Вот эта подброшенная неизвестно кем в ванную книга (ванная не работала, так как не была подключена горячая вода) пятнадцатилетнему пацану сорвала башку. В нужный момент подбросили образ женщины, а у меня ведь не было никакого. Потому впоследствии в моей жизни и появлялись неумолимо стервы, в шляпах с траурными перьями. Елена Козлова была моей "Незнакомкой", и я честно ее со страстью обожал как волк. Позднее появилась певица Наташа Медведева в стиле Блока "Незнакомка" жила со мной и пела в ресторане "Распутин", пила мою кровь и все было согласно Блоку. Нет, я не жалею, что подобрал ту роковую книгу.
Нет-нет, я нисколько не иронизирую. У пацана из рабочего поселка не было образа ("имиджа" как сейчас говорят) желанной женщины. И вот Дьявол подбросил книгу. Подметнул.
Блок, конечно, не Великий поэт. Он поэт специальный. Его специальность - мистика пола. Как таковой он гениален в своей специальности. Это круче порнографии.
Родован Караджич: президент мертвой республики
В 1992 году осенью я попал в Пале - столицу Боснийской Сербской Республики. Вначале я правда встретился с генералом Радко Младичем, генерал в голубом тесном ему костюме на три пуговицы выглядел, я помню, переодетым крестьянином. Часа три, наверное, генерал, разложив карту на столе, втолковывал мне, какие военные заводы перешли в руки хорват и мусульман, а какие остались у сербов, и, в конце концов, попросил у России вооружение: вертолеты МИ-24 и еще всякие военные мощности. Затем мы поговорили о возможности поставлять Югославии нефть и нефтепродукты по Дунаю. К середине разговора я понял, что меня принимают за другого, возможно, за представителя Кремля, но не стал разочаровывать Младича. Через сутки я уже был в Пале. Ночевать меня привезли в деревянное мерзлое, не отапливаемое шале, где не функционировала канализация. А спать я улегся, выпив все содержимое бутыли сливовой водки, внизу в ресторане (ресторан как-то работал, хотя горячих блюд не было) и навалив на себя все белье и одеяла из своего и соседних номеров. Как раз догорел обрезок свечи, выданный мне внизу в ресторане, чтобы добраться до номера. Утром в окне обнаружилось ярчайшее солнце и роскошная природа гор: это были места использовавшиеся в 1980 году для Олимпийских игр в Сараево. В коридоре я познакомился с пожилой женщиной в нескольких вязаных кофтах. Она неплохо говорила по-английски и пригласила меня к себе на кофе. У нее оказалось в комнате нечто вроде керосинки. Кофе она приготовила отличный. Дама назвалась Беланой Плавшич, впоследствии она сменила Караджича на посту президента Боснийской Республики, еще позднее представляла Сербию в слепленной искусственно из враждующих сторон Босний сербов, а сейчас сидит в тюрьме международного трибунала в Гааге отправилась туда добровольно. Плавшич находила позицию Караджича чрезвычайно агрессивной, она считала, что с Западом следует быть вежливее и дипломатичнее, а уж Младича и вовсе она считала ястребом. Как ныне видно, все сербы - и ястребы и голубки - равно не устраивали НАТО и Соединенные Штаты, потому и голуб оказался в тюрьме, а ястреб и умеренный Караджич где-то прячутся. Тогда я покинул Пале, столичные сплетни и интриги, неизбежные в молодых республиках, меня не прельщали, к тому же грозила постоянная опасность быть вовлеченным в эти интриги, потому я с удовольствием уехал на передовую. В сербский плацдарм в самом городе Сараево - в квартал Гербовицу, где не отказал себе в удовольствии попасть сразу в несколько перестрелок. На пути обратно, идущую впереди в темноте, машину подбили. Затем я надолго застрял с четниками в Еврейски Гроби, ходил с ними в атаку (предместье Сараево - Еврейски Гроби названы так по находящемуся там старому Еврейскому кладбищу), пережил тысячу приключений, ходил по брошенным в грязь мусульманским лиловым знаменам с лилиями, получил в подарок от коменданта округа Вогошча пистолет фабрики "Червона Звезда". И оказался опять в Пале очень нескоро. Я сидел, помню, в военной столовой и обсуждал, как мне попасть через Париж в Москву к 24 октября - в это день должен был состоятся 1-ый учредительный съезд ФНС - Фронта Национального Спасения. За соседним столом сидели какие-то робкие парни, ясно не сербы. Журналистов же в эту сугубо сербскую элитарную столовку обычно не пускали. Она находилась в одном доме с аппаратом правительства. Один из парней подошел ко мне, представился: режиссер-документалист ББСи Пол Павликовски. Он читал мои книги по-английски и хотел бы сделать предложение. Он снимает по заказу ББС фильм о Караджиче и боснийских сербах. Он хотел бы, чтобы я проинтервьюировал Караджича для части эпизодов фильма. Участие в качестве интервьюера русского писателя, известного на Западе, сделает фильм живее. Я поинтересовался, сколько понадобится времени: три для. После этого они направляются в Белград. Я согласился.
