- А, командир?
- Нет, Андрюша, извини - нет! - твердо ответил майор. - Это моя идея, и выполнить ее должен тоже я...
- Да что вы спорите? И так ясно - остаться надо мне! - морщась от боли в раненой руке (последний «привет» от подобравшейся слишком близко твари - теперь уже, конечно, дохлой), встрял в разговор Анаболик. - Тебя, командир, Обирка ждет, а мне с такой рукой (тут он слегка преувеличивал - ничего особенно страшного с его кистью не случилось - так, небольшая рваная рана да, возможно, пара сломанных пальцев) все одно в спецназе делать нечего. Я и останусь...
Московенко нашел в себе силы улыбнуться и, обняв обоих друзей за плечи, сильно прижал к себе:
- Спасибо, мужики, но приказы не обсуждаются. А это именно приказ, ясно? Так что - кыш отсюда, мелочь пузатая! И давайте без долгих прощаний, о'кей? Времени нет...
- О-би... - в голос, хотя и излишне кисло, ответили оба и, пожав руку подошедшему Зельцу, шагнули к волнующейся поверхности портала. - Прощай, майор, прощайте, герр капитан, легкой вам смерти...
- И вам, мужики. Обире, Сергеичу и всем нашим - привет. Ну все, пошли, я сказал...
Окунев, больше не оглядываясь, исчез за призрачным занавесом искривленного пространства, идущий следом Санжев все-таки обернулся, подмигнул офицерам и, как и в прошлый раз перекрестившись здоровой рукой, растворился в перламутровом сиянии открытого портала...
- Вы уверены, что хотите поступить именно так, капитан? - повернувшись к Зельцу, спросил Московенко. - Еще не поздно передумать, Ольгерт...
- Обижаете, господин майор. - Зельц подошел ближе и посмотрел Московенко прямо в глаза. - Помните, что вы сказали фройляйн Обире? Так вот, я тоже офицер. И мои представления о чести, поверьте, не слишком отличаются от ваших. Я остался бы с вами в любом случае, Алекс. И как офицер, и как солдат, который имел честь сражаться с вами плечом к плечу. Понимаете?
Московенко кивнул - иного ответа он, в общем-то, и не ждал: капитан Зельц импонировал ему с самого начала их знакомства.
- Что ж, капитан, воля ваша. Мне тоже было весьма приятно воевать рядом с вами и вашими бойцами. Давайте-ка тогда закончим с эвакуацией. Майор качнул головой в сторону как никогда сосредоточенного фельдфебеля, Зельц согласно кивнул в ответ и даже помог тому подняться на ноги: раненый все-таки. Мудель безропотно дошел до загадочно мерцающего портала, однако вместо того, чтобы сделать еще один, последний, шаг, неожиданно уцепился за рукав зельцевского кителя:
- Господин капитан, я хотел бы... немедленно... вам... я...
- Время! - коротко рявкнул Московенко, подсознательно почувствовав в окружающей их реальности какие-то необъяснимые словами изменения, - и оба офицера, не сговариваясь, подхватили фельдфебеля под руки и буквально впихнули в телепортационное окно. В ту же секунду портал ослепительно вспыхнул и качнулся куда-то в сторону, мощный толчок содрогнул - нет, даже не исполинский корпус боевой станции, а само наполняющее суть ее существования Время...
- Нет! Это невозможно! Не... - вспыхнул и навсегда угас в головах Московенко и Зельца последний отзвук чужого разума.
Время было неподвластно пониманию даже суперкомпьютера, до самого последнего момента уверенного, что люди затеяли с ним какое-то очередное ментальное состязание и все, о чем они говорили, - не более чем хитроумная дезинформационная ловушка. Оставшихся мгновений ему хватило, чтобы понять все...
Московенко протянул руку:
- Будем прощаться, капитан? Кстати, давайте наконец перейдем на «ты». Идет?
- Конечно, Алекс. - Зельц крепко пожал ладонь майора и неожиданно (едва ли не впервые за все последние дни) широко улыбнулся. - Рад, что был знаком с тобой, майор!
- И я тоже, Ольгерт, и я тоже... - Московенко улыбнулся в ответ и еще сильнее сжал ладонь Зельца. - Запомни: что бы ни случилось, держись около меня. Пока все это будет... э... происходить, мы должны быть рядом. О'кей?
- О-би! - неожиданно и для себя, и для майора произнес тот непонятное слово. - Прощай, Алекс... У вас говорят «легкой смерти», да?
- Прощай, Ольгерт... Да, так говорят в спецназе. Легкой смерти, капитан...
Офицеры застыли спина к спине (так было проще удерживаться рядом), сплетясь локтями, словно играющие в «кто кого перетянет» дети, - только вот бушующие вокруг силы, до хруста в суставах старающиеся оторвать их друг от друга, были отнюдь не детскими...
