И
прежде всего Фредриксона, хатифнаттов и мою жену, единственную в своем
роде Муми-маму.
Муми-дол. Автор
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой я рассказываю о своем детстве, когда меня
никто не понимал, о первом Приключении, о ночи
бегства, давшей новое направление моей жизни, а также
описываю историческую встречу с Фредриксоном
Это было давным-давно. Однажды, скучным и ветреным августовским
вечером, на крыльце дома для подкидышей муми-троллей была обнаружена
обыкновенная хозяйственная сумка. В сумке, довольно небрежно
завернутый в газетную бумагу, лежал не кто иной, как я сам.
Насколько романтичней было бы, например, выстлать мхом маленькую
хорошенькую корзиночку и положить меня туда!
Хемулиха, основавшая этот дом, интересовалась астрологией (для
домашнего употребления) и, что было вполне разумно с ее стороны,
обратила внимание на звезды, ознаменовавшие мое появление на свет. Они
указывали на рождение совершенно незаурядного и высокоодаренного
муми-тролля. Хемулиха, ясное дело, тут же забеспокоилась, что хлопот
со мной не оберешься (ведь в обыденной жизни от гениев одни
неприятности, но сам я, по крайней мере, от этого никаких неудобств не
испытывал).
Удивительное дело - расположение звезд! Родись я несколькими
часами раньше, я бы мог стать заядлым игроком в покер, а все те, кто
родился на двадцать минут позже, почувствовали бы настоятельную
необходимость вступить в Добровольный оркестр хемулей (папы и мамы
должны быть очень осторожны, производя на свет детей, и я рекомендую
каждому и каждой из них сделать предварительные и точные расчеты).
Одним словом, когда меня вынули из сумки, я трижды чихнул
совершенно определенным образом. Уже это могло кое-что да значить!
Хемулиха, приложив печать к моему хвосту, заклеймила меня
магической цифрой тринадцать, поскольку до этого в доме обитали
двенадцать подкидышей. Все они были одинаково серьезные, послушные и
аккуратные, потому что Хемулиха, к сожалению, чаще мыла их, нежели
прижимала к сердцу (солидной ее натуре недоставало некоторой тонкости
чувств). Дорогие читатели!
Представьте себе дом, где все комнаты одинаково квадратные,
одинаково выкрашенные - в коричневатопивной цвет и расположены в
строгом порядке: одна за другой! Вы говорите: не может быть! Вы
утверждаете, что в доме для муми-троллей должно быть множество
удивительнейших уголков и потайных комнат, лестниц, балкончиков и
башен! Вы правы. Но только не в доме для найденышей! Более того: в
этом приюте никому нельзя было вставать ночью, чтобы поесть, поболтать
или прогуляться! Даже выйти по маленькой нужде было не так-то просто.
Мне, например, было строжайше запрещено приносить с собой в дом
маленьких зверюшек и держать их под кроватью! Я должен был есть и
умываться в одно и то же время, а здороваясь, держать хвост под углом
в 45ь - разве можно говорить обо всем этом без слез?!
Часто я останавливался перед маленьким зеркалом в прихожей и,
обхватив мордочку лапками, заглядывал в свои печальные голубые глазки,
в которых пытался прочитать тайну собственной жизни, и, вздыхая,
произносил: "Один как перст. О жестокий мир! О жалкий мой жребий!" И
повторял эти горестные слова до тех пор, пока мне не становилось
чуточку легче.
Я был очень одинок, это часто случается с мумитроллями,
наделенными своеобразными дарованиями. Никто меня не понимал, а сам
себя я понимал еще меньше. Разумеется, я сразу заметил разницу между
собой и другими муми-троллями. Разница эта состояла главным образом в
их жалкой неспособности удивляться и изумляться.
Я же мог, например, спросить Хемулиху, почему все на свете
устроено так, как есть, а не иначе.
- Хорошенькая была бы тогда картинка, - отвечала Хемулиха. - А
разве так, как сейчас, плохо?
Увы, она никогда не давала мне вразумительных объяснений, и я все
больше и больше убеждался в том, что ей попросту хотелось отвязаться
от меня. Хемули ведь никогда не задают вопросов: что? где? кто? как? Я
же мог спросить Хемулиху:
- Почему я - это я, а не кто-нибудь другой?
- То, что ты - это ты, - несчастье для нас обоих! Ты умывался?
- Так отвечала она на мои важные вопросы.
Но я не отставал:
- А почему вы, тетенька, - Хемулиха, а не мумитроллиха?
- К счастью, и моя мама, и мой папа были хемули, - отвечала она.
- А их папы и мамы? - не унимался я.
