Небывалых высот в этом жанре достигли именно англичане, так Брюммель - величайший денди числился и одним из лучших conversationalist Великобритании.
Уальда многие и держали в Англии за, прежде всего, conversationalist(а), и были крайне удивлены, когда он выступил со сборником стихов, перепевавший классические образцы. Мотивы Греции, прежде всего, и библейские сюжеты. Сборник стихов был необходимым минимумом для молодого "гения". Позднее Уальд стал довольно успешно создавать пьесы. Спустя более чем столетие его пьесы до сих пор идут и в Англии, и в России, и в Европе. Однако идут скорее из уважения к общей славе автора. К его громкому имени, достигнутому не в драматургии. Пьесы Уальда, честно говоря, посредственны. В них действуют светские герои, ситуации 19 века, образованные рантье того времени ведут всяческие вполне дебильные разговоры. Пьесы Уальда, как пьесы Сада, поражают своей банальностью. Репутацию же Уальду создали роман "Портрет Дориана Грэя" (также устарел к 2001 году и он, и выглядит жеманным приспособленным к ментальности наших прабабушек), его афоризмы, его статьи и в первую очередь блистательные "Искусство лжи" и "Судьба рабочего класса при социализме" (в названии этой статьи я безусловно ошибаюсь. Я однако уверен во второй части названия, а именно: "при социализме") и его трагическая судьба. Главным образом его трагическая судьба.
Если Уальд-эстет забавно выглядит, в нем есть этакая юношеская лошадиность (хотя щеки его уже обещают стать котлетами), то достигнув 30 лет, он пополнел с сделался мишенью юмористических газет и журналов. Его любили изображать как "мадам Уальд" - жирное тело в пышных кринолинах, или в виде толстой "Саломеи" (название одной из его пьес), держащей на подносе голову Уистера, с которым он поссорился. Превращение разительное, представьте разжиревшего вдруг Маяковского в балетной пачке. Гомосексуалистом Уальд, вероятно, стал в Оксфорде, в дорматориях этого элитарного университета учили этому, во всяком случае гомосексуализм в английских учебных заведениях известен как феномен и прославлен в литературе. И это именно в Оксфорде, будучи приглашен как его выпускник погостить, выступить и пообщаться в кругу себе подобных, Оскар Уальд познакомился с лордом Дугласом, сыном маркиза Куинсберри, юным студентом. Литературный мэтр и юный студент были замечены в склонности друг к другу. Иллюстрированная "Оксфордская газета" публикует карикатуру, где изображена прогулка на лодке: на корме за веслами сидит Уальд в виде толстой тетушки, корма грузно осела в воду, а на носу - высоко вознесенный над кружевным зонтиком, находится лорд Дуглас или "Бозе" уальдовских писем - капризная девочка. Характер отношений ясен был всем. Однако гомосексуальная связь тучного Оскара и его эльфообразного любовника, возможно, осталась бы одной из многочисленных подобных связей светской Англии, если бы не отец лорда Дугласа. Маркиз Куинсберри каким его изобразила "Газета велосипедиста" в самом конце 19-го века - задиристый человек с длинными баками в клетчатом костюме (брюки до колен), чулках и дорожных башмаках, стоит, держась за руль велосипеда с неровной величины колесами. Помимо велосипедного спорта маркиз Куинсберри был разносторонним спортсменом и увлекался также боксом. Маркиза возмутила связь его сына с Уальдом, которого он почему-то считал чудовищем разврата. Хотя к тому времени Уальд был мужем Констанции Уальд и отцом двух детей, и помимо связи с Дугласом о его однополых любовях мало что было известно обществу. Ничего, по сути говоря, неизвестно.
Маркиз Куинсберри выполнил в судьбе Уальда ту же роль, что и прокурорша Монтроя, его теща и мать его жены Рене-Пелажи мадам де Монтрой в судьбе маркиза де Сада. В конце концов, это он - маркиз Куинсберри - засадил Уальда в тюрьму, исковеркал ему судьбу и одним махом вознес в святцы современного мирового искусства. После множества перипетий, Уальда судили как растлителя лорда Дугласа. На суде вскрылись всяческие позорные подробности, как например, свидетельства служанки загородного отеля, где Уальд и Дуглас останавливались. Служанка заявила, что простыня в их номере носила на себе пятна экскрементов. И может быть именно это свидетельство привело Уальда в тюрьму.
Как чуть ранее Достоевский, Уальд в цепях был заключен в Reading prison (в Ридингскую тюрьму), где провел в заключении два года. Здесь он написал прочувствованную балладу "Ballad of Reading goal" о судьбе офицера убившего возлюбленную и казненного. Баллада мрачная, ее дисциплинирует нечто вроде припева: "Любимых все убивают. Те кто слабее - трусостью, изменой, те кто сильнее - кинжалом и шпагой". Начинается она сценой казни:
"He didn't wear his scarlet cap
'cause blood and wine are red..."
