В самом деле, на борту «Кендри» Сельден все держался подле нее и выглядел таким замкнутым, таким одиноким. Ничего общего с тем живым, самостоятельным и даже не в меру взрослым мальчишкой, что так скоро освоился в висячем городе. А теперь ее казалось, что слова Нарьи очень даже могли оказаться пророческими. Ибо Сельден сидел и слушал речи взрослых необычайно внимательно, проявляя редкостную сосредоточенность.
Кефрия еще раз покосилась на сынишку и тихо созналась:
— Устала я от всего убегать. Будь что будет — я все приму.
— Все принять недостаточно, — поправила Нарья Тенира. — Необходимо дать бой! А то половина Удачного носа не кажет из своих развалин и в упор не видит, какую власть загребли Серилла и этот ее приспешник, тьфу на него, Керн. Мы, помнится, начали очень неплохо: во всяком случае, порядок вроде восстановился. А потом сущее безобразие началось! Как-то раз торговец Двиккер созвал собрание: до него дошли пересуды о том, что госпожа Серилла через голову Совета договаривается с «новыми купчиками» о перемирии. Совет собрался и, естественно, это дело осудил. Только Керн, выступавший от лица Сериллы, все отрицал. Тут-то мы, кстати, поняли, насколько сблизились эти двое. — Нарья сделала паузу и обвела всех глазами. — Очень скоро Двиккера нашли так страшно избитым, что он до самого смертного часа ни словечка выговорить не смог! У другого торговца из числа глав Совета лабаз подожгли. Оба раза винили либо «новых», либо рабов. Да только по городу ползут совсем другие слухи, и гораздо более гадкие.
Следом взяла слово одна из рабынь.
— Вы услышали о том, каково приходится старинным торговцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Оба на некоторое время умолкли. Рэйн снова повернулся к Грэйгу спиной и стал стаскивать мокрую рубашку. Он как раз натягивал на плечи сухую, когда Грэйг сказал:
— Столько всего сразу происходит… прямо в голове не вмещается. Драконица, говоришь? Честно, мне легче поверить в драконицу, чем в смерть Малты. Когда я о ней думаю, то представляю всегда одно и то же: летний бал… и ты ведешь ее в танце…
Рэйн зажмурился, чтобы увидеть крохотную лодку, уносимую смертоносной рекой, и в этой лодке — белую точку запрокинутого лица.
— Завидую… — прошептал он еле слышно.
— Звание торговца Вестрита возложено на тебя, Кефрия, — сказала дочери Роника. — Тебе и решать за всю нашу семью. Если ты не хочешь ни во что вмешиваться, скажи, я пойму. Но заменить тебя я не смогу. Я для них просто частное лицо. Но знай, Кефрия, если ты пойдешь на Совет, я буду там рядом с тобой. Нашу точку зрения должна представлять именно ты. Совет уже не пожелал меня слушать по поводу смерти Давада, не послушает и теперь. Но я буду с тобой и во всем тебя поддержу. И вместе с тобой приму последствия, какими бы они ни были.
— А что мне говорить-то? — спросила Кефрия безжизненно. — Если я объявлю, что ведать не ведаю о судьбе Малты… и тем более сатрапа… мне же не поверят! Сразу скажут — обманываю.
— Есть и другой выход. Вы с Сельденом можете бежать из Удачного. Быть может, какое-то время вам удастся отсидеться в Инглби. Если только кто-нибудь не захочет выслужиться перед Сериллой и Керном и не отправится туда разыскивать вас!
Кефрия опустила голову на руки. Ее локти покоились на столе — и пускай знатоки хороших манер говорят по этому поводу что им угодно,
— Наш город… В нем нет таких подлецов. До такого не дойдет!
Она ждала, что с этим все согласятся, но никто ничего не сказал. Кефрия приподняла голову и обвела глазами круг очень невеселых, озабоченных лиц.
Кефрию как будто увлекал водоворот. События происходили слишком быстро, она не поспевала за ними. Ей едва позволили вымыться и переодеться в платье, принадлежавшее одной из женщин семейства Тенира. Потом она на скорую руку перекусила у себя в комнате — и ее тут же призвали на это доморощенное собрание. Она даже с матерью едва успела перекинуться словом.
«Малта погибла», — только и шепнула она Ронике, когда они обнимались на пороге особняка. Роника застыла у нее в объятиях, прикрыла глаза, а когда они снова встретились взглядами, в глазах Роники была вся бездна горя по любимой непослушной внучке. Это горе было сродни льду, не способному пролиться слезами.