- Хемули! - воскликнула Хемулиха. - И их папы и мамы были
хемулями, и папы и мамы этих хемулей - тоже хемулями, и так далее, и
так далее! А теперь иди и умойся, а то я нервничаю.
- Как ужасно! Неужели этим хемулям никогда и конца не будет? -
спрашивал я. - Ведь были же когда-нибудь самые первые папа с мамой?
- Это было так давно, что незачем этим интересоваться, -
сердилась Хемулиха. - И, собственно говоря, почему нам должен настать
конец?
(Смутное, но неотвязное предчувствие говорило мне, что цепочка
пап и мам, имеющих отношение ко мне, была чем-то из ряда вон
выходящим. Меня ничуть не удивило бы, если бы на моей пеленке была
вышита королевская корона. Но - ах! - что можно прочитать на листке
газетной бумаги?)
Однажды мне приснилось, что я поздоровался с Хемулихой
неправильно, держа хвост под углом в 70ь. Я рассказал ей об этом и
спросил, рассердилась она или нет.
- Сны - ерунда, - изрекла Хемулиха.
- Разве? - возразил я. - А может, тот муми-тролль, который мне
приснился, и есть настоящий, а мумитролль, который находится здесь,
просто приснился тебе, тетенька?
- К сожалению, нет! Ты существуешь, и еще как! - устало
отмахнулась Хемулиха. - Я с тобой не справляюсь! У меня от тебя болит
голова! Что будет с тобой в этом мире, где все делается не
по-хемульски!
- Я стану знаменитым,- серьезно объяснил я. - И среди прочих
дел построю дом для маленьких подкидышей-хемулят. И все они будут есть
бутерброды прямо в кровати, а под кроватью держать скунсов и ужей.
- На это хемулята никогда не согласятся, - сказала Хемулиха.
Мне казалось, что она, к сожалению, права. Так и проходило мое
детство. Я только и делал что молча удивлялся и постоянно повторял
свои вопросы: что? где? кто? как? Хемулиха и ее послушные подкидыши
упорно избегали меня. От моих "что?", "где?", "кто?", "как?", "когда?"
и "почему?" им становилось явно не по себе. И я одиноко бродил вокруг
дома Хемулихи по пустынному, безлесному побережью, размышляя то о
паутине, то о звездах, то о малявках с загнутыми хвостиками, так и
шнырявших в лужах, а то и о ветре, который приносил отовсюду разные
запахи (позднее я узнают:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
прежде всего Фредриксона, хатифнаттов и мою жену, единственную в своем
роде Муми-маму.
Муми-дол. Автор
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой я рассказываю о своем детстве, когда меня
никто не понимал, о первом Приключении, о ночи
бегства, давшей новое направление моей жизни, а также
описываю историческую встречу с Фредриксоном
Это было давным-давно. Однажды, скучным и ветреным августовским
вечером, на крыльце дома для подкидышей муми-троллей была обнаружена
обыкновенная хозяйственная сумка. В сумке, довольно небрежно
завернутый в газетную бумагу, лежал не кто иной, как я сам.
Насколько романтичней было бы, например, выстлать мхом маленькую
хорошенькую корзиночку и положить меня туда!
Хемулиха, основавшая этот дом, интересовалась астрологией (для
домашнего употребления) и, что было вполне разумно с ее стороны,
обратила внимание на звезды, ознаменовавшие мое появление на свет. Они
указывали на рождение совершенно незаурядного и высокоодаренного
муми-тролля. Хемулиха, ясное дело, тут же забеспокоилась, что хлопот
со мной не оберешься (ведь в обыденной жизни от гениев одни
неприятности, но сам я, по крайней мере, от этого никаких неудобств не
испытывал).
Удивительное дело - расположение звезд! Родись я несколькими
часами раньше, я бы мог стать заядлым игроком в покер, а все те, кто
родился на двадцать минут позже, почувствовали бы настоятельную
необходимость вступить в Добровольный оркестр хемулей (папы и мамы
должны быть очень осторожны, производя на свет детей, и я рекомендую
каждому и каждой из них сделать предварительные и точные расчеты).
Одним словом, когда меня вынули из сумки, я трижды чихнул
совершенно определенным образом. Уже это могло кое-что да значить!
Хемулиха, приложив печать к моему хвосту, заклеймила меня
магической цифрой тринадцать, поскольку до этого в доме обитали
двенадцать подкидышей. Все они были одинаково серьезные, послушные и
аккуратные, потому что Хемулиха, к сожалению, чаще мыла их, нежели
прижимала к сердцу (солидной ее натуре недоставало некоторой тонкости
чувств). Дорогие читатели!