Свою тюрьму Уальд перенес тяжело. Ему, выросшему в роскоши среди картин, книг, красивых вещей, было, разумеется, страшновато окунуться в мир удручающего насилия. Это позднейшие страдальца, разночинцы: Селин в датской тюрьме (год прожил он под смертным приговором за коллаборационизм), Жан Жене, как рыба в воде чувствовавший себя в тюрьме, выросший в тюрьме - для них тюремный опыт был лишь одним тяжелым опытом в ряду других. Тюрьма сломала эстета Уальда. После тюрьмы он уехал во Францию, в Дьепп, затем в Италию. Уже в Дьеппе он встретился с лордом Дугласом. За столиком кафе на фотографии Уальд и его возлюбленный "Бозе", но уже с чуть крючковатым носом, в канотье, ущербный маленький гриб. На отдельных фотографиях "Бозе" похож на ленинградского юношу авангардиста, какого-нибудь Африку. Та же стыдная подлость во взоре. Они прожили деньги Уальда в Италии и расстались.
Итак остались блестящие афоризмы, пара статей (сказки его меня в восторг не приводят) и трагическая судьба. Этого достаточно, чтобы быть Великим. Всякий раз, проходя через таможню, меня так и подмывает швырнуть им: "Nothing to declare, except my taleut".
Робер Денар: полковник Боб, солдат удачи
У меня есть фотографии, подаренные мне им, Цветные фото. Одна из них: полковник Боб принимает рапорт на Площади Раппортов под пальмами. Денар - в белом костюме: четверо офицеров с шашками по стойке смирно по четырем углам площади. Место действия: Коморские острова, а именно остров Большой Комор в Индийском океане, время действия: 1978 год, через год после удачного государственного переворота 1977 года, когда наемники во главе с полковником Денаром, высадившись с рыболовецкого траулера на ночной пляж, захватили президентскую резиденцию, армейские бараки и государство. Сместив левого президента и пристрелив его, Денар поставил на его место президента Али Салеха, а сам стал его серым кардиналом, министром внутренних дел, командиром элитных войск и фактическим хозяином страны. От свергнутого президента он оставил себе его жену и "ситроэн".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Уальда многие и держали в Англии за, прежде всего, conversationalist(а), и были крайне удивлены, когда он выступил со сборником стихов, перепевавший классические образцы. Мотивы Греции, прежде всего, и библейские сюжеты. Сборник стихов был необходимым минимумом для молодого "гения". Позднее Уальд стал довольно успешно создавать пьесы. Спустя более чем столетие его пьесы до сих пор идут и в Англии, и в России, и в Европе. Однако идут скорее из уважения к общей славе автора. К его громкому имени, достигнутому не в драматургии. Пьесы Уальда, честно говоря, посредственны. В них действуют светские герои, ситуации 19 века, образованные рантье того времени ведут всяческие вполне дебильные разговоры. Пьесы Уальда, как пьесы Сада, поражают своей банальностью. Репутацию же Уальду создали роман "Портрет Дориана Грэя" (также устарел к 2001 году и он, и выглядит жеманным приспособленным к ментальности наших прабабушек), его афоризмы, его статьи и в первую очередь блистательные "Искусство лжи" и "Судьба рабочего класса при социализме" (в названии этой статьи я безусловно ошибаюсь. Я однако уверен во второй части названия, а именно: "при социализме") и его трагическая судьба. Главным образом его трагическая судьба.
