Ванная была общая для всех трех семей нашей квартиры по поперечной улице, д. 22 в Харькове. Мне было 15 лет и я обнаружил в книге стихотворение "Незнакомка". Я прочел его и сгубил свою душу. Начиналось пришествие незнакомки исподволь:
"Вдели над пылью переулочной
Над скукой загородных дач
Лишь золотится крендель булочный
И раздается детский плач
И каждый вечер за шлагбаумами
Заламывая котелки
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки"
И вот она появляется:
"И каждый вечер в час назначенный
иль это только снится мне
Девичий стан шелками схваченный
В туманном движется окне".
"Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами
Она садится у окна
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка
И шляпа с траурными перьями
И в кольцах узкая рука
И странной близостью закованный
Гляжу за темную вуаль
И вижу берег очарованный
И очарованную даль
Глухие тайны мне поручены
Мне чье-то сердце вручено
И всей души моей излучины
Пронзило терпкое вино"
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат
И пьяницы с глазами кроликов
"In vino veritas!" - кричат..."
Стихотворение сразило меня наповал и заставило задуматься. Я доселе ненавидел стихи. Я брал в библиотеке книги о кораблях, о путешествиях, по ботанике и зоологии. Любимой моей книгой была "Путешествие на "Бигле" и исследования Галапагосских островов" Чарльза Дарвина. Я обожал книги по истории и упивался "Крестовыми походами", переписывал в тетрадки хронологию царствований французских королей и императоров Священной Римской Империи. А тут я пошел и попросил дать мне стихи Александра Блока. Пораженная библиотекарша принесла мне из хранилища небольшую книжку с веткой сирени на обложке: "Юношеские стихи Блока". Это был май месяц, лучший месяц в году для знакомства со стихами Блока. У нашего школьного товарища Вити Ревенко умерла мать, и мы всем классом пришли в его старый сад, где цвела сирень, и слышали как в старом доме старухи отпевали покойную. И был я влюблен в высокую красавицу из барака по фамилии Лазаренко, Женя. Все это сложилось в некую общую неистовую мелодию.
"Старый дом глянет в сердце мое
Розовея от края до края
И окошко твое...
Этот голос он твой
И его непонятному звуку
Жизнь и горе отдам
Как во сне, твою прежнюю милую руку
Прижимая к губам..."
- так написал об этом Блок.
Все его творчество можно озаглавить как "Мистика пола". У него были странные отношения с невестой - Любовью Менделеевой. Он был не в силах преодолеть нечто, что называется "complex of respect" - комплекс уважения к своей подруге, попросту говоря, не мог завалить ее в первом попавшемся месте и раздвинуть ей ноги. Его период ухаживания длился неимоверно долго, наконец, они поженились. Но и после этого оставались телесно чужими друг другу. Благодаря такому аномальному поведению, стихи этого гибкого херувима со стеклянными выпуклыми очами и гетевским носом приобрели букет, подобный старому вину, глубину вкуса. В "Незнакомке", как я впоследствии узнал, изображена дачная местность в Сестрорецке, под Питером, там был ресторан и туда ходили проститутки, искать клиентов. Именно поэтому: "всегда без спутников, одна / Дыша духами и туманами / Она садится у окна". Банально, вульгарно. Но как он это раздул! Что он из этого эпизода сделал! Какое очарование греховного пола! (Лучше пола, чем секса! Секс это что-то юношеское и спортивное. Пол - это страшнее.) Через всю жизнь Блок пронес очарование проститутками. И актрисами. Вот с ними он чувствовал себя свободным. А Люба Менделеева его угнетала. Даже когда он уже спал с ней. Потом его друг поэт Андрей Бугаев, он же Белый, вошел в "священный" союз с Любой и с ним, подобный тому, в котором состояли Брики и Маяковский. Кто там что чувствовал, трудно сказать, возможно Блоку была милее Люба, оскверненная, подобно проституткам, связью с другим мужчиной? Когда Блок уже давно был мертв, в 1928 году какой-то мемуарист, не помню кто, но помню сцену, встретил Любу Менделееву, толстенькую, маленькую женщину с папиросой в коридоре какого-то учреждения вроде "Потребсоюза" или издательства, она курила. Прекрасная Дама! Любовь Блока, она была в плохих рваных чулках. Боже мой, лучше бы она умерла!
Мистика пола - вот о чем писал Бок лет двадцать подряд. Ну, разумеется, у него есть и стихи о государстве и гениальная поэма "Двенадцать", где все же героиней и не последней появляется еще одна блоковская стерва "Катька", проститутка, конечно же.
