Они увидели мерцание телеконсоли. Если бы Лукьянов не воспользовался телеконсолью, этого бы не случилось.
Бронированный автомобиль помчался в боро Бруклина, где помещался «приемник». Тэйлор, впрочем, был уверен, что старый Лук уже не топчет эту землю. «Приемник» работал споро и без эмоций, ежедневно поставляя своим клиентам сотни отравленных блюд. Тех, кто выживал, правда, использовали еще некоторое время на грязной работе, на отгрузке тел. Но выживали немногие, и использовали их недолго. В «приемнике» было всего двенадцать коек для «персонала», как их называли. Когда появлялся тринадцатый, долгожителя-ветерана, прибывшего первым, «увольняли», то есть кормили пищей все той же «столовой самообслуживания». И его товарищи отгружали тело тем же путем. В «приемнике» потому никогда не насчитывалось больше двенадцати «персоналов».
— Вы должны признать, что холодная справедливость закона торжествует и здесь. — Старик, называвший себя Фукс Нокс, вместе с Лукьяновым стоял на груде тел в тяжелом траке, напоминавшем мусороуборочный. В перчатках, они занимались тем, что натягивали на верхний край трака брезент. — Разве вы не живы еще именно потому, что вы достойно отказались от пищи в последний момент жизни, а не набросились на нее, подобно крысе или таракану, как это сделали все эти вонючки? — Фукс Нокс топнул ногой по телу, на котором стоял, и едва не упал.
Фукс Нокс уже находился в «приемнике» двое суток. Две ночи переночевал он здесь.
— За подобную дьявольскую интеллигентность закон мог бы и оставить меня в живых.
— Почему же там, на свободе, вы отказались быть полезным членом общества? Стали бы сенатором, и у вас не было бы проблем.
— Вы ведь отлично знаете, что сенаторами у нас не становятся, но делаются. Их делают из тех, кто принадлежит к правящей клике, и законы на них в любом случае не распространяются. Они могут дожить и до ста лет, если хотят. По сути дела, у нас давно созданы касты.
Натянув брезент, оба спустились по алюминиевой лестнице на боку трака. Отцепили лестницу. Посигналили дэму, сидевшему в кабине, что можно ехать. Пошли к следующему траку. Тут работали парами. Работа была грязная и опасная. Трупы воняли. Не потому, что разлагались, разложиться они не успевали, а потому, что человеческие существа были грязными — старики, скрывавшиеся некоторое время от закона, превращались в грязных бродяг.
Идя за Фуксом, Лукьянов подумал о том, что даже не сходит с ума. И мало возмущается. И согласен с Законом 316, пункт «B». Единственная несправедливость его в том, что Ипполит Лукьянов — исключение. Еще он думал о том, что предстоит обед. И что ему хочется есть. Но как он будет есть, вспоминая происходившее в столовой и плывущие по резиновой дорожке туши?
Согласно полковнику Вилкинсону, это был первый случай за годы его службы в «приемнике», когда «объект закононаказания» выходил из «приемника». «Первый случай» — Лукьянов — находился настолько по ту сторону добра и зла, что, когда его вывели к лейтенанту Тэйлору, он молчал и на лице его не появилось никакого выражения.
— Сдаю вас лейтенанту. Оказывается, вы политический преступник, — сказал Вилкинсон, чтобы что-то сказать. Незапланированная церемония прошла скомканно: в служебной части «приемника», в кабинете Вилкинсона, уставленном пластиковой мебелью, Лукьянов тупо глядел на мебель, вспоминая. Потом нашел: такая же была в смертельной столовой, где старики вкушали отравленную пищу.
Молча, Тэйлор, солдаты и Лукьянов между ними вышли и сели в автомобиль. И при общем молчании покатили.
Президент Российского Союза прибыл в посольство точно в назначенное время. Кое-как отвязавшись от разочарованных директрис и инструкторов колледжа, отказавшись от участия в банкете в свою честь, сославшись на различие во времени между Советском и Нью-Йорком, на jet lag, Президент укатил.
— Не ожидал увидеть вас здесь, Секретарь, — сказал Президент не для Турнера, но для людей Турнера, среди которых мог оказаться информатор, — но рад встрече. Как поживаете, сэр?
Шестопалов послушно перевел. Лиза Вернер с любопытством выглядывала из-за Президента. Лиза была тихой от обилия впечатлений.
— Поживаю как шеф Агентства Национальной Безопасности страны, в которой только что убили Президента, — со вздохом констатировал Том Турнер и добавил: — Господин Президент.
