— И я лично проверила мандат на переговоры, который вручили ему имперские моффы. Все законно.
— Или только так выглядит, — Гаврисом тряхнул гривой. — Или только так выглядит.
Он снова уткнулся тяжелым взглядом в деку, принялся просматривать текст с начала. Лейя смотрела на него и не понимала, откуда взялось то загадочное и болезненное противоречие, которое, как она чувствовала, терзало президента. Им представилась возможность закончить затянувшуюся войну. Эта новость определенно заслуживала восхищения — хотя бы сдержанного.
Ну и где же восхищение — хотя бы сдержанное? Гаврисом оторвался от деки.
— Здесь нет ни единого упоминания о Трауне, — сказал он. — Вы спрашивали о нем Пеллаэона?
— Мы бегло обсудили это, — ответила Лейя. — На момент переговоров адмиралу не поступило никаких известий с Бастиона относительно назначения Трауна на пост главнокомандующего. Как не известили его и об аннулировании его полномочий на ведение мирных переговоров.
— Ни то ни другое ничего не значит! — вдруг рявкнул Гаврисом
Лейя впервые слышала, чтобы калибоп повышал голос.
— Если Траун снова у руля, все эти ваши переговоры, — он хлопнул кончиком крыла по деке, — абсолютно бессмысленны!
— Я понимаю ваши опасения, — сказала Лейя, осторожно подбирая слова, — но если это не уловка, тогда перед нами шанс положить конец войне и…
— Это более чем наверняка уловка, советник, — устало произнес Гаврисом. — Я уверен, насколько вообще можно быть уверенным в подобных вещах. Вопрос только в том, что конкретно задумал Траун, какую пользу он надеется извлечь.
Лейя откинулась в кресле. Эта вспышка эмоций у президента, только что…
— Вам и не надо, чтобы предложение Пеллаэона оказалось искренним, верно? — спросила она. — Вы хотите, чтобы это оказалась уловка.
Гаврисом спрятал взгляд и с присвистом засопел.
— Оглянитесь вокруг, Лейя, — сказал он, махнув крылом в сторону иллюминатора каюты. — Две сотни военных кораблей, десятки разных народов собрались здесь в готовности развязать гражданскую войну во имя своего личного представления о справедливом возмездии за Каамас. Новая Республика на грани саморазрушения, а я ничего не могу поделать, чтобы предотвратить его.
— Хэну удалось достать копию каамасского документа, — сказала Лейя. — Он прибудет завтра. Это снимет большую часть напряженности.
— Не сомневаюсь в этом, — безрадостно согласился Гаврисом. — Но в сложившейся ситуации я не смею надеяться, что даже полная версия каамасского документа прекратит противостояние. Мы с вами оба знаем, что для многих из потенциальных воюющих сторон Каамас стал всего лишь удобным предлогом, чтобы заново развязать старые войны с давними недругами.
— Я понимаю, — сказала Лейя. — Но если лишить их предлога, они отступятся.
— Или найдут другой предлог, — с горечью в голосе возразил Гаврисом, — Лейя, суть в том, что Новая Республика стоит на пороге распада. Мы все разные, и эта пропасть между расами грозит развести нас по разные стороны фронта. Нам нужно время, чтобы подготовить отпор собравшимся здесь армиям, чтобы провести переговоры, составить план, чтобы создать хоть какое-то подобие единства, способное сплотить все эти народы, — он крылом указал на роящиеся корабли за иллюминатором. — Но у нас больше нет времени. Этот кризис похитил его у нас. Я должен отыграть время обратно.
— Каамасский документ поможет выиграть время, — не сдавалась Лейя. — Уверена, он поможет.
— Возможно, — без выражения согласился Гаврисом. — Но, как президент, я не имею права возлагать на каамасский документ все надежды. Я должен быть готов использовать во благо Новой Республики любую общую цель, любое исторически сложившееся общее отношение, которое могло бы снова объединить народы, — он постучал крылом по деке Лейи. — И, если потребуется, даже любого общего врага.
— Но Империю уже и настоящим врагом-то не назовешь! — возразила Лейя, из последних сил стараясь не сорваться на крик и размахивание руками. — Она слишком маленькая и слабая!
— Возможно, — повторил Гаврисом; он говорил с мягким присвистом, у него получалось «восмош-шно». — Но покуда она еще существует, у нас есть против кого объединяться.
— Вы же это не всерьез, — внутренне похолодев, сказала Лейя. — Развязать полномасштабную кампанию против Империи сейчас — все равно что инициировать геноцид. Это будет избиение, а не война.
Она уже почти ожидала, что Гаврисом ответит своим непрошибаемым «возможно», но калибоп лишь покачал головой.
— Я знаю, — сказал он. — И поверьте, мне это по душе не больше, чем вам, Лейя. На самом деле, если потом меня обвинят, что я тем самым использовал народ Империи, — я не стану возражать. Но сейчас не важно, кем я войду в историю и что будут говорить обо мне потомки. Предотвратить распад Новой Республики — моя работа, и я выполню ее, чего бы это ни стоило.
— Возможно, — сказала Лейя, — у меня больше веры в наш народ, чем у вас.
— Возможно, — кивнул Гаврисом. — И я искренне надеюсь, что вы правы.
С минуту они сидели молча.
— Насколько я понимаю, вы не станете обнародовать новости о мирной инициативе Пеллаэона, — сказала наконец Лейя. — Тогда, с вашего позволения, я пока займусь составлением списка делегаций для всеобщей мирной конференции. На тот случай, если и когда вы решите дать делу ход.
Президент поколебался, но кивнул.
— Я восхищаюсь вашей убежденностью, советник, — проговорил он. — И мне остается только сожалеть, что я не могу разделить ее. Да, прошу вас, займитесь списком.
— Спасибо, — Лейя встала из-за стола и забрала свою деку. — Я представлю его на ваше утверждение к завтрашнему дню, — она повернулась, чтобы уйти.
— У вас, конечно, всегда остается и иной выход, — добавил вдруг Гаврисом ей вдогонку. — Вы ведь всего лишь временно сложили с себя обязанности президента. При условии, что Сенат одобрит это решение, вы можете снова занять этот пост — прямо сейчас.
— Я знаю, — сказала Лейя. — Но сейчас не время. С тех пор как каамасский документ всплыл из небытия, голосом Корусканта были и остаетесь вы. Не стоит это так внезапно менять.
— Возможно, — сказал Гаврисом. — Но многие в Новой Республике полагают, что калибопы искусны лишь в речах. Вероятно, время речей миновало и настало время действовать.
— Время действовать действительно настало, — согласилась Лейя. — Но это еще не значит, что время речей ушло. Жизнь всегда требует от нас и того, и другого.
Калибоп тихонько, с присвистом вздохнул.
— Тогда я буду продолжать речи, — проговорил он, — и оставлю действия вам. И да пребудет Великая сила с нами обоими.
— Да пребудет Великая сила со всеми нами, — мягко поправила Лейя. — Спокойной ночи, президент Гаврисом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207