- Сделка заключена.
- Устройство Хтона.
- Причина, по которой ты ее отверг.
Атон с запозданием понял, почему Счетовод оборвал его объяснение. Он
не мог допустить свободного знания. Проще сразу же вызвать
недоброжелательство, чем потом распутывать клубок. Это был честный
человек, в стиле Хтона.
- Ответ может тебе не понравиться, - сказал Атон.
- Я хочу начистоту.
Они переглянулись и кивнули.
- Тебе кажется, здесь слишком тихо? - издалека начал Счетовод. - Не
удивительно. Это только часть Хтона - лучшая его часть. Примерные
заключенные: безвредные невротики, политические, предсказуемые
сумасшедшие. У нас легкая жизнь, потому что мы избраны, знаем друг друга,
и мы - высшая инстанция. Но внизу... туда путь есть, а назад нет. Всех, с
кем мы не можем справиться, бросают в дыру и забывают о них. Там-то и
находится рудник; мы спускаем вниз еду, а они посылают наверх добытые
гранаты.
- Тюрьма в тюрьме!
- Верно. Снаружи думают, что мы все - одна большая несчастная семья,
занятая драками и добычей. Может, внизу так и есть. Не знаю. Но нам
нравится, что здесь тихо, и мы поступаем с шахтой так же, как внешний мир
с нами: нет гранатов - нет пищи. Нам первым достается еда; и нам не
приходится много работать, разве что для поддержания привычного хода
вещей. Мы не можем выбраться - но живем, в общем, неплохо. Порой спускают
новичка, вроде тебя, это на время разнообразит жизнь, пока мы не ставим
его на место.
- Не выбраться, - сказал Атон.
- Наши пещеры заперты. Это удерживает нас внутри, а чудовищ -
снаружи. Внизу... никто не знает, где заканчиваются туннели и что в них.
Неисследованные пещеры! Единственная надежда на побег. Иначе говоря -
столкнуться с тюрьмой, которой страшатся самые отпетые заключенные,
смешаться с людьми, слишком порочными, чтобы принимать какие-либо
нравственные запреты. Ничего другого не оставалось.
- Насчет Кретинки, - сказал Атон, делая свой ход и зная продолжение.
- Не при чем ни она, ни ты. Она - славная девушка; я бы овладел ей, если
бы мог. Но что-то остановило меня, что-то, с чем мне не совладать.
- Остановило космогарда в такой интересный момент? Странный ты
человек! Ты и твоя проклятая книга.
Атон произнес слово, приговорившее его:
- Миньонетка.
Счетовод уставился на него:
- Я слышал об этом. Сказки... ты хочешь сказать, что встречал ее? Они
в самом деле существуют?
Атон не ответил. Счетовод отступил.
- Я слышал о том, что они делают. О мужчинах, которые... - его голос,
до этого дружелюбный, стал безучастным. - Неприятность в тебе. А я послал
к тебе Кретинку.
Счетовод принял решение:
- Я не хочу знать больше. Ты не наш, Пятый. Ты должен спуститься
вниз. Меня не волнует, сколько людей ты убьешь: с нами ты не останешься.
Такой реакции Атон и ожидал.
- Никаких убийств, - сказал он. - Я пошел.
$ 381
ОДИН
Хвея была пасторальным миром без пасторальных животных. Ее невысокие
горы и тихие долины не требовали борьбы. Постройки не заполняли всю
поверхность, лишь несколько угловатых объектов человеческой цивилизации
уродовали естественный пейзаж. Население было небольшое и избранное, оно
едва бы заполнило самый маленький из городов мегаполисной Земли. Основное
занятие было одно, как и предмет экспорта: хвеи.
Маленький мальчик бродил по круговым полям Династии Пятых, стараясь
не наступать на зеленые цветы, тянувшиеся к нему. Слишком юный, чтобы их
выращивать, он мог быть лишь их другом. Растения вокруг него выступали
совокупной личностью, почти осязаемой аурой, которая ласкала его,
успокаивала...
Вчера ему исполнилось семь лет, и он все еще благоговел перед этим
чудом - очередной год так внезапно свалился на него. На восьмом году жизни
планета стала меньше, и он хотел исследовать ее вдоль и поперек и освоить
новые измерения.
В руках он нес большой тяжелый предмет - подарок на день рождения.
Это была книга в лоснящемся водонепроницаемом переплете, с блестящей
металлической застежкой, снабженной цифровым замком. Витиеватые буквы на
обложке гласили: ДЗЛ, а ниже от руки было приписано его имя: АТОН ПЯТЫЙ.