Мы начали в тот же день со знакомства с Караджичем. Он появился в военной столовой чрез час. Высокий, полный, серый костюм-тройка, галстук, очень длинные седые с русыми волосы. По виду настоящий сербский профессор, каковым он и был. Профессор психиатрии и поэт. Должна была выйти вскоре его книжка в издательстве города "Нови Сад". Мы поговорили с ним о сербских издателях, у меня к тому времени вышло несколько книг в Белграде и одна книжка в Нови Саде. Мы поговорили об Америке, часть жизни Караджич прожил там, мы поговорили о Билане Плавшич, профессор Караджич сказал с улыбкой, что Билана хорошая женщина, но, к сожалению, либералка... Беседой мы как бы обозначили общие вехи нашей жизни и обозначили символы.
На следующий день рано поехали на высоты над Сараево. Там над городом на склоне, усыпанном 12,7 миллиметровыми гильзами тяжелого пулемета Браунинг, мы стали. Он показал мне в бинокль и без бинокля (ориентир - слева от столба дыма) его собственный дом. Там у него остались все книги, и они только год назад закончили с женой оборудование приемной... Началось все 6 апреля - вдруг толпа мусульман, размахивая флагами, организовалась в демонстрацию за независимую мусульманскую Боснию. Раздались выстрелы, якобы, стреляла сербская полиция. Но это была провокация, мусульмане не жалеют своих нисколько, расстреляли своих, чтобы вмешался Запад. До этого никаких массовых выступлений не было. Ну конечно, тлели подспудно искры, выходили всякие подпольные журнальчики, еще в 70-е годы брошюра этого полоумного Алии Изигбеговича о создании мусульманского государства в Боснии, 1-го мусульманского государства в Европе. Но тогда это было достоянием десятков, ну сотен полоумных. В основном мусульманских интеллектуалов.
- Прочтите мистеру Лимоноф ваши стихи? - вмешался Павликовски. Его ребята с волосатыми микрофонами и камерами обступали нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Нет-нет, я нисколько не иронизирую. У пацана из рабочего поселка не было образа ("имиджа" как сейчас говорят) желанной женщины. И вот Дьявол подбросил книгу. Подметнул.
Блок, конечно, не Великий поэт. Он поэт специальный. Его специальность - мистика пола. Как таковой он гениален в своей специальности. Это круче порнографии.
Родован Караджич: президент мертвой республики
В 1992 году осенью я попал в Пале - столицу Боснийской Сербской Республики. Вначале я правда встретился с генералом Радко Младичем, генерал в голубом тесном ему костюме на три пуговицы выглядел, я помню, переодетым крестьянином. Часа три, наверное, генерал, разложив карту на столе, втолковывал мне, какие военные заводы перешли в руки хорват и мусульман, а какие остались у сербов, и, в конце концов, попросил у России вооружение: вертолеты МИ-24 и еще всякие военные мощности. Затем мы поговорили о возможности поставлять Югославии нефть и нефтепродукты по Дунаю. К середине разговора я понял, что меня принимают за другого, возможно, за представителя Кремля, но не стал разочаровывать Младича. Через сутки я уже был в Пале. Ночевать меня привезли в деревянное мерзлое, не отапливаемое шале, где не функционировала канализация. А спать я улегся, выпив все содержимое бутыли сливовой водки, внизу в ресторане (ресторан как-то работал, хотя горячих блюд не было) и навалив на себя все белье и одеяла из своего и соседних номеров. Как раз догорел обрезок свечи, выданный мне внизу в ресторане, чтобы добраться до номера. Утром в окне обнаружилось ярчайшее солнце и роскошная природа гор: это были места использовавшиеся в 1980 году для Олимпийских игр в Сараево. В коридоре я познакомился с пожилой женщиной в нескольких вязаных кофтах. Она неплохо говорила по-английски и пригласила меня к себе на кофе. У нее оказалось в комнате нечто вроде керосинки. Кофе она приготовила отличный. Дама назвалась Беланой Плавшич, впоследствии она сменила Караджича на посту президента Боснийской Республики, еще позднее представляла Сербию в слепленной искусственно из враждующих сторон Босний сербов, а сейчас сидит в тюрьме международного