Нет, конечно, вокруг не стали хлестать молнии, разреженный воздух не обратился в огонь, не закружили в неистовом хороводе вихри - не было ничего из богатого арсенала обязательных голливудских спецэффектов, без которых не обходится ни один фильм в жанре «экшн». Отнюдь. Сущность временного парадокса оказалась куда проще и одновременно сложнее... Капитан Зельц - суть «прошлое», и майор Московенко - суть «будущее» в буквальном смысле разрывали станцию пополам. В «буквальном» - потому что время в гораздо большей степени, чем принято считать, связано с материей. И принадлежащая своему собственному времени материя боевой станции не могла существовать одновременно в двух временных ипостасях. Проще говоря, ее реальность стремительно молодела, возвращаясь в прошлое, со стороны Зельца и старела, уходя в будущее и проживая за считанные секунды сотни и тысячи лет, там, где стоял майор... В этом и был, собственно, парадокс, истинной сущности которого не понимала даже сама Хранительница... Но самым, пожалуй, поразительным было то, что все это происходило в абсолютной, непередаваемой словами тишине...
Перед глазами Зельца исчезали оплетающие стены лианы и лишайники, оголялся покрытый многометровым слоем перегноя пол, все ярче и ярче разгорался излучаемый самими стенами свет, белесые листья приобретали былую зелень и свежесть - все происходило будто в отматываемом в обратную сторону немом кино. Вот мелькнули и исчезли «за кадром» человекоподобные двуногие существа - видимо, те самые боевые роботы, коими немало напугала их Хранительница, проплыли мимо загадочные Завоеватели - бесформенные, неопределенного цвета создания, описать которых подробнее капитан все одно бы не сумел, исчезли, являя взору несущие балки, стенные панели, растворились в воздухе еще не наведенные потолочные перекрытия... И наконец среди хитросплетений оголившегося исполинского каркаса мелькнул «звездно-снежный» купол космического пространства... Удивительная трансформация завершилась - помолодевшая почти до самого момента своего создания станция практически перестала существовать...
Нечто подобное - только с точностью до наоборот- наблюдал и Московенко: различие заключалось лишь в том, что «с его стороны» искусственная планета необратимо старела. Утолщались слои древесных отложений на палубе, корни взламывали потерявшие былую прочность перекрытия, источенные ржавчиной, проваливались потолки и опадали бесформенными лохмотьями обломков стены, словно ребра у разлагающегося трупа, просвечивали сквозь прорехи стен проржавевшие конструкции внутреннего «скелета» станции, грудами бурой трухи осыпались механизмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
- Нет, Андрюша, извини - нет! - твердо ответил майор. - Это моя идея, и выполнить ее должен тоже я...
- Да что вы спорите? И так ясно - остаться надо мне! - морщась от боли в раненой руке (последний «привет» от подобравшейся слишком близко твари - теперь уже, конечно, дохлой), встрял в разговор Анаболик. - Тебя, командир, Обирка ждет, а мне с такой рукой (тут он слегка преувеличивал - ничего особенно страшного с его кистью не случилось - так, небольшая рваная рана да, возможно, пара сломанных пальцев) все одно в спецназе делать нечего. Я и останусь...
Московенко нашел в себе силы улыбнуться и, обняв обоих друзей за плечи, сильно прижал к себе:
- Спасибо, мужики, но приказы не обсуждаются. А это именно приказ, ясно? Так что - кыш отсюда, мелочь пузатая! И давайте без долгих прощаний, о'кей? Времени нет...
- О-би... - в голос, хотя и излишне кисло, ответили оба и, пожав руку подошедшему Зельцу, шагнули к волнующейся поверхности портала. - Прощай, майор, прощайте, герр капитан, легкой вам смерти...
- И вам, мужики. Обире, Сергеичу и всем нашим - привет. Ну все, пошли, я сказал...
Окунев, больше не оглядываясь, исчез за призрачным занавесом искривленного пространства, идущий следом Санжев все-таки обернулся, подмигнул офицерам и, как и в прошлый раз перекрестившись здоровой рукой, растворился в перламутровом сиянии открытого портала...
- Вы уверены, что хотите поступить именно так, капитан? - повернувшись к Зельцу, спросил Московенко. - Еще не поздно передумать, Ольгерт...
- Обижаете, господин майор. - Зельц подошел ближе и посмотрел Московенко прямо в глаза. - Помните, что вы сказали фройляйн Обире? Так вот, я тоже офицер. И мои представления о чести, поверьте, не слишком отличаются от ваших. Я остался бы с вами в любом случае, Алекс. И как офицер, и как солдат, который имел честь сражаться с вами плечом к плечу. Понимаете?
Московенко кивнул - иного ответа он, в общем-то, и не ждал: капитан Зельц импонировал ему с самого начала их знакомства.
