В последний день Помпеи...
Они рассмеялись. Шутка была невеселой, но очень удачной. И тут в выпуске передали еще одну новость:
Официальные власти обеспокоены судьбой скандально известного художника Лорана МакКендлза, который в последний раз был замечен у берегов Явы и в настоящее время может находиться в первобытно-нетронутых областях Новой Гвинеи. Сейчас он считается пропавшим без вести, поскольку из-за извержения вулкана добраться до острова невозможно. Художник, ставший известным благодаря своей серии картин о жертвах бангкокского серийного убийцы-маньяка, одно время был главным подозреваемым по делу Бангкокского Потрошителя. Травмированный испытаниями, выпавшими на его долю, он поклялся покинуть Бангкок и отправиться на поиски счастья, куда бы они его ни привели.
— Я поведу свой плавучий дом вверх по реке. Но вполне может статься, что Таиланд окажется слишком мал для меня. Может быть, я отправлюсь куда-то еще... мне хочется скрыться от цивилизации... уехать туда, где человеческая природа соприкасается с природой божественной...
— Господи, — прошептал Тимми, — мы должны что-то сделать.
— А что мы можем сделать? — спросила Хит. — Помнишь тот его факс, когда он написал: «Миштер МакКендлза откинул копыта»? Мы еще посмеялись. Решили, что это такая веселая шутка.
— Бедный Лоран, — тихо проговорил Тимми.
Наплыв
Медленнее... давай медленнее... чтобы он не понял, что я знаю этот отель... иначе он сразу сообразит, что я играю на нем, как на скрипке.
Памина старалась не обгонять Дамиана: дала ему первому войти в лифт и самому нажать кнопку нужного этажа. В коридоре она опять пропустила его вперед.
Дамиан говорил без умолку, бормотал что-то невнятное под нос. Он, вполне очевидно, был пьян. Сказал, что утром он поговорит с Тимми и устроит им встречу. А она думала про себя: вот старый дурак — думает, он меня «зацепил», и даже не подозревает о том, что это он — моя жертва. Моя добыча.
Они вошли к нему в номер, и тут она потеряла всякое терпение. Она не хотела и слышать ни о каком шампанском в ведерке со льдом, хотя Дамиан уже вовсю орудовал серебряным ножиком для колки льда. Она даже не захотела заказать в номер икру.
— Ну что, могу я теперь раздеться? — спросила она, продолжая придерживаться своего плана, известного только ей... плана, который был плодом ее фантазий...
Он смотрел на нее жадным взглядом.
— Сколько, ты говоришь, тебе лет?
— Я очень старая. Старее, чем само время! — Она улыбнулась самой зловещей улыбкой, потом сбросила куртку, стянула леггинсы и аккуратно сложила их в шкаф. Посмотрелась в зеркало, увидела там ангела, тихо посмеивавшегося над ней, услышала его шепот:
— Давай, Памина. Я сделаю тебя сильнее.
— Не торопись, мать твою так, — остановил ее Дамиан, — или я кончу прямо в трусы. Давай помедленнее, ангелочек, я ведь не стану от этого ни на йоту моложе.
— У тебя было много женщин, — сказала она. — А ты хоть раз трахал вампира? — Она играла с ним, но, судя по его взгляду, кажется, он и вправду трахался с вампиршами. — Как насчет поделиться кровью? — Она снова взглянула зеркало, но Тимми-Эйнджела из ее фантазий там уже не было.
— Никогда об этом не думал, но идея вполне интересная. Господи, Пам, я продажный мерзавец, я никогда не воспринимал всерьез всю эту религиозную чушь, я просто жил за ее счет... — Он расстегнул штаны, снял галстук и уселся на кровать в ожидании представления. Очевидно, он был из тех, кто привык к тому, что ему все прислуживают. Вот свинья, подумала Памина. — Господи, у тебя соски проколоты. А это не больно?
— Не так чтобы очень, — сказала она.
Единожды решив, что она обязательно станет вампиром, даже если ей придется всего лишь притворяться вампиром до тех пор, пока какой-нибудь настоящий вампир не сжалится над ней и не сделает так, что ее мечта осуществится. Хотя она и сомневалась, что правильно выбрала «жертву». Даже Саша Рабинович, у которого совершенно не было мозгов, все-таки был по-своему привлекательным. А герр Бергшнайдер так и вовсе — герой-любовник по сравнению с этим старым козлом. Хотя, может быть, на самом деле он не такой крепкий, как кажется. Может быть, у него сердце больное... это было бы очень кстати...
Она всю ночь искала кого-нибудь подходящего. На первый взгляд он показался ей идеальным вариантом: взгляд голодного хищника, это рвение, с которым он разыгрывал «козырную карту» знакомства с Тимми Валентайном перед впечатлительной поклонницей, его высокопарные манеры... но сейчас, когда он развалился на кровати, словно огромный кусок желатина, и бросал на нее похотливые взгляды, она начала задаваться вопросом, почему она не подцепила кого-нибудь, ну хоть чуть-чуть... попривлекательнее.
На мгновение ей стало стыдно, а потом она вспомнила мальчика из мясной лавки, кровь у него на щеке... ее словно накрыло волной обжигающего жара, она набросилась на Дамиана полураздетая, уселась на него сверху и начала грызть его грудь, кусать волосатый живот, а Дамиан смеялся, потому что ему было щекотно, но его смех сразу затих, когда она откусила его сосок и начала вылизывать образовавшуюся дырку, из которой била кровь, он тряс ее и орал: «Сука, сука, сука. Ты за это заплатишь...» — но кровь была такой вкусной, такой освежающей... ей казалось, что кровь придает ей сверхчеловеческую силу. Она вцепилась в Дамиана, не давая ему скинуть ее с себя, не давая ему дотянуться до телефона... а потом, когда он уже не мог даже кричать, потому что она откусила еще кусок от его груди, и ему было так больно, что он мог только тихо похныкивать и смотреть на свой собственный сосок, лежавший на покрывале, и на потоки алой крови... кровь хлестала фонтаном, она была не похожа на настоящую, она была такой яркой... Памина сдавила его грудь, так что фонтан крови начал бить еще выше... и все это время она думала только об одном... я покажу тебе, тетя Амелия, и тебе, Тимми, и всем, кто твердил, что я лишь придуряюсь... я вам покажу... она выплюнула кусок мяса, размазала кровь по своей маленькой груди и попыталась засунуть кулак в кровоточащую рану... словно это был искусственный член... и она сама трахала этого борова... Дамиан вырвался... рывком выдвинул ящик на тумбочке у кровати... достал серебряное распятие...
— Получай, сука! — заорал он, поднимая распятие высоко над головой... Она подумала: вот сейчас мне станет плохо... но нет, распятие никак на нее не повлияло, и она поняла, что в каком-то смысле она — даже лучше, чем настоящие вампиры, потому что она была невосприимчива ко всем этим распятиям, серебру, чесноку... она вырвала распятие у него из рук и вонзила ему в левый глаз. Потекли кровь и слизь. Она попятилась, нащупала серебряный нож для колки льда и раскроила им череп жертвы, насыщаясь хлынувшей на нее теплой и вязкой массой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103