Как вы думаете?
Что бы там ни было, солнце светило по-прежнему, а мы драили
палубу (она стала совсем клейкой от нашествия клипдасс) и прихлебывали
хороший черный кофе. "Морской оркестр" скользил среди бесчисленных
островков.
- Им когда-нибудь будет конец? - спросил я. - Куда мы
приплывем потом?
- Куда-нибудь... или так... никуда, - произнес Юксаре, набивая
свою трубку. - И зачем? Ведь нам и здесь хорошо?
Не буду отрицать, что нам было хорошо, но я стремился дальше! Мне
хотелось чего-нибудь новенького. Что угодно, но только пусть
что-нибудь случится (конечно, кроме нашествия хемулей).
У меня было ужасное ощущение, что все великие приключения
непрерывно случаются, сменяя друг друга, где-то там, где меня нет.
Необычайные приключения, которые никогда больше не повторятся. Я
торопился, ужасно торопился! Стоя на носу, я нетерпеливо вглядывался в
будущее, осваивая результаты Опыта, который успел уже приобрести. Их
было пока семь. Вот какие:
1. Следи за тем, чтобы дети муми-троллей рождались в
благоприятный с точки зрения астрологии момент, и обеспечь им
романтическое вступление в мир. (Положительный пример: мой талант.
Отрицательный: хозяйственная сумка.)
2. Не рассказывай о хемулях тем, кто торопится. (Положительный
пример: Фредриксон. Отрицательный: Ежиха.)
3. Никогда не знаешь, что может попасть в сеть! (Положительный
пример: анероид Фредриксона.)
4. Никогда не крась вещи только потому, что у тебя осталась
краска. (Отрицательный пример: банка Шнырька.)
5. Не бойся никого, даже если этот кто-то очень большой.
(Положительный пример: дронт Эдвард.)
6. Будь храбрым, даже если ты маленький. (Положительный пример:
я.)
7. Прежде чем кого-нибудь спасать, выясни, кого ты спасаешь!
(Отрицательный пример: тетка Хемулихи.)
Пока я обдумывал все эти важные истины, пароход миновал последний
островок; сердце внезапно подскочило у меня в груди, и я воскликнул:
- Фредриксон! Впереди - море!
Наконец Что-то случилось! Прямо передо мной - сверкающее,
лазурное, сказочное море!
- Оно слишком большое! - захныкал Шнырек и заполз в свою банку.
- Извините, но у меня болят глаза, и я не знаю, что и думать!
- Зато оно голубое и мягкое! - закричал Юксаре. - Давайте
поплывем туда и будем только спать, качаясь на волнах, и никогда
никуда не вернемся...
- Как хатифнатты? - спросил Фредриксон.
- Кто, кто? - поинтересовался я.
- Хатифнатты, - повторил Фредриксон. - Они только и знают, что
плывут да плывут... Нет им покоя.
- Вот именно! - обрадовался Юксаре. - И никогда не спят, они
спать не могут. Они не могут даже говорить, они только стремятся
доплыть до горизонта.
- И удалось это кому-нибудь из них? - полюбопытствовал я.
- Этого никто не знает, - пожал плечами Юксаре.
Мы встали на якорь у скалистого берега. Даже сегодня мурашки
пробегают у меня по спине, когда я шепчу про себя: "Мы встали на якорь
у скалистого берега... Впервые в жизни видел я рыжие скалы и
прозрачных медуз; это удивительно маленькие, похожие на прозрачные
зонтики существа, способные дышать и двигаться".
Мы вышли на берег - собирать ракушки. Хоть Фредриксон и уверял,
он, мол, хочет обследовать место стоянки судна, что-то подсказывало
мне: и он втайне заинтересовался ракушками. Прибрежные скалы
перемежались с песчаными бережками, и камешки здесь лежали совершенно
гладкие и круглые, как мячик, или вытянутые, как яйца.
Вода была такой чистой и прозрачной, что под ее зеленоватой
толщей просматривалось волнистое песчаное дно. Скалы нагрелись от
солнца. Ветер улегся, и на горизонте не было ничего, кроме светлой
водной глади.
Огромный мир казался мне в ту пору беспредельным, а все маленькое
куда более приятным, чем сейчас. Все маленькое было моим, не знаю,
понятно ли вам, что я имею в виду... И как раз в эту минуту мне в
голову пришла новая важная мысль.
Любовь муми-троллей к морю, должно быть, врожденная, и я с
удовлетворением вижу, как она пробуждается и в моем сыне.
Но, дорогой читатель, согласитесь, что суша вызывает у нас еще
более сильное восхищение.
Когда плывешь по морю, горизонт представляется бесконечным и
непоколебимым. Нормальные же мумитролли больше всего любят
переменчивое и причудливое, неожиданное и своеобразное: берег, который
и земля и вода, солнечный заход, который и мрак и свет, и весну,
которая и холод и тепло.
