- У нас нет адреса. Нет и телеграфной конторы, - сказал
Фредриксон.
- Ну конечно! - расстроился Шнырек. - Подумать только, какой
же я глупый! Извините! - И он снова смущенно залез к себе в банку.
- Что такое телеграфная контора? - высунулся Клипдасс, живший в
банке вместе со Шнырьком. - Ее можно съесть?
- Меня не спрашивай! - ответил Шнырек. - Это что-то огромное и
непонятное. Посылают на другой конец света маленькие значки... и там
они становятся словами!
- Как это посылают? - недоумевал Клипдасс.
- По воздуху... - неопределенно пояснил Шнырек, помахав
лапками. - И ни одно слово по дороге не теряется!
- Ого! - удивился Клипдасс. После этого он весь день вертел
головой, высматривая телеграфные знаки в воздухе.
Около трех часов Клипдасс увидал большую тучу. Белоснежная,
пушистая, она низко-низко плыла над землей, и вид у нее был не совсем
обычный.
- Точь-в-точь как в книжках с картинками, - заметил Фредриксон.
- А ты видел книжки с картинками? - удивился я.
- Ясное дело, - ответил он. - Одна называлась "Путешествие по
океану".
Проплыв мимо нас с наветренной стороны, туча остановилась, и
вдруг произошло нечто совершенно удивительное, чтобы не сказать -
ужасное: она повернула назад и начала нас преследовать!
- Извините, а туча не опасна? - забеспокоился Шнырек.
Никто из нас ничего не мог об этом сказать. Туча плыла теперь в
нашем кильватере; увеличив скорость, она перевалилась через поручни и
мягко плюхнулась на палубу, почти совсем накрыв собой банку Шнырька.
Потом она поудобнее устроилась между поручнями, сжалась, и клянусь
хвостом, эта удивительная туча тут же заснула у нас на глазах!
- Ты видел когда-нибудь нечто подобное? - спросил я у
Фредриксона.
- Никогда, - уверенно и очень неодобрительно отозвался он.
Клипдасс, подойдя к туче, лизнул ее и сказал, что на вкус она
такая же, как мамина карандашная резинка.
- Зато мягкая, - сказал Юксаре.
Он сделал для себя в туче подходящую ямку и нырнул в нее, и туча
тут же накрыла его, словно перина, словно мягкое одеяло из гагачьего
пуха. Мы ей явно понравились.
Но это удивительное происшествие значительно усложнило дальнейшее
плавание нашего корабля.
В тот же день, как раз перед заходом солнца, небо вдруг странно
изменилось. Оно стало желтым, но не приятного нежно-желтого цвета, а
грязноватым и призрачным. Низко повиснув над горизонтом и грозно
нахмурив брови, плыли черные тучи.
Теперь мы все сидели под тентом. Шнырек и Клипдасс перекатили
свою банку из-под кофе на корму, где ей ничто не угрожало.
Солнце превратилось в тускло светящийся диск, вода почернела и
пошла свинцовой рябью, ветер испуганно завыл в штаге. Морские
привидения и русалки исчезли, будто их сдуло ветром. На душе у нас
было скверно.
- Проверь-ка анероид, - с тревогой сказал Фредриксон.
Я перелез через тучу и открыл дверь в навигационную каюту.
Представьте себе мой ужас, когда я обнаружил, что анероид показывает
670 - самую низкую цифру, до какой может опуститься стрелка!
Моя мордочка похолодела от страха, я наверняка побледнел, стал
белый, как простыня, или, может быть, пепельный. До чего интересно!
Вернувшись на корму, я воскликнул:
- Видите, я стал белый, как простыня?!
- По-моему, ты такой, как всегда, - сказал Юксаре. - Что
показывает анероид?
- Шестьсот семьдесят! - ответил я (чуть обиженно, как вы
понимаете).
Меня всегда удивляло, что торжественные минуты жизни часто бывают
испорчены ничтожными замечаниями, даже если их делают не со зла, а по
глупости. Я считаю, что даже из самого ужасного положения надо искать
выход. Отчасти имея в виду данную ситуацию, отчасти потому, что
настоящий страх как-то уменьшается, если начнешь его преувеличивать.
Кроме того, приятно производить на кого-нибудь впечатление. Но такому,
как Юксаре, этого не понять. Ведь умственные способности
распределяются неравномерно, и не мне судить о том, для чего в жизни
нужны такие, как Юксаре.
Между тем Фредриксон, похлопывая ушами, принюхивался к ветру и
озабоченно осматривают "Морской оркестр".
- Хорошо построен этот пароход, - сказал он наконец. - Он
справится. Пусть Шнырек и Клипдасс заберутся в банку и закроют крышку,
потому что сейчас начнется шторм.
- А тебе приходилось раньше попадать в шторм? - осторожно
спросят я.
- Ясное дело, приходилось, - отвечал Фредриксон. - В книжке с
картинками "Путешествие по океану". Выше, чем там, волн не бывает.
И тут налетел шторм. Он возник внезапно, как все настоящие
штормы. В первый момент "Морской оркестр" от неожиданности чуть было
не потерял равновесие, но быстро оправился и, тарахтя мотором, стал
прорываться сквозь бушующую стихию.
Солнечный тент сорвало, и он, будто листок, полетел над морем.
(Это был прекрасный, прямо-таки замечательный тент. Надеюсь, тот, кто
нашел его, обрадовался.) Банка Шнырька закатилась под перила, и всякий
раз, когда "Морской оркестр" взлетал на волну, все ее содержимое -
пуговицы, подвязки, консервные ножи, гвозди, бисер - издавало ужасный
грохот. Шнырек кричал, что ему худо, но ни один из нас не мог помочь
ему. Мы хватались за что попало и, охваченные ужасом, не спускали глаз
с потемневшего моря. Солнце исчезло. Горизонт исчез. Все вокруг было
иное - чужое и враждебное! Морская пена летела, обдавая нас шипящими
брызгами, а за поручнями парохода властвовал черный хаос. Внезапно с
ужасающей ясностью я понял, что ничего не знаю ни о море, ни о
кораблях. Я окликнул Фредриксона, но он меня не услышал. Я был
совершенно одинок, и некому было мне помочь. Но я не испытывал ни
малейшего желания отогнать страх. Напротив, дорогой читатель! Ведь
даже из самого ужасного положения надо извлечь что-то хорошее! И,
собравшись с духом, я подумал: "Если зажмурюсь, если притворюсь, что
меня вообще нет на свете, может, все и обойдется... И вообще это не
имеет ко мне ни малейшего отношения! Я случайно влип в эту историю..."
Я зажмурился и, словно став сразу еще меньше, скова и снова повторял:
"Ничего, ничего! Я совсем маленький, я сижу на качелях в Хемулихином
саду и скоро пойду есть овсяную кашу..."
- Послушай! - закричал сквозь бурю Фредриксон. - Они стали
меньше!
Я его не понял.
- Меньше! - закричал он. - Волны куда меньше, чем в книжке с
картинками.
Но я никогда не видел волн в той книжке с картинками и продолжал
жмуриться, мысленно крепко держась за Хемулихины качели. Это помогло.
Вскоре я и в самом деле почувствовал, что качели раскачиваются
медленнее, а буря все дальше и дальше откатывается от нас и никакой
опасности больше нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29