Представьте себе дом, где все комнаты одинаково квадратные,
одинаково выкрашенные - в коричневатопивной цвет и расположены в
строгом порядке: одна за другой! Вы говорите: не может быть! Вы
утверждаете, что в доме для муми-троллей должно быть множество
удивительнейших уголков и потайных комнат, лестниц, балкончиков и
башен! Вы правы. Но только не в доме для найденышей! Более того: в
этом приюте никому нельзя было вставать ночью, чтобы поесть, поболтать
или прогуляться! Даже выйти по маленькой нужде было не так-то просто.
Мне, например, было строжайше запрещено приносить с собой в дом
маленьких зверюшек и держать их под кроватью! Я должен был есть и
умываться в одно и то же время, а здороваясь, держать хвост под углом
в 45ь - разве можно говорить обо всем этом без слез?!
Часто я останавливался перед маленьким зеркалом в прихожей и,
обхватив мордочку лапками, заглядывал в свои печальные голубые глазки,
в которых пытался прочитать тайну собственной жизни, и, вздыхая,
произносил: "Один как перст. О жестокий мир! О жалкий мой жребий!" И
повторял эти горестные слова до тех пор, пока мне не становилось
чуточку легче.
Я был очень одинок, это часто случается с мумитроллями,
наделенными своеобразными дарованиями. Никто меня не понимал, а сам
себя я понимал еще меньше. Разумеется, я сразу заметил разницу между
собой и другими муми-троллями. Разница эта состояла главным образом в
их жалкой неспособности удивляться и изумляться.
Я же мог, например, спросить Хемулиху, почему все на свете
устроено так, как есть, а не иначе.
- Хорошенькая была бы тогда картинка, - отвечала Хемулиха. - А
разве так, как сейчас, плохо?
Увы, она никогда не давала мне вразумительных объяснений, и я все
больше и больше убеждался в том, что ей попросту хотелось отвязаться
от меня. Хемули ведь никогда не задают вопросов: что? где? кто? как? Я
же мог спросить Хемулиху:
- Почему я - это я, а не кто-нибудь другой?
- То, что ты - это ты, - несчастье для нас обоих! Ты умывался?
- Так отвечала она на мои важные вопросы.
Но я не отставал:
- А почему вы, тетенька, - Хемулиха, а не мумитроллиха?
- К счастью, и моя мама, и мой папа были хемули, - отвечала она.
- А их папы и мамы? - не унимался я.
- Хемули! - воскликнула Хемулиха. - И их папы и мамы были
хемулями, и папы и мамы этих хемулей - тоже хемулями, и так далее, и
так далее! А теперь иди и умойся, а то я нервничаю.
- Как ужасно! Неужели этим хемулям никогда и конца не будет? -
спрашивал я. - Ведь были же когда-нибудь самые первые папа с мамой?
- Это было так давно, что незачем этим интересоваться, -
сердилась Хемулиха. - И, собственно говоря, почему нам должен настать
конец?
(Смутное, но неотвязное предчувствие говорило мне, что цепочка
пап и мам, имеющих отношение ко мне, была чем-то из ряда вон
выходящим. Меня ничуть не удивило бы, если бы на моей пеленке была
вышита королевская корона. Но - ах! - что можно прочитать на листке
газетной бумаги?)
Однажды мне приснилось, что я поздоровался с Хемулихой
неправильно, держа хвост под углом в 70ь. Я рассказал ей об этом и
спросил, рассердилась она или нет.
- Сны - ерунда, - изрекла Хемулиха.
- Разве? - возразил я. - А может, тот муми-тролль, который мне
приснился, и есть настоящий, а мумитролль, который находится здесь,
просто приснился тебе, тетенька?
- К сожалению, нет! Ты существуешь, и еще как! - устало
отмахнулась Хемулиха. - Я с тобой не справляюсь! У меня от тебя болит
голова! Что будет с тобой в этом мире, где все делается не
по-хемульски!
- Я стану знаменитым,- серьезно объяснил я. - И среди прочих
дел построю дом для маленьких подкидышей-хемулят. И все они будут есть
бутерброды прямо в кровати, а под кроватью держать скунсов и ужей.
- На это хемулята никогда не согласятся, - сказала Хемулиха.
Мне казалось, что она, к сожалению, права. Так и проходило мое
детство. Я только и делал что молча удивлялся и постоянно повторял
свои вопросы: что? где? кто? как? Хемулиха и ее послушные подкидыши
упорно избегали меня. От моих "что?", "где?", "кто?", "как?", "когда?"
и "почему?" им становилось явно не по себе. И я одиноко бродил вокруг
дома Хемулихи по пустынному, безлесному побережью, размышляя то о
паутине, то о звездах, то о малявках с загнутыми хвостиками, так и
шнырявших в лужах, а то и о ветре, который приносил отовсюду разные
запахи (позднее я узнают:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29