Но вот снова наступили сумерки. Они опустились совсем бесшумно,
сгущались медленно и осторожно, чтобы у дня хватило времени устроиться
на ночлег. Розоватый западный край неба с разбросанными по нему
маленькими тучками был похож на взбитые сливки, и все это отражалось в
воде. Море было блестящим, как зеркало, и не таило в себе никакой
опасности.
- Видел ты когда-нибудь тучу близко? - спросил я Фредриксона.
- Да, - ответил он. - В книге.
- Мне кажется, она похожа на небесный мох, - заметил Юксаре.
Мы сидели на склоне горы. Приятно пахло водорослями и чем-то еще,
должно быть, морем. Я чувствовал себя таким счастливым и даже не
боялся, что это чувство исчезнет.
- Ты счастлив? - спросил я у Фредриксона.
- Здесь хорошо, - смущенно пробормотал Фредриксон (и я понял,
что он тоже счастлив).
И тут мы увидели целую флотилию маленьких лодок. Легкие, как
бабочки, они скользили по своему собственному отражению в воде. В
лодках, тесно прижавшись друг к другу, молча сидели какие-то
серовато-белые существа. Их было очень много, и они неотрывно глядели
в море.
- Хатифнатты, - произнес Фредриксон. - Плывут с помощью
электричества.
- Хатифнатты, - взволнованно прошептал я. - Те, что только и
знают плыть да плыть и никогда никуда не приплывают...
- Они заряжаются во время грозы, - объяснял Фредриксон. - И
тогда жгут, как крапива. И еще они ведут порочный образ жизни.
- Порочный образ жизни? - очень заинтересовался я. - Что это
значит?
- Точно не знаю. Наверно, топчут чужие огороды и пьют пиво.
Мы долго глядели на хатифнаттов, уплывающих навстречу
бесконечному горизонту. И у меня зародилось странное желание
последовать за ними и тоже вести порочный образ жизни. Но вслух об
этом я не сказал.
- Ну а завтра мы выйдем в открытое море? - внезапно спросил
Юксаре.
Фредриксон взглянул на "Морской оркестр".
- Это же речной пароход, - с задумчивым видом сказал он. -
Ходит на водяных колесах. Без парусов...
- Мы сыграем в орлянку, - сказал, поднявшись, Юксаре. -
Шнырек, давай сюда пуговицу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Что бы там ни было, солнце светило по-прежнему, а мы драили
палубу (она стала совсем клейкой от нашествия клипдасс) и прихлебывали
хороший черный кофе. "Морской оркестр" скользил среди бесчисленных
островков.
- Им когда-нибудь будет конец? - спросил я. - Куда мы
приплывем потом?
- Куда-нибудь... или так... никуда, - произнес Юксаре, набивая
свою трубку. - И зачем? Ведь нам и здесь хорошо?
Не буду отрицать, что нам было хорошо, но я стремился дальше! Мне
хотелось чего-нибудь новенького. Что угодно, но только пусть
что-нибудь случится (конечно, кроме нашествия хемулей).
У меня было ужасное ощущение, что все великие приключения
непрерывно случаются, сменяя друг друга, где-то там, где меня нет.
Необычайные приключения, которые никогда больше не повторятся. Я
торопился, ужасно торопился! Стоя на носу, я нетерпеливо вглядывался в
будущее, осваивая результаты Опыта, который успел уже приобрести. Их
было пока семь. Вот какие:
1. Следи за тем, чтобы дети муми-троллей рождались в
благоприятный с точки зрения астрологии момент, и обеспечь им
романтическое вступление в мир. (Положительный пример: мой талант.
Отрицательный: хозяйственная сумка.)
2. Не рассказывай о хемулях тем, кто торопится. (Положительный
пример: Фредриксон. Отрицательный: Ежиха.)
3. Никогда не знаешь, что может попасть в сеть! (Положительный
пример: анероид Фредриксона.)
4. Никогда не крась вещи только потому, что у тебя осталась
краска. (Отрицательный пример: банка Шнырька.)
5. Не бойся никого, даже если этот кто-то очень большой.
(Положительный пример: дронт Эдвард.)
6. Будь храбрым, даже если ты маленький. (Положительный пример:
я.)
7. Прежде чем кого-нибудь спасать, выясни, кого ты спасаешь!
(Отрицательный пример: тетка Хемулихи.)
Пока я обдумывал все эти важные истины, пароход миновал последний
островок; сердце внезапно подскочило у меня в груди, и я воскликнул:
- Фредриксон! Впереди - море!
Наконец Что-то случилось! Прямо передо мной - сверкающее,
лазурное, сказочное море!
- Оно слишком большое! - захныкал Шнырек и заполз в свою банку.