"С офицерами блудила
Шоколад миньон жрала
С юнкерьем гулять ходила
С солдатьем теперь пошла".
Даже в революционной поэме о пришествии Нового Мира без проститутки Блок не обходится. В просторечии, по бульварному, можно назвать его "гениальный пиздострадатель", вот он кто, этот стеклянноглазый дэнди с гетевским носом. Он возвел "комплекс респекта" в правило искусства. А на земле спал с проститутками. И вновь и вновь перепевал "Незнакомку":
"Я сидел у окна в переполненном зале
Где-то пели смычки о любви
Я послал тебе черную розу в бокале
Золотого как небо "аи"
Ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзко
Взгляд надменный, и отдал поклон.
Обратясь к кавалеру, намеренно резко,
Ты сказала: "И этот влюблен!2
И тот час же в ответ что-то грянули струны
Исступленно запели смычки,
Но была ты со мной всем презрением юным
Чуть заметным дрожаньем руки..."
Блок упивался холодностью женщин-мраморных статуй, ужасался им, любил их. И спал с проститутками. Он часто бывал пьян и возвращался домой на Офицерскую уже под утро. Конечно, таким он нравился женщинам. Странно, но они его боялись живого, как священного монстра. Воспоминания и Ахматовой и Цветаевой говорят именно о трепете этих дам перед Блоком. "Я пришла к поэту в гости", - пишет Ахматова, а сама, наверное, выбирала с ужасом лучшее нижнее белье.
"Блок король и маг порока
Роль и боль венчают Блока", чья это эпиграмма я не помню, но это точно. Король и маг порока. Так же как Боб Денар король наемников. Выше никто не подымался. "Незнакомка" была популярна и в Сестрорецке и в Питере. "Мы незнакомки", - обращались к клиентам, по свидетельству современников две сестрорецкие девчушки - сестры проститутки. "Помогите, барин, незнакомке", шептала девочка у Пассажа.
А Люба Менделеева послужила только для того, чтобы заложить психологический механизм, основать эту пагубную страсть к проституткам. Сослужив свою службу, она могла уходить в "Потребсоюз" в драных чулках, эта Люба. Не она Прекрасная Дама Блока. Его Прекрасная Дама - та, из сестрорецкого придорожного кабака.
"И веют древними поверьями
Ее упругие шелка
И шляпа с траурными перьями
И в кольцах узкая рука".
Блок повлиял на меня навсегда. Аристократичный мистик - он заразил меня любовью к стервам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
"Вдели над пылью переулочной
Над скукой загородных дач
Лишь золотится крендель булочный
И раздается детский плач
И каждый вечер за шлагбаумами
Заламывая котелки
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки"
И вот она появляется:
"И каждый вечер в час назначенный
иль это только снится мне
Девичий стан шелками схваченный
В туманном движется окне".
"Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами
Она садится у окна
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка
И шляпа с траурными перьями
И в кольцах узкая рука
И странной близостью закованный
Гляжу за темную вуаль
И вижу берег очарованный
И очарованную даль
Глухие тайны мне поручены
Мне чье-то сердце вручено
И всей души моей излучины
Пронзило терпкое вино"
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат
И пьяницы с глазами кроликов
"In vino veritas!" - кричат..."
Стихотворение сразило меня наповал и заставило задуматься. Я доселе ненавидел стихи. Я брал в библиотеке книги о кораблях, о путешествиях, по ботанике и зоологии. Любимой моей книгой была "Путешествие на "Бигле" и исследования Галапагосских островов" Чарльза Дарвина. Я обожал книги по истории и упивался "Крестовыми походами", переписывал в тетрадки хронологию царствований французских королей и императоров Священной Римской Империи. А тут я пошел и попросил дать мне стихи Александра Блока. Пораженная библиотекарша принесла мне из хранилища небольшую книжку с веткой сирени на обложке: "Юношеские стихи Блока". Это был май месяц, лучший месяц в году для знакомства со стихами Блока. У нашего школьного товарища Вити Ревенко умерла мать, и мы всем классом пришли в его старый сад, где цвела сирень, и слышали как в старом доме старухи отпевали покойную. И был я влюблен в высокую красавицу из барака по фамилии Лазаренко, Женя. Все это сложилось в некую общую неистовую мелодию.
"Старый дом глянет в сердце мое
Розовея от края до края
И окошко твое...
Этот голос он твой
И его непонятному звуку
Жизнь и горе отдам
Как во сне, твою прежнюю милую руку
Прижимая к губам..."
- так написал об этом Блок.