И вот ведь насмешка судьбы! — недолгая общность, порожденная горем, во многом исцелила последствия их давней размолвки.
Но если Кефрии больше всего хотелось где-нибудь затаиться, покуда не минует снедающая ее боль, то мать, наоборот, настаивала на том, чтобы немедленно продолжать жить. А в ее понимании жить значило сражаться. За будущее Удачного, а значит, и Сельдена.
Помогая дочери переодеваться, Роника торопливо рассказывала о состоянии дел в городе. Ее речи, правду сказать, большей частью пролетали у Кефрии из одного уха в другое. Она лишь смутно запомнила, что Совет не очень-то справлялся с управлением городом. Что Роэд Керн с кучкой единомышленников из числа наследников старинных семейств довольно успешно держали в страхе тех, кто не торопился разделить их убеждения. Что необходимо было ввести в городе новую форму правления. Такую, которая учитывала бы интересы всех без исключения групп его жителей.
Подобная лекция о политике была нужна и желанна сейчас Кефрии всего менее. Она лишь раз за разом тупо кивала, дожидаясь, пока Роника уйдет разговаривать с Янни Хупрус. Лишь тогда ей удалось улучить минутку благословенного уединения и тишины. Но очень скоро ей пришлось вместе с Сельденом спуститься сюда, в большой зал особняка семьи Тенира. И здесь предстать перед очень странным и разношерстным собранием.
Да, за огромным столом Нарьи Тенира расселись очень непохожие люди. Рядом с хозяевами дома плотным рядом сидели представители по крайней мере еще шести старинных купеческих родов. Кефрия сразу узнала торговцев Дивушета и Риша. Имен остальных она так и не вспомнила. Их ей представили, но услышанное сразу улетучилось из памяти. Непосредственно рядом с торговцами бросались в глаза сразу три татуированные физиономии: две женские и одна мужская. И еще четверо за столом, судя по их одежде, были поселенцами с Трех Кораблей. Рэйн и Янни Хупрус представляли народ Дождевых Чащоб, ну а замыкали круг трое уцелевших Вестритов.
Кефрия оказалась как раз по левую руку от Нарьи Тенира. Хозяйка дома самолично распорядилась, чтобы Сельден сидел за столом среди взрослых, и велела мальчику слушать очень внимательно:
— Мы ведь будем говорить о твоем будущем, паренек. Ты имеешь полное право присутствовать при его рождении!
Кефрия поначалу решила, что Нарья пыталась таким образом подбодрить ее сына и убедить его: он не один, его по-прежнему любят и считаются с ним. В самом деле, на борту «Кендри» Сельден все держался подле нее и выглядел таким замкнутым, таким одиноким. Ничего общего с тем живым, самостоятельным и даже не в меру взрослым мальчишкой, что так скоро освоился в висячем городе. А теперь ее казалось, что слова Нарьи очень даже могли оказаться пророческими. Ибо Сельден сидел и слушал речи взрослых необычайно внимательно, проявляя редкостную сосредоточенность.
Кефрия еще раз покосилась на сынишку и тихо созналась:
— Устала я от всего убегать. Будь что будет — я все приму.
— Все принять недостаточно, — поправила Нарья Тенира. — Необходимо дать бой! А то половина Удачного носа не кажет из своих развалин и в упор не видит, какую власть загребли Серилла и этот ее приспешник, тьфу на него, Керн. Мы, помнится, начали очень неплохо: во всяком случае, порядок вроде восстановился. А потом сущее безобразие началось! Как-то раз торговец Двиккер созвал собрание: до него дошли пересуды о том, что госпожа Серилла через голову Совета договаривается с «новыми купчиками» о перемирии. Совет собрался и, естественно, это дело осудил. Только Керн, выступавший от лица Сериллы, все отрицал. Тут-то мы, кстати, поняли, насколько сблизились эти двое. — Нарья сделала паузу и обвела всех глазами. — Очень скоро Двиккера нашли так страшно избитым, что он до самого смертного часа ни словечка выговорить не смог! У другого торговца из числа глав Совета лабаз подожгли. Оба раза винили либо «новых», либо рабов. Да только по городу ползут совсем другие слухи, и гораздо более гадкие.
Следом взяла слово одна из рабынь.
— Вы услышали о том, каково приходится старинным торговцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152