- Что ж, капитан, воля ваша. Мне тоже было весьма приятно воевать рядом с вами и вашими бойцами. Давайте-ка тогда закончим с эвакуацией. Майор качнул головой в сторону как никогда сосредоточенного фельдфебеля, Зельц согласно кивнул в ответ и даже помог тому подняться на ноги: раненый все-таки. Мудель безропотно дошел до загадочно мерцающего портала, однако вместо того, чтобы сделать еще один, последний, шаг, неожиданно уцепился за рукав зельцевского кителя:
- Господин капитан, я хотел бы... немедленно... вам... я...
- Время! - коротко рявкнул Московенко, подсознательно почувствовав в окружающей их реальности какие-то необъяснимые словами изменения, - и оба офицера, не сговариваясь, подхватили фельдфебеля под руки и буквально впихнули в телепортационное окно. В ту же секунду портал ослепительно вспыхнул и качнулся куда-то в сторону, мощный толчок содрогнул - нет, даже не исполинский корпус боевой станции, а само наполняющее суть ее существования Время...
- Нет! Это невозможно! Не... - вспыхнул и навсегда угас в головах Московенко и Зельца последний отзвук чужого разума.
Время было неподвластно пониманию даже суперкомпьютера, до самого последнего момента уверенного, что люди затеяли с ним какое-то очередное ментальное состязание и все, о чем они говорили, - не более чем хитроумная дезинформационная ловушка. Оставшихся мгновений ему хватило, чтобы понять все...
Московенко протянул руку:
- Будем прощаться, капитан? Кстати, давайте наконец перейдем на «ты». Идет?
- Конечно, Алекс. - Зельц крепко пожал ладонь майора и неожиданно (едва ли не впервые за все последние дни) широко улыбнулся. - Рад, что был знаком с тобой, майор!
- И я тоже, Ольгерт, и я тоже... - Московенко улыбнулся в ответ и еще сильнее сжал ладонь Зельца. - Запомни: что бы ни случилось, держись около меня. Пока все это будет... э... происходить, мы должны быть рядом. О'кей?
- О-би! - неожиданно и для себя, и для майора произнес тот непонятное слово. - Прощай, Алекс... У вас говорят «легкой смерти», да?
- Прощай, Ольгерт... Да, так говорят в спецназе. Легкой смерти, капитан...
Офицеры застыли спина к спине (так было проще удерживаться рядом), сплетясь локтями, словно играющие в «кто кого перетянет» дети, - только вот бушующие вокруг силы, до хруста в суставах старающиеся оторвать их друг от друга, были отнюдь не детскими...
Нет, конечно, вокруг не стали хлестать молнии, разреженный воздух не обратился в огонь, не закружили в неистовом хороводе вихри - не было ничего из богатого арсенала обязательных голливудских спецэффектов, без которых не обходится ни один фильм в жанре «экшн». Отнюдь. Сущность временного парадокса оказалась куда проще и одновременно сложнее... Капитан Зельц - суть «прошлое», и майор Московенко - суть «будущее» в буквальном смысле разрывали станцию пополам. В «буквальном» - потому что время в гораздо большей степени, чем принято считать, связано с материей. И принадлежащая своему собственному времени материя боевой станции не могла существовать одновременно в двух временных ипостасях. Проще говоря, ее реальность стремительно молодела, возвращаясь в прошлое, со стороны Зельца и старела, уходя в будущее и проживая за считанные секунды сотни и тысячи лет, там, где стоял майор... В этом и был, собственно, парадокс, истинной сущности которого не понимала даже сама Хранительница... Но самым, пожалуй, поразительным было то, что все это происходило в абсолютной, непередаваемой словами тишине...
Перед глазами Зельца исчезали оплетающие стены лианы и лишайники, оголялся покрытый многометровым слоем перегноя пол, все ярче и ярче разгорался излучаемый самими стенами свет, белесые листья приобретали былую зелень и свежесть - все происходило будто в отматываемом в обратную сторону немом кино. Вот мелькнули и исчезли «за кадром» человекоподобные двуногие существа - видимо, те самые боевые роботы, коими немало напугала их Хранительница, проплыли мимо загадочные Завоеватели - бесформенные, неопределенного цвета создания, описать которых подробнее капитан все одно бы не сумел, исчезли, являя взору несущие балки, стенные панели, растворились в воздухе еще не наведенные потолочные перекрытия... И наконец среди хитросплетений оголившегося исполинского каркаса мелькнул «звездно-снежный» купол космического пространства... Удивительная трансформация завершилась - помолодевшая почти до самого момента своего создания станция практически перестала существовать...
Нечто подобное - только с точностью до наоборот- наблюдал и Московенко: различие заключалось лишь в том, что «с его стороны» искусственная планета необратимо старела. Утолщались слои древесных отложений на палубе, корни взламывали потерявшие былую прочность перекрытия, источенные ржавчиной, проваливались потолки и опадали бесформенными лохмотьями обломков стены, словно ребра у разлагающегося трупа, просвечивали сквозь прорехи стен проржавевшие конструкции внутреннего «скелета» станции, грудами бурой трухи осыпались механизмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73