— Сочувствую. — Кузнецов сделал постную мину и навис над Турнером, вплотную приблизившись к нему. — Можем воспользоваться встречей и потолковать за чашкой кофе, раз уж я вас встретил, с глазу на глаз, а?
— Не против, господин Президент, всегда с удовольствием, — ограничился Турнер любезностью.
«С глазу на глаз» означало все же присутствие переводчика русского Президента. Сегодня эту роль исполнял молодой мистер Шестопалов, личный секретарь Кузнецова. Турнер знал из досье Шестопалова о пристрастиях его к Дженкинсу.
Кузнецов жестом хозяина повернулся и открыл перед Турнером дверь, ведущую в малый салон посольства.
— Just a moment, господин Президент. — Турнер остановился и обратился к сопровождавшему его Максу Стирберу: — Translate it, please, Макс… Я хотел бы воспользоваться своим переводчиком. Мистер Шестопалов прекрасно знает английский, но я привык к Максу, он оставляет мне время на размышление. Если вы не возражаете, мистер Президент? Если мистер Шестопалов меня извинит?
«Старая гадюка, алкоголик опухший», — подумал мистер Шестопалов, но сладко улыбнулся.
Турнер, Президент и переводчик вошли в малый салон посольства и уселись в кресла. Лиза Вернер было рванулась за ними, но Шестопалов твердо удержал ее за локоть. «Нельзя…»
— Страшное несчастье постигло американский народ, — Кузнецов большой розовой ручищей захватил чашку с кофе, — но вы мужественный народ и, разумеется, переживете эту лихую годину. Насколько я понимаю, от старого срока у бедного Бакли оставались всего четыре месяца. Следовательно, таков и срок полномочий вице-президента Паркера. А потом будут выборы…
— Да, и Паркер не выиграет, он слишком непопулярен. Думаю, даже его собственная партия выставит другого кандидата.
— Если бы вы согласились, Том, выставить свою кандидатуру, американцы предпочли бы вас. Вы самый могущественный человек в стране.
— Вы забыли о Дженкинсе, — Турнер вздохнул. — Он оттягал у меня даже расследование убийства Президента. Несмотря на то что это несомненная работа для Агентства Национальной Безопасности.
— Кажется, он уже нашел виновных. Ваше телевидение показало короткие интервью с ними в вечерней программе.
— Взял первых попавшихся… — устало, как бы смиряясь со злом, сказал Турнер.
— Как Президент дружественного государства я лично заинтересован, чтобы справедливый выбор восторжествовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Бронированный автомобиль помчался в боро Бруклина, где помещался «приемник». Тэйлор, впрочем, был уверен, что старый Лук уже не топчет эту землю. «Приемник» работал споро и без эмоций, ежедневно поставляя своим клиентам сотни отравленных блюд. Тех, кто выживал, правда, использовали еще некоторое время на грязной работе, на отгрузке тел. Но выживали немногие, и использовали их недолго. В «приемнике» было всего двенадцать коек для «персонала», как их называли. Когда появлялся тринадцатый, долгожителя-ветерана, прибывшего первым, «увольняли», то есть кормили пищей все той же «столовой самообслуживания». И его товарищи отгружали тело тем же путем. В «приемнике» потому никогда не насчитывалось больше двенадцати «персоналов».
— Вы должны признать, что холодная справедливость закона торжествует и здесь. — Старик, называвший себя Фукс Нокс, вместе с Лукьяновым стоял на груде тел в тяжелом траке, напоминавшем мусороуборочный. В перчатках, они занимались тем, что натягивали на верхний край трака брезент. — Разве вы не живы еще именно потому, что вы достойно отказались от пищи в последний момент жизни, а не набросились на нее, подобно крысе или таракану, как это сделали все эти вонючки? — Фукс Нокс топнул ногой по телу, на котором стоял, и едва не упал.
Фукс Нокс уже находился в «приемнике» двое суток. Две ночи переночевал он здесь.
— За подобную дьявольскую интеллигентность закон мог бы и оставить меня в живых.
— Почему же там, на свободе, вы отказались быть полезным членом общества? Стали бы сенатором, и у вас не было бы проблем.
— Вы ведь отлично знаете, что сенаторами у нас не становятся, но делаются. Их делают из тех, кто принадлежит к правящей клике, и законы на них в любом случае не распространяются. Они могут дожить и до ста лет, если хотят. По сути дела, у нас давно созданы касты.
Натянув брезент, оба спустились по алюминиевой лестнице на боку трака. Отцепили лестницу. Посигналили дэму, сидевшему в кабине, что можно ехать. Пошли к следующему траку. Тут работали парами. Работа была грязная и опасная. Трупы воняли. Не потому, что разлагались, разложиться они не успевали, а потому, что человеческие существа были грязными — старики, скрывавшиеся некоторое время от закона, превращались в грязных бродяг.
