Его мочевой пузырь не выдержал: зловонное пятно на брюках набухало, на пол закапала моча, смешиваясь с кровью, образуя лужу под сиденьем. Глаза выкатывались из орбит, вываливались из глазниц синеватые белки, точно разбухшие в воде вареные вкрутую яйца. И шум в ушах, подобный шуму морского прибоя... А затем тяжелые, гулкие удары, заглушающие уже все остальное... Еще громче зажурчала зловонная струя - признак смерти, но палач натягивал проволоку с прежним упорством, точно пытался обезглавить мертвеца.
Запах в машине был запахом бойни. Темная фигура позади еще долго пребывала в неподвижности. И дождь все так же яростно хлестал. И растекались по ветровому стеклу красные слезы.
Глава 6
Джо Вард уже в который раз протирала ветровое стекло. «Дворники» явно не справлялись с потоками воды, и она раздумывала: не остановиться ли, не переждать ли?.. По обеим сторонам дороги, и так неважно освещенной, протянулись деревья с раскидистыми кронами, низко опустились к самому асфальту, изредка досаждая водителям. Джо сразу же включила фары своего «чеветта», и все же видимость едва ли достигала 50 футов. Оранжевые огоньки неоновых ламп отражались в лужах на дороге, мерцая подобно островкам света в море тьмы. «Какого черта? Почему Андерсон выбрал такое неподходящее место для встречи?» - размышляла Джо. Она заметила свет в заброшенном придорожном кафе. Прямо за кафе, скрытая деревьями, находилась автостоянка, о которой говорил Андерсон. Джо сбавила скорость и остановилась, развернувшись в сторону Вейкли. Она с минуту колебалась - выключить ли фары? Найдет ли он ее в темноте? Наконец решила оставить только боковое освещение. Раскаты грома, казалось, раскачивали машину, и Джо насторожилась, напряглась. Она вытащила из сумки пачку сигарет и чуть опустила боковое стекло. Вода тотчас хлынула в салон, заливая сиденья, и она поторопилась вновь поднять стекло. Машина заполнилась голубоватой дымкой. Джо улыбнулась. Ей вспомнился Нью-Йорк, - там дышалось так же. Однако улыбка тут же сползла с ее лица. От этих воспоминаний ее бросало в дрожь. Она родилась и выросла в Ист-Сайде на Манхэттене, в доме с видом на коричневый язык Ист-Ривер. Как-то она с друзьями стояла на мосту Куинсборо и смотрела на лодки и буксиры, плывущие по главной водной артерии города. Джо часто задумывалась, куда плывут эти лодки, думала о людях, плывущих на них. Плывут ли они домой к любящим женам? Или в бесконечность? Все ли они имеют хоть какое-то пристанище? Интерес Джо к другим людям в ее юные годы удивлял и даже забавлял всех, близко ее знавших, в том числе и родителей.
Ее отец работал в автомобильной компании, а мать - уборщицей в гостинице Рузвельта, расположенной через три дома от них. Джо начала свою трудовую жизнь в отеле, где зарабатывала на пропитание, одновременно пробуя силы в журналистике. Интерес к людям и природное любопытство, казалось, находили выход в ее статьях. Она постоянно была в поиске - в поиске новых тем, сюжетов, нового стиля... Работая по восемь часов в день в отеле Рузвельта, она лишь к вечеру принималась за свои статьи и часто приходила домой ночью. То есть журналистика была ее истинным призванием, но годы шли, а жалованье в отеле составляло всего лишь 1500 долларов, и она уже начала жалеть, что связала свою жизнь с журналистикой, требующей полной самоотдачи. Затем она встретила Тони. Тони Хаген был клиентом отеля, когда они впервые встретились. Его внешность поразила ее с первого взгляда, но поначалу Джо его если и не избегала, то как бы сторонилась. Джоанна была очень обаятельной девушкой и прекрасно знала это, но они принадлежали к столь разным социальным группам, что сближение казалось невозможным. И все же они познакомились поближе. И вскоре Джо обнаружила, что его модные костюмы, дорогие безделушки и те драгоценности, что он ей дарил, имели довольно необычное происхождение. Выяснилось, что Хаген работает на Альберто Сцалиса, старшего внука одного из главных подручных Аль Капоне, а затем - крестного отца крупнейшего «семейства» Нью-Йорка. Соблазн оказался для нее слишком велик. Она спала с Хагеном, она запоминала каждую мелочь из той информации, которую удавалось из него выудить. Вскоре материала уже хватало для статьи, которую она послала в «Нью-Йорк тайме». Газета потребовала дополнительной информации; Джо обещали увеличить сумму гонорара. Благоприятная возможность не замедлила представиться...
