Диалог сей чистое измышление, вольное обращение с историей, клевета, к тому же он глубоко безнравствен, не щадит ни алтаря, ни трона, король и казнохранитель изъясняются, словно погонщики мулов в таверне, не хватает только, чтобы вокруг сновали разгоряченные трактирные служанки, было бы очернительство худшего толка, однако же то, что было прочитано, всего лишь современный перевод всегдашних португальских истин, и засим молвил король, С нынешнего дня удваиваю тебе жалованье, дабы тебе легче было тужиться, Целую руки вашего величества, отвечал казначей.
Жуан-Фредерико Людовисе не успел еще завершить работу над чертежами монастыря, рассчитанного на три сотни монахов, а королевский курьер уже мчался галопом в Мафру с категорическим приказом безотлагательно приступать к работам, в результате коих гора будет срыта, дабы таким манером выиграть время. Спешился курьер у дверей главной конторы, за ним спешился его эскорт, отряхнул курьер запыленную одежду, вошел в помещение. Где тут доктор Леандро ди Мело, таково было имя управляющего, Это я, ответствовал поименованный сеньор, Я доставил крайне срочные депеши его величества, вот они, будьте добры, ваша милость, печать вашу и роспись, да поживее, я тут же возвращаюсь в столицу. Так и было сделано, курьер пустился в обратный путь вместе с эскортом, теперь уже шагом, а управляющий, почтительно облобызав королевские печати, распечатал врученные ему депеши, но, дочитав, побледнел, и его первый помощник сделал вывод, что извещен он о смещении с должности, каковое обстоятельство, может статься, поможет продвинуться ему самому, однако сразу же пришлось распроститься с надеждами, доктор Леандро ди Мело уже вставал из-за стола, уже произносил, Приступим к делу, приступим к делу, и через несколько минут в конторе собрались казначей, старшой над плотниками, старшой над каменщиками, старшой над каменотесами, старшой над погонщиками, горный инженер и армейский капитан, словом, все, кто верховодил в Мафре, и, когда собрались они, сказал им управитель, Сеньоры, его величество в своей набожности и великой мудрости порешили увеличить количество братии до трехсот монахов, а посему следует не мешкая срыть гору, что высится с восточной стороны, ибо там будет воздвигнуто еще одно здание, согласно приблизительным расчетам, содержащимся в этих депешах, а поскольку приказы его величества должны выполняться, на то они и приказы, идемте немедленно на место, поглядим, как нам приняться за дело. Сказал казначей, дабы оплатить соответствующие расходы, ему незачем прицениваться к горе, сказал старшой над плотниками, его дело доски, стружки и опилки, сказал старшой над каменщиками, его назначили, чтобы стены воздвигались и каменные полы настилались, сказал старшой над каменотесами, его дело каменные глыбы обтесывать, а не каменные скалы с лица земли стесывать, сказал старшой над погонщиками, коли понадобятся волы да мулы, пойдут куда прикажут, и все эти ответы, свидетельствующие как будто о строптивости сих людей, говорят лишь о здравом смысле, к чему всем им было идти глядеть на эту гору, когда знали они, и о какой горе разговор, и сколько понадобится труда, чтобы срыть ее. Управляющий вполне удовлетворился такими доводами и вышел, взяв с собою испанца, знатока горного дела, на коего возлагалась вся ответственность, и армейского капитана, поскольку работами по выравниванию местности занимались преимущественно солдаты.
На склоне этой самой горы, за стенами, возведенными с западной стороны, монах-садовник из общины, ведающей делами милосердия, уж посадил плодовые деревья, и было там несколько овощных грядок и несколько цветочных куртин, не сад еще покуда и не огород, а всего лишь намек, обещание. Все это будет вырвано с корнями. Работные люди видели, как проследовали к горе главный управляющий и испанец, ведавший горными работами, затем поглядели на самую гору, ну и громадина, слух о том, что монастырь будет расширяться с этой стороны, успел распространиться, удивительно, как быстро становятся достоянием гласности приказы, предназначенные, казалось бы, для сведения немногих, по крайней мере покуда тот, кому они адресованы, не предал их гласности самолично. Право, можно поверить, что, прежде чем написать доктору Леандро ди Мело, дон Жуан V послал весточку Балтазару Семь Солнц либо Жозе Малому, и писал он так, Наберитесь терпения, мне пришло в голову поселить в монастыре не восемь десятков монахов, как было по уговору, а три сотни, с другой стороны, оно и к лучшему для всех тех, кто здесь работает, дольше будут при деле, а что до денег, сказал мне тут на днях мой казначей, человек надежный, в деньгах недостатка нет, знайте, что мы самая богатая нация в Европе, никому ничего не должны и всем платим, и на том кончаю письмо, чтоб не слишком докучать, привет моим любезным португальцам, всем тридцати тысячам, что трудятся здесь, зарабатывая себе на жизнь, и так стараются доставить своему королю наивысшую радость, а именно приближают час, когда сможет он узреть, как вознесется во времени и в пространстве величайший и наипрекраснейший из всех священных памятников, какие знает история, ибо мне уже сказали, что по сравнению с ним собор Святого Петра в Риме всего лишь часовенка, всего доброго, надеюсь, когда-нибудь встретимся, приветы Блимунде, о летательной машине отца Бартоломеу Лоуренсо я так ничего больше и не узнал, сколько я ему покровительствовал, сколько денег на него потратил, в мире полно неблагодарных, я в этом убедился, всего хорошего.
Доктор Леандро ди Мело совсем сник при виде горы, высоченный выступ, куда выше стен, даже когда их достроят, и, будучи по образованию законником, всего лишь коррежедором в Торрес-Ведрас, он обращается в чаяньи опоры к знатоку горного дела, а тот, поскольку он родом из Андалусии и склонен к преувеличениям, говорит ясно, A?nque fuera la Sierra Morena, yo la arrancar?a con mis brazos у la precipitar?a en la mar , что значит в переводе, Положитесь на меня, в скором времени будет здесь ровное место, на зависть самой площади Россио в Лиссабоне. За все эти годы, одиннадцать уже прошло, Мафра многократно сотрясалась от взрывов, хотя в последнее время они раздаются нечасто, лишь когда упрямая каменная жила вклинивается в уже покоренную почву. Человек не может знать, когда кончится война. Говорит, Гляди-ка, кончилась, и вдруг оказывается, ничего не кончилось, война начинается сызнова, но совсем на иной лад, шлюха, еще вчера дело сводилось к звону мечей, а нынче грохочут пушки, еще вчера рушились крепостные валы, а нынче стираются с лица земли города, еще вчера изничтожались страны, а нынче взрываются миры, еще вчера была трагедией гибель одного человека, а нынче представляется заурядным явлением, когда превращаются в прах миллионы, ну, в Мафре ничего подобного не произойдет, там никогда не соберется столько народу, хотя народу там и немало, но когда люди привыкли слышать грохот взрыва ежедневно пятьдесят, а то и сотню раз, им кажется, что настал конец света, если с зари до поздней ночки грохот этот путающий раскатывается две тысячи раз, да по двадцать взрывов подряд, такие вот четки, земля и камни взлетали в воздух с такой силой, что работным людям приходилось искать убежища у стен либо под лесами, и все равно кое-кого ранило, что уж говорить о пяти минах, которые взорвались неожиданно и разнесли в клочья трех здоровых молодцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99