Если Уальд-эстет забавно выглядит, в нем есть этакая юношеская лошадиность (хотя щеки его уже обещают стать котлетами), то достигнув 30 лет, он пополнел с сделался мишенью юмористических газет и журналов. Его любили изображать как "мадам Уальд" - жирное тело в пышных кринолинах, или в виде толстой "Саломеи" (название одной из его пьес), держащей на подносе голову Уистера, с которым он поссорился. Превращение разительное, представьте разжиревшего вдруг Маяковского в балетной пачке. Гомосексуалистом Уальд, вероятно, стал в Оксфорде, в дорматориях этого элитарного университета учили этому, во всяком случае гомосексуализм в английских учебных заведениях известен как феномен и прославлен в литературе. И это именно в Оксфорде, будучи приглашен как его выпускник погостить, выступить и пообщаться в кругу себе подобных, Оскар Уальд познакомился с лордом Дугласом, сыном маркиза Куинсберри, юным студентом. Литературный мэтр и юный студент были замечены в склонности друг к другу. Иллюстрированная "Оксфордская газета" публикует карикатуру, где изображена прогулка на лодке: на корме за веслами сидит Уальд в виде толстой тетушки, корма грузно осела в воду, а на носу - высоко вознесенный над кружевным зонтиком, находится лорд Дуглас или "Бозе" уальдовских писем - капризная девочка. Характер отношений ясен был всем. Однако гомосексуальная связь тучного Оскара и его эльфообразного любовника, возможно, осталась бы одной из многочисленных подобных связей светской Англии, если бы не отец лорда Дугласа. Маркиз Куинсберри каким его изобразила "Газета велосипедиста" в самом конце 19-го века - задиристый человек с длинными баками в клетчатом костюме (брюки до колен), чулках и дорожных башмаках, стоит, держась за руль велосипеда с неровной величины колесами. Помимо велосипедного спорта маркиз Куинсберри был разносторонним спортсменом и увлекался также боксом. Маркиза возмутила связь его сына с Уальдом, которого он почему-то считал чудовищем разврата. Хотя к тому времени Уальд был мужем Констанции Уальд и отцом двух детей, и помимо связи с Дугласом о его однополых любовях мало что было известно обществу. Ничего, по сути говоря, неизвестно.
Маркиз Куинсберри выполнил в судьбе Уальда ту же роль, что и прокурорша Монтроя, его теща и мать его жены Рене-Пелажи мадам де Монтрой в судьбе маркиза де Сада. В конце концов, это он - маркиз Куинсберри - засадил Уальда в тюрьму, исковеркал ему судьбу и одним махом вознес в святцы современного мирового искусства. После множества перипетий, Уальда судили как растлителя лорда Дугласа. На суде вскрылись всяческие позорные подробности, как например, свидетельства служанки загородного отеля, где Уальд и Дуглас останавливались. Служанка заявила, что простыня в их номере носила на себе пятна экскрементов. И может быть именно это свидетельство привело Уальда в тюрьму.
Как чуть ранее Достоевский, Уальд в цепях был заключен в Reading prison (в Ридингскую тюрьму), где провел в заключении два года. Здесь он написал прочувствованную балладу "Ballad of Reading goal" о судьбе офицера убившего возлюбленную и казненного. Баллада мрачная, ее дисциплинирует нечто вроде припева: "Любимых все убивают. Те кто слабее - трусостью, изменой, те кто сильнее - кинжалом и шпагой". Начинается она сценой казни:
"He didn't wear his scarlet cap
'cause blood and wine are red..."
Свою тюрьму Уальд перенес тяжело. Ему, выросшему в роскоши среди картин, книг, красивых вещей, было, разумеется, страшновато окунуться в мир удручающего насилия. Это позднейшие страдальца, разночинцы: Селин в датской тюрьме (год прожил он под смертным приговором за коллаборационизм), Жан Жене, как рыба в воде чувствовавший себя в тюрьме, выросший в тюрьме - для них тюремный опыт был лишь одним тяжелым опытом в ряду других. Тюрьма сломала эстета Уальда. После тюрьмы он уехал во Францию, в Дьепп, затем в Италию. Уже в Дьеппе он встретился с лордом Дугласом. За столиком кафе на фотографии Уальд и его возлюбленный "Бозе", но уже с чуть крючковатым носом, в канотье, ущербный маленький гриб. На отдельных фотографиях "Бозе" похож на ленинградского юношу авангардиста, какого-нибудь Африку. Та же стыдная подлость во взоре. Они прожили деньги Уальда в Италии и расстались.
Итак остались блестящие афоризмы, пара статей (сказки его меня в восторг не приводят) и трагическая судьба. Этого достаточно, чтобы быть Великим. Всякий раз, проходя через таможню, меня так и подмывает швырнуть им: "Nothing to declare, except my taleut".
Робер Денар: полковник Боб, солдат удачи
У меня есть фотографии, подаренные мне им, Цветные фото. Одна из них: полковник Боб принимает рапорт на Площади Раппортов под пальмами. Денар - в белом костюме: четверо офицеров с шашками по стойке смирно по четырем углам площади. Место действия: Коморские острова, а именно остров Большой Комор в Индийском океане, время действия: 1978 год, через год после удачного государственного переворота 1977 года, когда наемники во главе с полковником Денаром, высадившись с рыболовецкого траулера на ночной пляж, захватили президентскую резиденцию, армейские бараки и государство. Сместив левого президента и пристрелив его, Денар поставил на его место президента Али Салеха, а сам стал его серым кардиналом, министром внутренних дел, командиром элитных войск и фактическим хозяином страны. От свергнутого президента он оставил себе его жену и "ситроэн".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62