Девственный лес Хвеи подступал к самым садам, деревья были менее
восприимчивы к настроению человека, чем выращиваемые растения, но так же
дружелюбны. Мальчик вошел в тень леса, оглянувшись напоследок на дом
своего отца, Аврелия, далеко за полем. Атон постоял у новой садовой
беседки, построенной в этом году, застенчиво поглядывая на высокую
остроконечную крышу и обдумывая чересчур огромные для него мысли. Потом
заглянул за беседку, где горячее черное шоссе извивалось в сторону
космопорта - асфальт, ведущий за его мальчишеские горизонты.
В эту минуту задумчивости послышались звуки музыки, несомые слабым
ветром, - слишком воздушные, чтобы быть реальными. Мальчик остановился и
прислушался, - он поворачивал голову то туда, то сюда, улавливая напев,
его музыкальный слух был неразвит, но не поддаться неотразимой красоте
мелодии было невозможно.
Песня поднималась и опускалась призрачными завываниями - тончайшая
мелодия, исполняемая на каком-то сказочном инструменте. В ней были и трели
птиц, и журчание неприметного ручейка, и изящные звуки полузабытых мелодий
древних трубадуров. Атону вспомнилась музыка, в которой позднее он узнал
"Зеленые рукава" и "Римские фонтаны", а также более старые и новые вещи -
и он был очарован.
Песня прервалась незаконченной. Семилетний мальчик забыл обо всех
делах, охваченный желанием услышать окончание. Он обязательно должен его
услышать.
Волнующая мелодия послышалась опять, и он, прижав к груди огромную
книгу, пошел вслед за своим любопытством в лес. Очарование росло, все
крепче цепляясь за его разум; прекраснее этой вещи он еще не слышал...
Громадные деревья сами, казалось, реагировали на песню, замирая и позволяя
ей плыть меж ними. Атон дотрагивался до стволов, храбрился, когда проходил
мимо бездонного лесного колодца (он боялся его черной глубины), и шел
дальше.
Теперь он различал музыку более отчетливо, но она завела его в
незнакомую часть леса. Послышался женский голос, в котором угадывались
обертоны обещания и восторга. Ему в контрапункт аккомпанировали изящные
арпеджио нежнозвучного струнного инструмента. Женщина пела песню, и смысл
едва слышных слов вполне соответствовал настроению леса и дня.
Атон вышел на поляну и заглянул за высокие папоротники, вздымавшиеся
вдоль ее края.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
- Устройство Хтона.
- Причина, по которой ты ее отверг.
Атон с запозданием понял, почему Счетовод оборвал его объяснение. Он
не мог допустить свободного знания. Проще сразу же вызвать
недоброжелательство, чем потом распутывать клубок. Это был честный
человек, в стиле Хтона.
- Ответ может тебе не понравиться, - сказал Атон.
- Я хочу начистоту.
Они переглянулись и кивнули.
- Тебе кажется, здесь слишком тихо? - издалека начал Счетовод. - Не
удивительно. Это только часть Хтона - лучшая его часть. Примерные
заключенные: безвредные невротики, политические, предсказуемые
сумасшедшие. У нас легкая жизнь, потому что мы избраны, знаем друг друга,
и мы - высшая инстанция. Но внизу... туда путь есть, а назад нет. Всех, с
кем мы не можем справиться, бросают в дыру и забывают о них. Там-то и
находится рудник; мы спускаем вниз еду, а они посылают наверх добытые
гранаты.
- Тюрьма в тюрьме!
- Верно. Снаружи думают, что мы все - одна большая несчастная семья,
занятая драками и добычей. Может, внизу так и есть. Не знаю. Но нам
нравится, что здесь тихо, и мы поступаем с шахтой так же, как внешний мир
с нами: нет гранатов - нет пищи. Нам первым достается еда; и нам не
приходится много работать, разве что для поддержания привычного хода
вещей. Мы не можем выбраться - но живем, в общем, неплохо. Порой спускают
новичка, вроде тебя, это на время разнообразит жизнь, пока мы не ставим
его на место.
- Не выбраться, - сказал Атон.
- Наши пещеры заперты. Это удерживает нас внутри, а чудовищ -
снаружи. Внизу... никто не знает, где заканчиваются туннели и что в них.
Неисследованные пещеры! Единственная надежда на побег. Иначе говоря -
столкнуться с тюрьмой, которой страшатся самые отпетые заключенные,
смешаться с людьми, слишком порочными, чтобы принимать какие-либо
нравственные запреты. Ничего другого не оставалось.
- Насчет Кретинки, - сказал Атон, делая свой ход и зная продолжение.
- Не при чем ни она, ни ты. Она - славная девушка; я бы овладел ей, если
бы мог. Но что-то остановило меня, что-то, с чем мне не совладать.