После выхода третьей статьи ей предложили постоянную работу в газете, и она незамедлительно это предложение приняла. Однако Хаген в разговорах стал уклончив, скрытен. Он просил ее больше ничего не писать о Сцалисе. Но Джо всегда была упряма. Она продолжала встречаться с Хагеном, который, как она сразу поняла, влюбился в нее, несмотря на грозившую ему опасность. Впрочем, Хаген был предельно осторожен - полезной информации от него больше не поступало. Или, возможно, ей так казалось... Но когда он сделал ей предложение и она ответила согласием, Хаген все же позволил себе некоторую откровенность. Написанная ею статья была помещена на первой странице. После этого Хагену оставалось прожить еще двое суток. Они сидели в баре на Лексингтон-авеню, когда появились те двое, - Хаген их сразу узнал. Даже сейчас, сидя в своем «чеветте», она могла бы детально воссоздать всю сцену, неизгладимо запечатлевшуюся в ее памяти. Один из них вошел в бар, перебросив пальто через правую руку, второй стоял в дверях. Хаген повернулся в их сторону, в руке его был стакан - с пивом, который он за мгновение до этого собирался поднести к губам. Первый из вошедших перебросил пальто на левую руку - в правой обнаружился пистолет 45-го калибра. Он выстрелил трижды. Первый выстрел, разбивший стакан с пивом, угодил в подбородок, раздробив нижнюю челюсть. Второй выстрел пробил грудь - тут Хаген, пошатываясь, поднялся на ноги. Третья пуля ударила в левое плеча Он упал на колени... И тут раздался запоздалый крик посетителей. Джо вскочила, прикрыла руками голову, оттолкнула ошалевшего бармена и бросилась к черному ходу. Никто ее не преследовал. Естественно, инцидент этот стал темой передовицы, хотя на сей раз Джо было не до профессиональной гордости.
Последней каплей явилось исчезновение «дворников» и дробовика из ее «линкольна» - пропажа, обнаруженная ею однажды вечером, когда она возвращалась домой. Джо покинула Америку и приехала в Лондон, где сравнительно легко нашла работу по найму. Но Лондон показался ей слишком «открытым», слишком «незащищенным» - и она перебралась в Аркхэм, где работала вот уже шесть месяцев в редакции «Аркхэм Комет».
Она бросила сигарету в пепельницу и, взглянув на часы, зажгла другую. 11.48 вечера. Где же, черт возьми, этот Андерсон?
Слева, неподалеку от нее, стояло обветшавшее придорожное кафе, ныне просто пустующий сарай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Запах в машине был запахом бойни. Темная фигура позади еще долго пребывала в неподвижности. И дождь все так же яростно хлестал. И растекались по ветровому стеклу красные слезы.
Глава 6
Джо Вард уже в который раз протирала ветровое стекло. «Дворники» явно не справлялись с потоками воды, и она раздумывала: не остановиться ли, не переждать ли?.. По обеим сторонам дороги, и так неважно освещенной, протянулись деревья с раскидистыми кронами, низко опустились к самому асфальту, изредка досаждая водителям. Джо сразу же включила фары своего «чеветта», и все же видимость едва ли достигала 50 футов. Оранжевые огоньки неоновых ламп отражались в лужах на дороге, мерцая подобно островкам света в море тьмы. «Какого черта? Почему Андерсон выбрал такое неподходящее место для встречи?» - размышляла Джо. Она заметила свет в заброшенном придорожном кафе. Прямо за кафе, скрытая деревьями, находилась автостоянка, о которой говорил Андерсон. Джо сбавила скорость и остановилась, развернувшись в сторону Вейкли. Она с минуту колебалась - выключить ли фары? Найдет ли он ее в темноте? Наконец решила оставить только боковое освещение. Раскаты грома, казалось, раскачивали машину, и Джо насторожилась, напряглась. Она вытащила из сумки пачку сигарет и чуть опустила боковое стекло. Вода тотчас хлынула в салон, заливая сиденья, и она поторопилась вновь поднять стекло. Машина заполнилась голубоватой дымкой. Джо улыбнулась. Ей вспомнился Нью-Йорк, - там дышалось так же. Однако улыбка тут же сползла с ее лица. От этих воспоминаний ее бросало в дрожь. Она родилась и выросла в Ист-Сайде на Манхэттене, в доме с видом на коричневый язык Ист-Ривер. Как-то она с друзьями стояла на мосту Куинсборо и смотрела на лодки и буксиры, плывущие по главной водной артерии города. Джо часто задумывалась, куда плывут эти лодки, думала о людях, плывущих на них. Плывут ли они домой к любящим женам? Или в бесконечность? Все ли они имеют хоть какое-то пристанище? Интерес Джо к другим людям в ее юные годы удивлял и даже забавлял всех, близко ее знавших, в том числе и родителей.
