шелковые материи, шитые золотом,
куски тонкой и прозрачной, как паутина, ткани. Наконец приказчики внесли
огромный кусок золота из китайских гор, величиной с шею верблюда. Это
золото привезли на арбе, запряженной яками.
Хорезм-шах принял послов, сидя на высоком старинном троне султана Османа,
последнего из рода Караханидов. Шах был в парчовой одежде, как и окружавшая
его свита; он сидел, задумчивый и равнодушный, с полузакрытыми веками.
Взгляд его блуждал далеко, поверх голов собравшихся. Рядом с троном стоял
великий визирь и теснились другие высшие сановники государства.
Три посла, поклонившись до земли, опустились на колени и рассказали
причину их приезда. Старший посол, высокий и полный Махмуд-Ялвач, начал:
- Великий Чингиз-хан, повелитель всех монголов, отправил наше
чрезвычайное посольство, чтобы завязать узлы дружбы, мира и
доброжелательного соседства. Великий каган посылает Хорезм-шаху подарки и
свои приветствия поручил нам заявить такие его слова...- Махмуд-Ялвач
передал другому послу пергаментный свиток, к которому белым шнуром была
прикреплена синяя восковая печать. Второй посол, Али Ходжа ал-Бухарй,
прочел:
"Я не лишен сведений ни о высокой степени твоего сана, ни о великих
размерах твоего могущественного царства. Я уведомлен о том, что твое
шахское величие почитается в большей части государств вселенной. Поэтому я
считаю своим долгом укрепить связи дружбы с тобой, шах Хорезма, ибо ты для
меня столь же дорог, как любимый сын из моих сыновей..."
- Сын? Как ты сказал - сын? - воскликнул, очнувшись, шах. Он положил
ладонь на костяную рукоятку кинжала за поясом и, пригнувшись, впился
глазами в говорившего.
"...Равным образом ты знаешь,- продолжал невозмутимо посол,- что я
покорил царство китайское, захватив его главную северную столицу, а также
присоединил ту часть земель, которая лежит по соседству с твоими
владениями..."
Шах покачал головой и начал наматывать на палец с алмазным перстнем
черный завиток бороды.
"...Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, что принадлежащие мне земли являются
лагерями моих непобедимых воинов и полны серебряных рудников. Мои обширные
земли производят в изобилии всякие продукты. Поэтому для меня нет никакой
нужды отправляться за мои пределы с целью добывать себе добычу. Великий
шах, если ты признаешь полезным, чтобы каждый из нас открыл свободный
доступ в свои земли купцам другой стороны, то это будет выгодным для нас
обоих, и мы оба найдем в этом большое удовлетворение".
Все три посла молча ожидали ответа повелителя западных мусульманских
стран на письмо владыки кочевого востока. Хорезм-шах продолжал сидеть
неподвижно. Взглянув на великого визиря, он лениво махнул рукой, украшенной
золотыми браслетами.
Великий визирь торжественно принял послание Чингизхана. Он поднял глаза
на Мухаммеда, и тот снова махнул рукой, точно отгоняя надоедливую муху.
Тогда визирь, наклонившись, тихо сказал старшему послу Махмуд-Ялвачу:
- Высочайший прием окончен. Падишах будет теперь оказывать высокую
ыилость другим, принимая неотложных просителей.
Три посла встали и, не поворачиваясь, почтительно попятились назад к
входной двери, затем вышли в следующую приемную. Здесь их нагнал визирь и
шепнул Махмуд-Ялвачу:
- Жди меня в полночь!
Глава третья
НОЧНАЯ БЕСЕДА ШАХА С ПОСЛОМ
Не говори, что силен,- нарвешься на более
сильного. Не говори, что хитер,- нарвешься
на более хитрого.
(Киргизская пословица)
Ночью молчаливый слуга вывел Махмуд-Ялвача из загородного дворца, где
остановились монгольские послы. Верховые кони ждали под старым платаном. В
лунном свете Махмуд-Ялвач узнал среди всадников великого визиря.
- Ты последуешь за мной,- сказал он.- Садись на коня.
Они проехали темными переулками через всю затихшую Бухару и остановились
около глухой стены с железной дверью. На условный стук дверь бесшумно
приоткрылась. Там стоял мрачный воин в кольчуге и шлеме, и в лунном свете
он казался вылитым из серебра. Махмуд-Ялвач, следуя за визирем, прошел сад
с бассейнами, где дремали лебеди и в беседках над водой слышался шепот
женских голосов.
Он поднялся на террасу причудливой беседки. За тяжелой занавесью
оказалась маленькая комната, обитая узорчатыми тканями. В высоких
серебряных подсвечниках, потрескивая, горели толстые восковые свечи. На
шелковых подушках сидел шах Мухаммед в пестром халате из кашмирской шали.
- Сядь поближе! - сказал шах, выслушав приветствия гостя.- Я хочу
поговорить с тобой наедине о важных для меня делах. Ты числишься моим
подданным,- ведь ты роДом из Хорезма, из моего города Гурганджа? Ты
правоверный мусульманин, а не какой-нибудь нечестивый язычник, и ты должен
сейчас же мне доказать, что ты душою, разумом и делами находишься на
стороне всех правоверных, а не продался врагам ислама.
- Это все верно, мой падишах! Я родом из Гурганджа,- ответил
Махмуд-Ялвач, опускаясь на колени у ног Мухаммеда.- Я слушаю почтительно и
с робостью слова шахского величества и рад послужить всей моей жизнью
правителю земель ислама.
- Если ты будешь правдиво отвечать на все мои вопросы, то я щедро награжу
тебя. Вот залог того, что мое обещание будет исполнено,- шах вырвал из
золотого браслета большую жемчужину и протянул ее послу.- Но помни, что
если ты окажешься лгуном и предателем, то уже завтра не увидишь солнца.
- Что я должен сделать? Я повинуюсь, падишах!
- Я хочу через тебя все разузнать о татарском кагане Чингиз-хане. Я хочу,
чтобы ты сделался при нем моим глазом и моим ухом. Я хочу, чтобы ты
присылал мне с верным человеком письма, спешно извещая, что делает
Чингиз-хан, что он замыслил, куда готовит поход. Поклянись, что ты это
выполнишь!
- Аллах свидетель, что я служу и буду служить тебе, мой падишах! - сказал
Махмуд-Ялвач и коснулся руками бороды.
- Ты пробудешь здесь еще сутки, чтобы рассказать моему летописцу
Мирзе-Юсуфу все, что ты знаешь о Чингиз-хане,- откуда он явился, какие он
вел войны и как он стал владыкой всех татар.
- Я это расскажу, мой государь!
- Чингиз-хан утверждает, будто он теперь повелитель могущественного Китая
и что он захватил даже его столицу. Действительно ли это так, или все это
пустое хвастовство?
- Клянусь, что это сама истина! - ответил Махмуд.- Дело такой великой
важности не может остаться тайным. Скоро, государь, ты убедишься, что все
это правда.
- Положим даже, что это так,- сказал шах.- Но ты знаешь огромные размеры
моих владений и сколь многочисленны мои войска? Как же этот хвастун,
язычник-скотовод, осмелился назвать меня, могучего повелителя всех
мусульман, своим сыном?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46