- Остановило космогарда в такой интересный момент? Странный ты
человек! Ты и твоя проклятая книга.
Атон произнес слово, приговорившее его:
- Миньонетка.
Счетовод уставился на него:
- Я слышал об этом. Сказки... ты хочешь сказать, что встречал ее? Они
в самом деле существуют?
Атон не ответил. Счетовод отступил.
- Я слышал о том, что они делают. О мужчинах, которые... - его голос,
до этого дружелюбный, стал безучастным. - Неприятность в тебе. А я послал
к тебе Кретинку.
Счетовод принял решение:
- Я не хочу знать больше. Ты не наш, Пятый. Ты должен спуститься
вниз. Меня не волнует, сколько людей ты убьешь: с нами ты не останешься.
Такой реакции Атон и ожидал.
- Никаких убийств, - сказал он. - Я пошел.
$ 381
ОДИН
Хвея была пасторальным миром без пасторальных животных. Ее невысокие
горы и тихие долины не требовали борьбы. Постройки не заполняли всю
поверхность, лишь несколько угловатых объектов человеческой цивилизации
уродовали естественный пейзаж. Население было небольшое и избранное, оно
едва бы заполнило самый маленький из городов мегаполисной Земли. Основное
занятие было одно, как и предмет экспорта: хвеи.
Маленький мальчик бродил по круговым полям Династии Пятых, стараясь
не наступать на зеленые цветы, тянувшиеся к нему. Слишком юный, чтобы их
выращивать, он мог быть лишь их другом. Растения вокруг него выступали
совокупной личностью, почти осязаемой аурой, которая ласкала его,
успокаивала...
Вчера ему исполнилось семь лет, и он все еще благоговел перед этим
чудом - очередной год так внезапно свалился на него. На восьмом году жизни
планета стала меньше, и он хотел исследовать ее вдоль и поперек и освоить
новые измерения.
В руках он нес большой тяжелый предмет - подарок на день рождения.
Это была книга в лоснящемся водонепроницаемом переплете, с блестящей
металлической застежкой, снабженной цифровым замком. Витиеватые буквы на
обложке гласили: ДЗЛ, а ниже от руки было приписано его имя: АТОН ПЯТЫЙ.
Девственный лес Хвеи подступал к самым садам, деревья были менее
восприимчивы к настроению человека, чем выращиваемые растения, но так же
дружелюбны. Мальчик вошел в тень леса, оглянувшись напоследок на дом
своего отца, Аврелия, далеко за полем. Атон постоял у новой садовой
беседки, построенной в этом году, застенчиво поглядывая на высокую
остроконечную крышу и обдумывая чересчур огромные для него мысли. Потом
заглянул за беседку, где горячее черное шоссе извивалось в сторону
космопорта - асфальт, ведущий за его мальчишеские горизонты.
В эту минуту задумчивости послышались звуки музыки, несомые слабым
ветром, - слишком воздушные, чтобы быть реальными. Мальчик остановился и
прислушался, - он поворачивал голову то туда, то сюда, улавливая напев,
его музыкальный слух был неразвит, но не поддаться неотразимой красоте
мелодии было невозможно.
Песня поднималась и опускалась призрачными завываниями - тончайшая
мелодия, исполняемая на каком-то сказочном инструменте. В ней были и трели
птиц, и журчание неприметного ручейка, и изящные звуки полузабытых мелодий
древних трубадуров. Атону вспомнилась музыка, в которой позднее он узнал
"Зеленые рукава" и "Римские фонтаны", а также более старые и новые вещи -
и он был очарован.
Песня прервалась незаконченной. Семилетний мальчик забыл обо всех
делах, охваченный желанием услышать окончание. Он обязательно должен его
услышать.
Волнующая мелодия послышалась опять, и он, прижав к груди огромную
книгу, пошел вслед за своим любопытством в лес. Очарование росло, все
крепче цепляясь за его разум; прекраснее этой вещи он еще не слышал...
Громадные деревья сами, казалось, реагировали на песню, замирая и позволяя
ей плыть меж ними. Атон дотрагивался до стволов, храбрился, когда проходил
мимо бездонного лесного колодца (он боялся его черной глубины), и шел
дальше.
Теперь он различал музыку более отчетливо, но она завела его в
незнакомую часть леса. Послышался женский голос, в котором угадывались
обертоны обещания и восторга. Ему в контрапункт аккомпанировали изящные
арпеджио нежнозвучного струнного инструмента. Женщина пела песню, и смысл
едва слышных слов вполне соответствовал настроению леса и дня.
Атон вышел на поляну и заглянул за высокие папоротники, вздымавшиеся
вдоль ее края.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64