Ее отец работал в автомобильной компании, а мать - уборщицей в гостинице Рузвельта, расположенной через три дома от них. Джо начала свою трудовую жизнь в отеле, где зарабатывала на пропитание, одновременно пробуя силы в журналистике. Интерес к людям и природное любопытство, казалось, находили выход в ее статьях. Она постоянно была в поиске - в поиске новых тем, сюжетов, нового стиля... Работая по восемь часов в день в отеле Рузвельта, она лишь к вечеру принималась за свои статьи и часто приходила домой ночью. То есть журналистика была ее истинным призванием, но годы шли, а жалованье в отеле составляло всего лишь 1500 долларов, и она уже начала жалеть, что связала свою жизнь с журналистикой, требующей полной самоотдачи. Затем она встретила Тони. Тони Хаген был клиентом отеля, когда они впервые встретились. Его внешность поразила ее с первого взгляда, но поначалу Джо его если и не избегала, то как бы сторонилась. Джоанна была очень обаятельной девушкой и прекрасно знала это, но они принадлежали к столь разным социальным группам, что сближение казалось невозможным. И все же они познакомились поближе. И вскоре Джо обнаружила, что его модные костюмы, дорогие безделушки и те драгоценности, что он ей дарил, имели довольно необычное происхождение. Выяснилось, что Хаген работает на Альберто Сцалиса, старшего внука одного из главных подручных Аль Капоне, а затем - крестного отца крупнейшего «семейства» Нью-Йорка. Соблазн оказался для нее слишком велик. Она спала с Хагеном, она запоминала каждую мелочь из той информации, которую удавалось из него выудить. Вскоре материала уже хватало для статьи, которую она послала в «Нью-Йорк тайме». Газета потребовала дополнительной информации; Джо обещали увеличить сумму гонорара. Благоприятная возможность не замедлила представиться...
После выхода третьей статьи ей предложили постоянную работу в газете, и она незамедлительно это предложение приняла. Однако Хаген в разговорах стал уклончив, скрытен. Он просил ее больше ничего не писать о Сцалисе. Но Джо всегда была упряма. Она продолжала встречаться с Хагеном, который, как она сразу поняла, влюбился в нее, несмотря на грозившую ему опасность. Впрочем, Хаген был предельно осторожен - полезной информации от него больше не поступало. Или, возможно, ей так казалось... Но когда он сделал ей предложение и она ответила согласием, Хаген все же позволил себе некоторую откровенность. Написанная ею статья была помещена на первой странице. После этого Хагену оставалось прожить еще двое суток. Они сидели в баре на Лексингтон-авеню, когда появились те двое, - Хаген их сразу узнал. Даже сейчас, сидя в своем «чеветте», она могла бы детально воссоздать всю сцену, неизгладимо запечатлевшуюся в ее памяти. Один из них вошел в бар, перебросив пальто через правую руку, второй стоял в дверях. Хаген повернулся в их сторону, в руке его был стакан - с пивом, который он за мгновение до этого собирался поднести к губам. Первый из вошедших перебросил пальто на левую руку - в правой обнаружился пистолет 45-го калибра. Он выстрелил трижды. Первый выстрел, разбивший стакан с пивом, угодил в подбородок, раздробив нижнюю челюсть. Второй выстрел пробил грудь - тут Хаген, пошатываясь, поднялся на ноги. Третья пуля ударила в левое плеча Он упал на колени... И тут раздался запоздалый крик посетителей. Джо вскочила, прикрыла руками голову, оттолкнула ошалевшего бармена и бросилась к черному ходу. Никто ее не преследовал. Естественно, инцидент этот стал темой передовицы, хотя на сей раз Джо было не до профессиональной гордости.
Последней каплей явилось исчезновение «дворников» и дробовика из ее «линкольна» - пропажа, обнаруженная ею однажды вечером, когда она возвращалась домой. Джо покинула Америку и приехала в Лондон, где сравнительно легко нашла работу по найму. Но Лондон показался ей слишком «открытым», слишком «незащищенным» - и она перебралась в Аркхэм, где работала вот уже шесть месяцев в редакции «Аркхэм Комет».
Она бросила сигарету в пепельницу и, взглянув на часы, зажгла другую. 11.48 вечера. Где же, черт возьми, этот Андерсон?
Слева, неподалеку от нее, стояло обветшавшее придорожное кафе, ныне просто пустующий сарай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60