- Извините, но у меня болят глаза, и я не знаю, что и думать!
- Зато оно голубое и мягкое! - закричал Юксаре. - Давайте
поплывем туда и будем только спать, качаясь на волнах, и никогда
никуда не вернемся...
- Как хатифнатты? - спросил Фредриксон.
- Кто, кто? - поинтересовался я.
- Хатифнатты, - повторил Фредриксон. - Они только и знают, что
плывут да плывут... Нет им покоя.
- Вот именно! - обрадовался Юксаре. - И никогда не спят, они
спать не могут. Они не могут даже говорить, они только стремятся
доплыть до горизонта.
- И удалось это кому-нибудь из них? - полюбопытствовал я.
- Этого никто не знает, - пожал плечами Юксаре.
Мы встали на якорь у скалистого берега. Даже сегодня мурашки
пробегают у меня по спине, когда я шепчу про себя: "Мы встали на якорь
у скалистого берега... Впервые в жизни видел я рыжие скалы и
прозрачных медуз; это удивительно маленькие, похожие на прозрачные
зонтики существа, способные дышать и двигаться".
Мы вышли на берег - собирать ракушки. Хоть Фредриксон и уверял,
он, мол, хочет обследовать место стоянки судна, что-то подсказывало
мне: и он втайне заинтересовался ракушками. Прибрежные скалы
перемежались с песчаными бережками, и камешки здесь лежали совершенно
гладкие и круглые, как мячик, или вытянутые, как яйца.
Вода была такой чистой и прозрачной, что под ее зеленоватой
толщей просматривалось волнистое песчаное дно. Скалы нагрелись от
солнца. Ветер улегся, и на горизонте не было ничего, кроме светлой
водной глади.
Огромный мир казался мне в ту пору беспредельным, а все маленькое
куда более приятным, чем сейчас. Все маленькое было моим, не знаю,
понятно ли вам, что я имею в виду... И как раз в эту минуту мне в
голову пришла новая важная мысль.
Любовь муми-троллей к морю, должно быть, врожденная, и я с
удовлетворением вижу, как она пробуждается и в моем сыне.
Но, дорогой читатель, согласитесь, что суша вызывает у нас еще
более сильное восхищение.
Когда плывешь по морю, горизонт представляется бесконечным и
непоколебимым. Нормальные же мумитролли больше всего любят
переменчивое и причудливое, неожиданное и своеобразное: берег, который
и земля и вода, солнечный заход, который и мрак и свет, и весну,
которая и холод и тепло.
Но вот снова наступили сумерки. Они опустились совсем бесшумно,
сгущались медленно и осторожно, чтобы у дня хватило времени устроиться
на ночлег. Розоватый западный край неба с разбросанными по нему
маленькими тучками был похож на взбитые сливки, и все это отражалось в
воде. Море было блестящим, как зеркало, и не таило в себе никакой
опасности.
- Видел ты когда-нибудь тучу близко? - спросил я Фредриксона.
- Да, - ответил он. - В книге.
- Мне кажется, она похожа на небесный мох, - заметил Юксаре.
Мы сидели на склоне горы. Приятно пахло водорослями и чем-то еще,
должно быть, морем. Я чувствовал себя таким счастливым и даже не
боялся, что это чувство исчезнет.
- Ты счастлив? - спросил я у Фредриксона.
- Здесь хорошо, - смущенно пробормотал Фредриксон (и я понял,
что он тоже счастлив).
И тут мы увидели целую флотилию маленьких лодок. Легкие, как
бабочки, они скользили по своему собственному отражению в воде. В
лодках, тесно прижавшись друг к другу, молча сидели какие-то
серовато-белые существа. Их было очень много, и они неотрывно глядели
в море.
- Хатифнатты, - произнес Фредриксон. - Плывут с помощью
электричества.
- Хатифнатты, - взволнованно прошептал я. - Те, что только и
знают плыть да плыть и никогда никуда не приплывают...
- Они заряжаются во время грозы, - объяснял Фредриксон. - И
тогда жгут, как крапива. И еще они ведут порочный образ жизни.
- Порочный образ жизни? - очень заинтересовался я. - Что это
значит?
- Точно не знаю. Наверно, топчут чужие огороды и пьют пиво.
Мы долго глядели на хатифнаттов, уплывающих навстречу
бесконечному горизонту. И у меня зародилось странное желание
последовать за ними и тоже вести порочный образ жизни. Но вслух об
этом я не сказал.
- Ну а завтра мы выйдем в открытое море? - внезапно спросил
Юксаре.
Фредриксон взглянул на "Морской оркестр".
- Это же речной пароход, - с задумчивым видом сказал он. -
Ходит на водяных колесах. Без парусов...
- Мы сыграем в орлянку, - сказал, поднявшись, Юксаре. -
Шнырек, давай сюда пуговицу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29