трибунала в Гааге отправилась туда добровольно. Плавшич находила позицию Караджича чрезвычайно агрессивной, она считала, что с Западом следует быть вежливее и дипломатичнее, а уж Младича и вовсе она считала ястребом. Как ныне видно, все сербы - и ястребы и голубки - равно не устраивали НАТО и Соединенные Штаты, потому и голуб оказался в тюрьме, а ястреб и умеренный Караджич где-то прячутся. Тогда я покинул Пале, столичные сплетни и интриги, неизбежные в молодых республиках, меня не прельщали, к тому же грозила постоянная опасность быть вовлеченным в эти интриги, потому я с удовольствием уехал на передовую. В сербский плацдарм в самом городе Сараево - в квартал Гербовицу, где не отказал себе в удовольствии попасть сразу в несколько перестрелок. На пути обратно, идущую впереди в темноте, машину подбили. Затем я надолго застрял с четниками в Еврейски Гроби, ходил с ними в атаку (предместье Сараево - Еврейски Гроби названы так по находящемуся там старому Еврейскому кладбищу), пережил тысячу приключений, ходил по брошенным в грязь мусульманским лиловым знаменам с лилиями, получил в подарок от коменданта округа Вогошча пистолет фабрики "Червона Звезда". И оказался опять в Пале очень нескоро. Я сидел, помню, в военной столовой и обсуждал, как мне попасть через Париж в Москву к 24 октября - в это день должен был состоятся 1-ый учредительный съезд ФНС - Фронта Национального Спасения. За соседним столом сидели какие-то робкие парни, ясно не сербы. Журналистов же в эту сугубо сербскую элитарную столовку обычно не пускали. Она находилась в одном доме с аппаратом правительства. Один из парней подошел ко мне, представился: режиссер-документалист ББСи Пол Павликовски. Он читал мои книги по-английски и хотел бы сделать предложение. Он снимает по заказу ББС фильм о Караджиче и боснийских сербах. Он хотел бы, чтобы я проинтервьюировал Караджича для части эпизодов фильма. Участие в качестве интервьюера русского писателя, известного на Западе, сделает фильм живее. Я поинтересовался, сколько понадобится времени: три для. После этого они направляются в Белград. Я согласился.
Мы начали в тот же день со знакомства с Караджичем. Он появился в военной столовой чрез час. Высокий, полный, серый костюм-тройка, галстук, очень длинные седые с русыми волосы. По виду настоящий сербский профессор, каковым он и был. Профессор психиатрии и поэт. Должна была выйти вскоре его книжка в издательстве города "Нови Сад". Мы поговорили с ним о сербских издателях, у меня к тому времени вышло несколько книг в Белграде и одна книжка в Нови Саде. Мы поговорили об Америке, часть жизни Караджич прожил там, мы поговорили о Билане Плавшич, профессор Караджич сказал с улыбкой, что Билана хорошая женщина, но, к сожалению, либералка... Беседой мы как бы обозначили общие вехи нашей жизни и обозначили символы.
На следующий день рано поехали на высоты над Сараево. Там над городом на склоне, усыпанном 12,7 миллиметровыми гильзами тяжелого пулемета Браунинг, мы стали. Он показал мне в бинокль и без бинокля (ориентир - слева от столба дыма) его собственный дом. Там у него остались все книги, и они только год назад закончили с женой оборудование приемной... Началось все 6 апреля - вдруг толпа мусульман, размахивая флагами, организовалась в демонстрацию за независимую мусульманскую Боснию. Раздались выстрелы, якобы, стреляла сербская полиция. Но это была провокация, мусульмане не жалеют своих нисколько, расстреляли своих, чтобы вмешался Запад. До этого никаких массовых выступлений не было. Ну конечно, тлели подспудно искры, выходили всякие подпольные журнальчики, еще в 70-е годы брошюра этого полоумного Алии Изигбеговича о создании мусульманского государства в Боснии, 1-го мусульманского государства в Европе. Но тогда это было достоянием десятков, ну сотен полоумных. В основном мусульманских интеллектуалов.
- Прочтите мистеру Лимоноф ваши стихи? - вмешался Павликовски. Его ребята с волосатыми микрофонами и камерами обступали нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62