– Эмбан предупреждал нас об этом, – заметил Бергстен. – В провинции полно подстрекателей. Они твердят крепостным, что у нас рога и хвосты и что мы явились сюда, чтобы сжечь их церкви и силой вынудить их исповедовать ересь. Кажется, за всем этим стоит человек по имени Сабр.
– Вот до кого я бы с удовольствием добрался, – мрачно пробормотал Комьер. – Он у меня стал бы главным украшением доброго костра.
– Комьер, не стоит будоражить местных жителей, – предостерегающе проговорил Дареллон, – они и так уже достаточно взбудоражены. Мы сейчас не в том состоянии, чтобы вступать в открытый бой. – Он оглянулся на изрядно потрепанную колонну рыцарей церкви и длинную вереницу повозок, на которых везли тяжелораненых.
– Ты заметил какие-нибудь признаки организованного сопротивления? – спросил Гельдэн у Комьера.
– Нет еще. Я полагаю, что мы узнаем, чего нам следует ожидать, когда доберемся до Дарсаса. Если мост через Астел будет обрушен, а на стенах города выстроятся лучники, мы сразу поймем, что послание Сабра о мире и доброй воле дошло до местных властей. – Лицо магистра генидианцев потемнело, и он с мрачной решимостью расправил плечи. – Что ж, не страшно. Мне и прежде доводилось с боем входить в города, так что это будет не первый случай в моей жизни.
– Комьер, тебе уже удалось привести к гибели Абриэля и почти треть всех рыцарей церкви, – едко заметил Бергстен. – Я бы сказал, что место в истории тебе обеспечено, так что давай попробуем вступить в переговоры, прежде чем разбивать городские ворота и жечь дома.
– Ты, Бергстен, еще послушником был чересчур языкаст. Жаль, что я не успел исправить этот недостаток, покуда ты еще не носил клобук.
Бергстен многозначительно взвесил в руке увесистый боевой топор.
– Я могу снять клобук в любое подходящее для тебя время, друг мой, – предложил он.
– Не отвлекайтесь, господа, – слегка невнятно проговорил Дареллон. – Нашим раненым требуется уход и помощь. Не время затевать драки – ни с местным населением, ни друг с другом. Думаю, что мы четверо должны выехать вперед под белым флагом и выяснить, откуда ветер дует до того, как мы начнем строить осадные машины.
– Ужели я слышу голос разума? – мягко пробасил Гельдэн.
Они привязали к копью сэра Гельдэна снежно-белый сириникийский плащ и под унылым предвечерним небом поскакали к западному берегу реки Астел.
Город за рекой был, вне всякого сомнения, эленийский – древний город с высокими башнями и шпилями, вонзавшимися в небо. Горделиво и прочно высился он на дальнем берегу реки, под трепещущими на ветру красно-сине-золотыми стягами, и казалось, что он стоял здесь всегда и будет стоять всегда. Его окружали высокие крепкие стены, и массивные ворота были заперты наглухо. Мост через реку Астел был перегорожен рослыми бронзовокожими воинами в скудных доспехах и со зловещего вида вооружением.
– Атаны, – определил сэр Гельдэн. – Нам определенно не стоило бы сражаться с этими людьми.
Ряды угрюмых пехотинцев раздвинулись, и навстречу магистрам вышел престарелый, сморщенный как печеное яблоко тамулец в золотой мантии, сопровождаемый длиннобородым священнослужителем-астелийцем.
– Добро пожаловать, господа рыцари! – сухим, как шуршание песка, голосом приветствовал их безволосый тамулец. – Короля Алберена весьма интересуют ваши намерения. Мы здесь нечасто видим рыцарей церкви.
– Ты, должно быть, посол Фонтен, – сказал Бергстен. – Эмбан очень точно описал тебя.
– Я считал, что он лучше воспитан, – пробормотал Фонтен.
Бергстен коротко улыбнулся ему.
– Ваше превосходительство, вы можете сообщить его величеству, что намерения наши целиком мирные.
– Я уверен, что он будет счастлив услышать это.
– Эмбан и сэр Тиниен вернулись в Чиреллос пару месяцев назад, – продолжал Бергстен. – Они сообщили, что дела здесь складываются не лучшим образом. Долмант отправил нас сюда, чтобы помочь навести порядок. – Рослый патриарх помрачнел. – Боюсь, начали мы не лучшим образом. У нас была неудачная стычка в окрестностях Басны, и нашим раненым требуется помощь лекарей.
– Я извещу ближайшие монастыри, сэр рыцарь, – предложил бородатый священнослужитель, стоявший рядом с Фонтеном.
– Бергстен больше не рыцарь, ваше преподобие, – поправил его Комьер. – Он был рыцарем, но у Бога на его счет оказались другие планы. Теперь он патриарх церкви. Молится он, думается мне, неплохо, но нам до сих пор не удается отобрать у него топор.
– Я совсем забыл о правилах приличия, – извинился Фонтен. – Позвольте представить вам моего друга – это архимандрит Монсел, помазанный глава Астельской церкви.
– Ваша светлость, – Бергстен вежливо наклонил голову.
– Ваша светлость, – отозвался Монсел, с любопытством разглядывая воинственного церковника. – У нас с вашим другом Эмбаном состоялось несколько весьма многообещающих споров о различиях в доктрине. Мы с вами могли бы их продолжить, но прежде позаботимся о ваших раненых. Сколько их у вас?
– Примерно двадцать тысяч, ваша светлость, – мрачно ответил Комьер. – Нам довольно трудно вести точный счет, потому что всякий час умирает еще несколько десятков.
– Боже милостивый! – воскликнул Монсел. – С кем же это вы сражались там, в горах?
– Насколько мы могли определить, ваша светлость, с самим владыкой ада, – ответил Дареллон. – Мы оставили на поле боя тридцать тысяч убитых – большей частью сириникийцы. Лорд Абриэль, их магистр, возглавлял атаку, а его рыцари следовали за ним. Они оказались втянутыми в бой прежде, чем сумели понять, против кого сражаются. – Дареллон вздохнул. – Абриэлю почти сравнялось семьдесят, и он, видно, думал, что ведет свой последний бой.
– Он, увы, оказался прав, – проворчал Комьер. – От него не осталось даже что похоронить.
– Но погиб он славной смертью, – вставил Гельдэн. – Найдутся у вас гонцы попроворней, ваше превосходительство? Спархок и Вэнион рассчитывают, что мы доберемся до Материона в ближайшее время, и лучше будет известить их, что нам придется задержаться.


***

– Его имя Валаш, – сказал Стрейджен Спархоку и Телэну, когда все трое, по-прежнему в измазанных смолой матросских робах, ступили с шумной, освещенной факелами улицы в кромешную темноту вонючего проулка. – Он и двое его дружков – дакиты из Верела.
– Удалось тебе выяснить, на кого, собственно, они трудятся? – спросил Спархок, когда они остановились, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте, а носам – к вони. Закоулки Бересы славились особой непривлекательностью.
– Я слыхал, как один из них упомянул Огераджина, – ответил Стрейджен.
– По-моему, это вполне возможно. Огераджин с Заластой – старинные приятели.
– Но ведь мозги Огераджина как будто прогнили насквозь, – возразил Телэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145