Она вяло повиновалась.
Ее тело было великолепно. Длинные волосы ниспадали на плечи и
прекрасно вылепленные груди, а его взгляд следовал за складкой
космокостюма, когда тот соскользнул с узкой талии и широких бедер. Наедине
с ней, совершенно наедине, впервые...
"_Н_о _э_т_о _ж_е _в_о_с_п_о_м_и_н_а_н_и_е_! - подумал он. - _Я
с_м_о_т_р_ю _н_а _Н_е_в_з_г_о_д_у_, _а _н_е _н_а _З_л_о_б_у_! _Н_е _н_а
З_л_о_б_у_. _Н_е_..."
Нет, не подданный какой-либо планеты, но здесь, в непреложной
уединенности космотеля - платного временного жилища новобрачных и богатых
космических путешественников. Роскошное место, роскошное тело, наконец-то
оковы сняты.
"_Н_е_в_з_г_о_д_а_!"
"Я люблю тебя, Злоба, и ты - моя".
"Невзгода!"
"Почему ты не отвечаешь, Злоба?"
"Воспоминание..."
"Почему молчишь?"
"Злоба..."
"Почему отодвигаешься? Ты больна? Злоба, Злоба..."
Но она была лучезарно здорова, волосы ее все горели и горели, глаза
никогда не были так глубоки; естественная, нормальная, не считая того, что
она, казалось, знать его не знает.
"Поговори со мной!"
Она молчала. Что за невидимая рука наложила на нее чары, лишила дара
речи в час торжества? Что это - постгипнотическое состояние или приказа
отданный неведомым врагом ради его уничтожениям Не его ли долг вырвать
сейчас ее, спящую красавицу, из этого состояния одним-единственным жарким
поцелуем?
Атон поцеловал ее, но она не пробудилась. Ее губы были мягки,
безответны.
Или требуется большее усилие? Должен ли он овладеть ею?
А ведь он еще не подарил ей хвею!
Он поднял миньонетку - одна рука под ее плечом, другая под мышкой - и
перенес безвольное тело на диван.
"_Н_е_в_з_г_о_д_а_!" С жутким потрясением Атон вернулся в настоящее.
Невзгода лежала на соломенном тюфяке, нагая и прекрасная, открытая его
ласкам. Он думал, что Злоба - единственная в своем роде, но вот перед ним
ее копия, одна из десятков только в этой деревне, и сотен, тысяч на
планете. Он ошибочно принял стандартные признаки вида за красоту, всю
жизнь обманывая свои чувства.
Невзгода вновь улыбнулась, изогнувшись от удовольствия. Как странно,
что эта женщина, которую он в общем-то не желает, так чутко реагирует на
его небрежное прикосновение, тогда как Злоба...
"Злоба... - это амнезия?" Она не выказывала ни беспокойства, ни
тревоги, ни смущения. Видела его, признавала - но как мебель, а не как
мужчину. Она не пребывала в ступоре, но и не прикоснулась к нему, когда
подвинулась.
Могла ли любовь миньонетки ослабнуть? Или ее вообще не было? Ее
пламенные волосы и бездонные глаза отрицали и то, и другое. Ее любовь
сильна. Она предназначалась ему; миньонетка никогда бы не пошла с ним без
любви.
В космосе она была невероятно способным капитаном. Без веской причины
она не сделала бы ничего. Должен быть мотив. Знала ли она что-то, чего не
знал он? Что-то, чего не могла ему сказать?
Перед Атоном промелькнуло видение простенькой драмы. В чулане
скрывается преступник с пистолетом в руке, готовый вот-вот похитить и
обесчестить героиню. В дверях - ее любимый: сильный, красивый, умный. Но
если она даст знать о своем предпочтении, любимый умрет первым. Она
вынуждена молчать и как-то знаками передать ему, что скрывающийся незваный
гость не остановится ни перед чем. Если она сумеет тайком передать это
известие, задача решена.
Злоба лежала неприкрытая - руки вниз, ноги слегка раздвинуты -
изумительно прекрасная. Дышала она ровно, глаза были закрыты.
Где же злодей? На навесном замке виднелась пломба владельца. Здесь не
могло быть третьего, на этом заброшенном безвоздушном астероиде, куда
кислород был подан перед самым их появлением. Не могло быть ни тайного
подслушивающего устройства, ни дистанционного управления. В первую очередь
владельцы продавали уединенность. "В КОСМОТЕЛЕ ВЫ МОЖЕТЕ РАССЧИТЫВАТЬ НА
УЕДИНЕНИЕ", - рекламировала фирма, и у нее имелись средства для защиты
своего доброго имени.
Злоба лежала без движения. Тайна глубже, чем... Атон не мог
заниматься любовью с куклой. Его сбили с толку.
Вмешался душевный цензор. Воспоминание прервалось. С облегчением
перенес он все внимание на Невзгоду.
При свече ее волосы заблестели. Эта женщина, если он понимал знаки,
уже училась его любить - а он лишь обругал ее. Внезапно он почувствовал
угрызения совести, теплое чувство к ее страданиям.
Невзгода отпрянула.
На этот раз он не сигналил, не говорил, но она отреагировала.
Миньонетка была телепаткой! Он подозревал об этом и раньше, почему же
вдруг забыл? Она могла читать его мысли или, на худой конец, чувства и
отвечать на них, а не на слова.
Только одно казалось странным.
Атон собрал все свои душевные силы и обрушил на нее, как только мог,
поток свирепости, ненависти и гнева.
Неожиданная радость осветила ее черты. Она привстала, схватила его за
плечи, прижалась к нему и страстно поцеловала.
Чувства у нее перевернуты! Его ненависть - ее любовь!
Все совпадало: злодейства низкорослого человека на дороге - ответ на
любое раздражение мужчины. А Злоба... она же была возбуждена, когда он
сердился или тосковал, и холодна, когда он был настроен романтично.
Неудивительно, что поладить с ней было невозможно.
Невзгода лежала рядом с ним, ее волосы блестели. Он ударил ее.
Миньонетка качнулась от удара, ослепительно улыбаясь. Он схватил ее
пламенные пряди и грубо потащил к себе, поражая ее ненавистью. Невзгода
подскочила, чтобы встретить его дикий поцелуй. Он сильно прикусил ей губу,
как ему показалось, до крови; она застонала от удовольствия, но крови не
было.
Атон схватил рукой ее шею и осторожно сдавил. У него в уме возник
образ нежных полей хвей - ждущая, льющаяся через край любовь, самозабвенно
жаждущая своего предмета.
Невзгода выкручивалась и боролась, ее лицо исказило страдание.
- Да, - сказал он, - тебе больно, ведь так? Насколько было бы
больнее, если бы любил тебя я сам, а не только хвея?
У миньонетки вырвался сдавленный крик.
Атон держал ее крепко, хотя она очень сильно вырывалась.
- Вот видишь, Невзгода, - я куда больший садист, чем ты думала. Я
знаю, что тебе больно находиться рядом с любовью - и причиняю тебе боль
тем, что люблю тебя. И ты должна с радостью вернуть любовь мужчины,
который делает тебе больно.
Она прекратила борьбу и смущенно посмотрела на него. Она не понимала
произносимых слов, но их настроение было разрушительным.
- Я пожалею тебя, - продолжал Атон, не выпуская ее. - Я пощажу тебя,
ибо моя любимая меня не пощадила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64