Все его творчество можно озаглавить как "Мистика пола". У него были странные отношения с невестой - Любовью Менделеевой. Он был не в силах преодолеть нечто, что называется "complex of respect" - комплекс уважения к своей подруге, попросту говоря, не мог завалить ее в первом попавшемся месте и раздвинуть ей ноги. Его период ухаживания длился неимоверно долго, наконец, они поженились. Но и после этого оставались телесно чужими друг другу. Благодаря такому аномальному поведению, стихи этого гибкого херувима со стеклянными выпуклыми очами и гетевским носом приобрели букет, подобный старому вину, глубину вкуса. В "Незнакомке", как я впоследствии узнал, изображена дачная местность в Сестрорецке, под Питером, там был ресторан и туда ходили проститутки, искать клиентов. Именно поэтому: "всегда без спутников, одна / Дыша духами и туманами / Она садится у окна". Банально, вульгарно. Но как он это раздул! Что он из этого эпизода сделал! Какое очарование греховного пола! (Лучше пола, чем секса! Секс это что-то юношеское и спортивное. Пол - это страшнее.) Через всю жизнь Блок пронес очарование проститутками. И актрисами. Вот с ними он чувствовал себя свободным. А Люба Менделеева его угнетала. Даже когда он уже спал с ней. Потом его друг поэт Андрей Бугаев, он же Белый, вошел в "священный" союз с Любой и с ним, подобный тому, в котором состояли Брики и Маяковский. Кто там что чувствовал, трудно сказать, возможно Блоку была милее Люба, оскверненная, подобно проституткам, связью с другим мужчиной? Когда Блок уже давно был мертв, в 1928 году какой-то мемуарист, не помню кто, но помню сцену, встретил Любу Менделееву, толстенькую, маленькую женщину с папиросой в коридоре какого-то учреждения вроде "Потребсоюза" или издательства, она курила. Прекрасная Дама! Любовь Блока, она была в плохих рваных чулках. Боже мой, лучше бы она умерла!
Мистика пола - вот о чем писал Бок лет двадцать подряд. Ну, разумеется, у него есть и стихи о государстве и гениальная поэма "Двенадцать", где все же героиней и не последней появляется еще одна блоковская стерва "Катька", проститутка, конечно же.
"С офицерами блудила
Шоколад миньон жрала
С юнкерьем гулять ходила
С солдатьем теперь пошла".
Даже в революционной поэме о пришествии Нового Мира без проститутки Блок не обходится. В просторечии, по бульварному, можно назвать его "гениальный пиздострадатель", вот он кто, этот стеклянноглазый дэнди с гетевским носом. Он возвел "комплекс респекта" в правило искусства. А на земле спал с проститутками. И вновь и вновь перепевал "Незнакомку":
"Я сидел у окна в переполненном зале
Где-то пели смычки о любви
Я послал тебе черную розу в бокале
Золотого как небо "аи"
Ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзко
Взгляд надменный, и отдал поклон.
Обратясь к кавалеру, намеренно резко,
Ты сказала: "И этот влюблен!2
И тот час же в ответ что-то грянули струны
Исступленно запели смычки,
Но была ты со мной всем презрением юным
Чуть заметным дрожаньем руки..."
Блок упивался холодностью женщин-мраморных статуй, ужасался им, любил их. И спал с проститутками. Он часто бывал пьян и возвращался домой на Офицерскую уже под утро. Конечно, таким он нравился женщинам. Странно, но они его боялись живого, как священного монстра. Воспоминания и Ахматовой и Цветаевой говорят именно о трепете этих дам перед Блоком. "Я пришла к поэту в гости", - пишет Ахматова, а сама, наверное, выбирала с ужасом лучшее нижнее белье.
"Блок король и маг порока
Роль и боль венчают Блока", чья это эпиграмма я не помню, но это точно. Король и маг порока. Так же как Боб Денар король наемников. Выше никто не подымался. "Незнакомка" была популярна и в Сестрорецке и в Питере. "Мы незнакомки", - обращались к клиентам, по свидетельству современников две сестрорецкие девчушки - сестры проститутки. "Помогите, барин, незнакомке", шептала девочка у Пассажа.
А Люба Менделеева послужила только для того, чтобы заложить психологический механизм, основать эту пагубную страсть к проституткам. Сослужив свою службу, она могла уходить в "Потребсоюз" в драных чулках, эта Люба. Не она Прекрасная Дама Блока. Его Прекрасная Дама - та, из сестрорецкого придорожного кабака.
"И веют древними поверьями
Ее упругие шелка
И шляпа с траурными перьями
И в кольцах узкая рука".
Блок повлиял на меня навсегда. Аристократичный мистик - он заразил меня любовью к стервам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62