— Подойди сюда.
— Поднять руки? — спросил Лукьянов вежливо.
— Заткнись и подойди, — приказал черный просто и без злости.
И Лукьянов пошел к парню, мягко ступая в своих разношенных кроссовках, стараясь держать руки чуть-чуть разведенными, чтобы парень не подумал, что он вооружен.
Парень, может быть, не умел думать. Но как себя вести, он знал. Когда Ипполит подошел, последовал приказ:
— Ложись на живот!
Ипполит послушно лег на отдающий бензином неровный асфальт, и черный легко прошелся по его телу рукой, начиная от лодыжек, бесцеремонно ощупал Лукьянова в паху, под мышками, приказал перевернуться на спину и пошарил по поясу лукьяновских спортивных трикотажных брюк, расстегнув для этого лукьяновский комбинезон.
— Встань, — приказал он равнодушно, покончив с обшариванием. — Старшего О'Руркэ нет, Виктор в номере шестом. — И он указал в направлении одного из дальних стойл.
Только тут Лукьянов заметил, что жилет на парне пуленепробиваемый. Лукьянов уважительно скосил глаза в асфальт, его мнение об «O'Rurke Demolishing Ltd.» резко улучшилось. Черный, не обращая уже ни малейшего внимания на Ипполита, надвинул на глаза очки и поднял с асфальта горелку.
В номере шестом было ослепительно светло. И воздух был нехорошим, как в стойле грязного и большого животного. Гудел и скрежетал, грубо потряхивая массивным телом, гарбич-трак. Четверо рабочих в грязно-зеленых комбинезонах старались втиснуть в развернутый зад трака искореженные останки автомобиля. Когда Лукьянов робко приблизился к траку с головы, из кабины водителя его без особого интереса проводила глазами черноволосая голова. В этот момент рабочим удалось с помощью крана стоящего рядом небольшого грузовика опустить в зад-рот удава порцию искореженного железа. Лукьянову показалось, что он увидел в груде кусок кожаного сиденья. Трак немилосердно задрожал, изнутри его послышался скрежет, необыкновенно высокого, невыносимого уху тембра, но еще через минуту мясорубка-молотилка, или что там внутри у этого чудовища, — Лукьянов никогда не был силен в технике — загрохотала ровно и спокойно. Рабочие удовлетворенно обратились к следующим на очереди останкам автомобиля, и тут-то Лукьянов воткнулся со своей проблемой.
— Я ищу Виктора О'Руркэ.
— Виктор в кабине, — лениво указал старший из плебеев, с бычьей шеей, коротконогий, и тотчас присоединился к сотоварищам по работе, пошел к грузовичку-крану.
Лукьянов, не зная, что ему делать, остался на месте. Оглянувшись, коротконогий поглядел на Лукьянова оценивающе, потом, решив что-то, направился к траку. «Виктор, к тебе!» — скорее догадался, чем услышал Ипполит сквозь грохот. Через несколько минут мотор застучал тише, и из дверцы трака с той стороны, где стоял Лукьянов, ловко соскочил на землю стройный молодой человек. Слишком стройный, подумал Ипполит, скорее худ был Виктор О'Руркэ.
— Да? — только и сказал Виктор О'Руркэ, встав перед Лукьяновым.
Они были почти одного роста. Парень был одет в джинсы, синюю рубашку, расстегнутую на груди, и в мятый легкого горчичного шелка пиджак.
— Меня зовут Ипполит Лукьянов — я друг Казимира, у меня есть проблема… в общем, я хотел бы поговорить, — свернул свою речь Ипполит, увидав, что рабочие, осторожно поддерживая, опускают еще одну часть несчастливого автомобиля в чрево гарбич-трака.
«Бычья шея», как его мысленно назвал Лукьянов, сидя в траке, нажал на рычаг включения мясорубки, и корпус трака задрожал.
— Боком, боком! — закричал Виктор О'Руркэ рабочим, и те послушно развернули глыбу слипшегося вместе железа другой стороной.
— Неужели трак все это перемелет? — вежливо спросил Ипполит, обращаясь к молодому человеку. — Такую глыбу железа?
— Он все перемелет, — буркнул молодой человек и полез в карман пиджака. Достал оттуда сигареты. — Он и тебя перемелет — если нужно, — добавил молодой человек, нагло глядя в лицо Лукьянова.
Ипполит игнорировал зловещее замечание, от которого не у автора полицейских романов, а у просто И. Лукьянова, может быть, затряслись бы руки и ноги.
— Не могли бы мы поговорить в спокойной обстановке несколько минут? — миролюбиво предложил Лукьянов.
— OK, — согласился Виктор О'Руркэ. — Ребята, вы тут заканчивайте без меня, я поговорю с мужиком, — и двинулся к выходу из стойла номер шесть.
В момент, когда Ипполит совершал поворот, чтобы последовать за молодым человеком, из груды железа, занесенного над чревом гарбич-трака, выскочил круглый предмет и, прокатившись под траком, подкатился к ногам Лукьянова. Полицейская фуражка лежала на неровном асфальте, сияя бляхой. «Ах вот почему они с таким усердием занимаются нелепой работой уничтожения одного автомобиля с помощью другого», — подумал Лукьянов и, невозмутимо переступив через фуражку, с достоинством последовал за горчичной спиной О'Руркэ-младшего.
— Ну? — Виктор внезапно повернулся к нему. Они пришли, перейдя гуськом двор, О'Руркэ впереди, Ипполит за ним, почти к самому флигелю, в окнах которого горел свет, но, по-видимому, вводить Лукьянова во флигель О'Руркэ не собирался. — Что нужно?
— Я думал, Казимир…
— Казимир звонил нам и сказал, что человек, за которого он ручается, как за самого себя, нуждается в помощи… Это все. Я лично не поручился бы и за самого Казимира, не говоря уже о человеке, которого он рекомендует, — враждебно и не скрывая этой враждебности, отчеканил Виктор, — но папан… с жирным Казимиром их связывают какие-то детские приключения.
— Тогда, может быть, я поговорил бы с твоим отцом…
— Само собой — поговоришь. Но можешь начать и с меня. Мы с папаном работаем вместе. Я — исполнительная власть, он законодательная и организационная. — На бледном не по-июльски лице Виктора появилось подобие улыбки.
— Говорить прямо тут? — Ипполит обвел глазами пустыню двора. В противоположной части двора у самого забора еще стояли траки, вертолет «G.C.-15», тенты покрывали, очевидно, строительные материалы, или детали, или ящики.
— Здесь лучше, — почти миролюбиво сказал Виктор. — Выкладывай.
Лукьянову не хотелось «выкладывать» свое дело именно Виктору. И он знал почему. Виктору, очевидно, Лет двадцать пять, самое большее — тридцать. Сообщать человеку на сорок лет моложе тебя, что правительство of USA законным образом желает убрать старое тело Ипполита Лукьянова с лица земли? А может быть, Виктор как раз рассматривает всех стариков как garbage, ценность стариков для него не выше гарбича, с которым семья Виктора по необходимости имеет дело? Может быть, закон 316, пункт «B», — единственный закон, с которым согласен Виктор О'Руркэ, достойный сын бруклинской криминальной фамилии.
— OK, — сказал Лукьянов. — Дело у меня личное. Меня хотят прихлопнуть власти. Ты, может быть, знаешь закон триста шестнадцать «би»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65