Я раздавлю того, кто встанет на моем пути,- пусть это будет
багдадский халиф или мой непокорный сын! Довольно!.."
Еще в полусне шах услышал возле себя шорох и почувствовал, как что-то
холодное коснулось его лица. Страх и страстная жажда жизни заставили его
разом напрячь все силы и вскочить. Шах раскрыл глаза и стал тревожно
всматриваться в темные углы комнаты.
От большого очага в стене веяло теплом раскаленных углей. Около него
сидел кто-то. Это дикая степная девушка, которую привезли вчера. Она в
страхе отодвинулась, закрылась руками.
- Кто ты?
- Аллах велик! Я Гюль-Джамал, туркменка из пустыни. Вчера вечером тебя
сонного под руки привели сюда, и ты, как лег, так сразу и заснул. Я боялась
тебя, ты так страшно хрипел и стонал во сне, точно умирал. Это тебя душили
ночные "дивы". Они летают в темноте над юртами и через верхнее отверстие
пробираются внутрь, чтобы терзать тех, у кого на сердце убийство.
- А что у тебя было в руке? - и шах сжал ее маленькие руки.
- Мне больно! Оставь меня!
- Покажи, что было в руке?
- У меня нет и не было ничего. Хочешь, я спою тебе нашу степную песню о
соловье, который влюбился в розу? Или расскажу сказку о персидском
царевиче, увидевшем в зеркале лицо китайской княжны?
- Не надо сказок ни про розу, ни про царевича... А!.. Дот я нашел ножны
от кинжала. Зачем ты пришла к твоему падишаху с ножом?
- Оставь меня! Старики учат: "Не бей коня, потеряешь друга"...
Гюль-Дэкамал выскользнула и отбежала.
- Вай-уляй! Ты задушишь меня! Я тебя боюсь. Она бросилась в низкую
створчатую дверь и натолкнулась на двух служанок, которые подслушивали.
Шах, тяжело дыша, подошел к очагу. В его выпуклых, как у быка, глазах
дрожали красные огоньки. Он постучал камышовой палочкой по медной чаше. Из
створчатой двери показался старый слуга с козьей бородкой и упал перед
шахом ка ладони.
- Эту девушку вечером доставить в ковровую комнату. Здесь ли векиль и
великий визирь?
- Все ждут тебя, светлейший, также "господин новостей" и три имама.
- А хан Джелаль эд-Дин еще не приехал?
- Опоры престола еще нет.
- Пусть дожидаются. Ко мне в бассейную приведи бра-, добрая покрасить
бороду и банщиков размять спину.
Хорезм-шах вышел в соседнюю комнату. Старый слуга, высохший и
сгорбленный, со слезящимися красными глазами, стал собирать подушки и
ватные одеяла и складывать их в нише стены. На ковре что-то блеснуло.
Старик наклонился и поднял остро отточенный кинжал с ручкой из слоковой
кости.
- Это туркменский нож... О, эти туркменки! Их гнева надо опасаться, как
укуса ядовитого паука каракурта. Передать сейчас векилю или спрятать? А кто
меня торопит?
Шах затянул туже шнурок шелковых просторных шаровар, опутал дородное
чрево полосатым шарфом, засунул за пояс нож в серебряных ножнах, набросил
на плечи длинную, крытую парчой соболью шубу. Из ниши в стене шах осторожно
достал искусно скрученную белую чалму и привычным жестом надвинул ее на
длинные полуседые кудри.
Сдерживая дыхание, шах прислушался возле двери, сжимая холодную рукоятку
ножа.
"Осторожный всегда готов отразить нападение. В темноте извилистых
переходов дворца внезапно может поразить рука измаилита, подосланного моим
заклятым врагом, халифом багдадским..."
- Ты здесь векиль? - спросил он вполголоса.
- Я давно жду моего повелителя.
Шах отодвинул деревянный засов и приоткрыл дверь. Тускло озаренные двумя
масляными светильниками, склонив низко спины, стояли фигуры приближенных
сановников.
Всунув босые ноги в жесткие, остывшие за ночь туфли, Мухаммед прошел в
следующую комнату. Там ждали слуги. Один держал глиняный светильник, другой
- серебряный таз, третий - кувшин с изогнутым узким горлышком. Они помогли
шаху совершить омовение около водоема, где вода стекала в отверстие в
каменном полу. Четвертый слуга подал на вытянутых руках длинное, расшитое
шелками полотенце и надел на пухлые ноги повелителя шерстяные узорчатые
носки.
Пока хорезм-шах ванимался одеванием, векиль сообщал последние новости:
- Очень холодно на дворе. Все покрылось белым инеем... Три имама пришли
во дворец и ждут повелений... Также ожидает начальник палачей
Джихан-Пехлеван... Вчера вечером из Булгара прибыл большой караван в триста
верблюдов с партией булгарских сафьяновых сапог и с сотней пленных урусов.
Около двухсот рабов умерло в пути, хотя почти каждый день их кормили
просяной кашей с кунжутным маслом. Перед этим другой караван был разграблен
туркменскими разбойниками. Вероятно, это дело рук Кара Кончара.
- Я разгромлю туркменские кочевья! Но больше всего меня лишают
спокойствия паломники из Багдада. Не видно ли дервишей-арабов из Багдада?
Все они лазутчики багдадского халифа, все они хотят мне зла.
- Какие негодные люди могут хотеть зла великому защитнику веры?
- Такими стали мусульмане!
Окончив одевание, шах направился своим обычным путем, сперва коридорами,
затем витой каменной лестницей. Векиль и евнух с факелом шли впереди и
раскрывали двери. Шах поднялся на верхушку каменной дворцовой башнп.
Глава вторая
"НУБА" ИСКЕНДЕРУ ВЕЛИКОМУ
На ровной площадке, вдоль стены с бойницами, полукругом стояли двадцать
семь юных ханов - сыновей владетелей Гура, Газны, Валха, Бамияна, Термеза и
других областей. Этих юношей и мальчиков шах держал под строгим надзором
при своем дворе заложниками, чтобы их отцы, феодальные ханы, не вздумали
поднять меч восстания. У всех юношей были в руках барабаны и бубны с
погремушками.
Тут же находились музыканты с длинными трубами, гобоями и медными
тарелками. В стороне стояло несколько главных военачальников хорезмийского
войска. При появлении шаха все закричали:
- Да здравствует много лет непобедимый падишах, защитник веры, гроза
язычников! Шах обвел всех угрюмым взглядом.
- А где Тимур-Мелик?
- Я здесь, государь.
Высокий, всегда веселый Тимур-Мелик, неизменный спутник Мухаммеда в его
походах, вышел вперед, ведя за руки двух мальчиков: один был самый младший
сын шаха от последней жены, кипчакской ханши, другой - его внук от сына
Джелаль эд-Дина и туркменки. Тимур-Мелик поставил мальчиков около шаха. Тот
склонился к своему сыну и ласково ущипнул его за щеку. А внука сурово
спросил:
- Где хан Джелаль эд-Дин?
- Отец уехал с соколами на охоту,- сказал мальчик. Его черные глаза
из-под белой чалмы смотрели настороженно.
- Тимур-Мелик! Послать всадников по трем направлениям и разыскать хана
Джелаль эд-Дина! Туркмены продолжают нападать на караваны. Они могут
напасть и на моего сына.
- Будет сделано, благословенный!
Сверху, точно с облака, прозвучал тонкий, похожий на детский, голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46