Идя за Фуксом, Лукьянов подумал о том, что даже не сходит с ума. И мало возмущается. И согласен с Законом 316, пункт «B». Единственная несправедливость его в том, что Ипполит Лукьянов — исключение. Еще он думал о том, что предстоит обед. И что ему хочется есть. Но как он будет есть, вспоминая происходившее в столовой и плывущие по резиновой дорожке туши?
Согласно полковнику Вилкинсону, это был первый случай за годы его службы в «приемнике», когда «объект закононаказания» выходил из «приемника». «Первый случай» — Лукьянов — находился настолько по ту сторону добра и зла, что, когда его вывели к лейтенанту Тэйлору, он молчал и на лице его не появилось никакого выражения.
— Сдаю вас лейтенанту. Оказывается, вы политический преступник, — сказал Вилкинсон, чтобы что-то сказать. Незапланированная церемония прошла скомканно: в служебной части «приемника», в кабинете Вилкинсона, уставленном пластиковой мебелью, Лукьянов тупо глядел на мебель, вспоминая. Потом нашел: такая же была в смертельной столовой, где старики вкушали отравленную пищу.
Молча, Тэйлор, солдаты и Лукьянов между ними вышли и сели в автомобиль. И при общем молчании покатили.
Президент Российского Союза прибыл в посольство точно в назначенное время. Кое-как отвязавшись от разочарованных директрис и инструкторов колледжа, отказавшись от участия в банкете в свою честь, сославшись на различие во времени между Советском и Нью-Йорком, на jet lag, Президент укатил.
— Не ожидал увидеть вас здесь, Секретарь, — сказал Президент не для Турнера, но для людей Турнера, среди которых мог оказаться информатор, — но рад встрече. Как поживаете, сэр?
Шестопалов послушно перевел. Лиза Вернер с любопытством выглядывала из-за Президента. Лиза была тихой от обилия впечатлений.
— Поживаю как шеф Агентства Национальной Безопасности страны, в которой только что убили Президента, — со вздохом констатировал Том Турнер и добавил: — Господин Президент.
— Сочувствую. — Кузнецов сделал постную мину и навис над Турнером, вплотную приблизившись к нему. — Можем воспользоваться встречей и потолковать за чашкой кофе, раз уж я вас встретил, с глазу на глаз, а?
— Не против, господин Президент, всегда с удовольствием, — ограничился Турнер любезностью.
«С глазу на глаз» означало все же присутствие переводчика русского Президента. Сегодня эту роль исполнял молодой мистер Шестопалов, личный секретарь Кузнецова. Турнер знал из досье Шестопалова о пристрастиях его к Дженкинсу.
Кузнецов жестом хозяина повернулся и открыл перед Турнером дверь, ведущую в малый салон посольства.
— Just a moment, господин Президент. — Турнер остановился и обратился к сопровождавшему его Максу Стирберу: — Translate it, please, Макс… Я хотел бы воспользоваться своим переводчиком. Мистер Шестопалов прекрасно знает английский, но я привык к Максу, он оставляет мне время на размышление. Если вы не возражаете, мистер Президент? Если мистер Шестопалов меня извинит?
«Старая гадюка, алкоголик опухший», — подумал мистер Шестопалов, но сладко улыбнулся.
Турнер, Президент и переводчик вошли в малый салон посольства и уселись в кресла. Лиза Вернер было рванулась за ними, но Шестопалов твердо удержал ее за локоть. «Нельзя…»
— Страшное несчастье постигло американский народ, — Кузнецов большой розовой ручищей захватил чашку с кофе, — но вы мужественный народ и, разумеется, переживете эту лихую годину. Насколько я понимаю, от старого срока у бедного Бакли оставались всего четыре месяца. Следовательно, таков и срок полномочий вице-президента Паркера. А потом будут выборы…
— Да, и Паркер не выиграет, он слишком непопулярен. Думаю, даже его собственная партия выставит другого кандидата.
— Если бы вы согласились, Том, выставить свою кандидатуру, американцы предпочли бы вас. Вы самый могущественный человек в стране.
— Вы забыли о Дженкинсе, — Турнер вздохнул. — Он оттягал у меня даже расследование убийства Президента. Несмотря на то что это несомненная работа для Агентства Национальной Безопасности.
— Кажется, он уже нашел виновных. Ваше телевидение показало короткие интервью с ними в вечерней программе.
— Взял первых попавшихся… — устало, как бы смиряясь со злом, сказал Турнер.
— Как Президент дружественного государства я лично заинтересован, чтобы справедливый выбор восторжествовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65