Бриллиантовая россыпь звезд сверкала на темном бархате неба. Рэйчел сидела на палубе, а яхта стремительно отдалялась от острова. По мере того как они уходили все дальше в открытое море, звезды становились все ярче, по крайней мере, именно так казалось Рэйчел. Она никогда не видела такого множества звезд, никогда не видела Млечный Путь так отчетливо и теперь то и дело бросала взгляд на широкую светлую полосу, усеянную блестящими точками.
– О чем ты думаешь? – донесся до нее голос Галили.
– Когда-то я работала в ювелирном магазине в Бостоне, – откликнулась Рэйчел. – И у нас там продавалось ожерелье, которое называлась «Млечный Путь». Предполагалось, что оно похоже на это. – И она указала рукой на небо. – Если мне не изменяет память, стоило ожерелье восемьсот пятьдесят тысяч долларов. Такая куча бриллиантов! Даже представить себе трудно.
– Тебе, наверное, жутко хотелось его украсть?
– Скажешь тоже! Кто я, по-твоему, воровка?
– И все же тебе хотелось его украсть?
Рэйчел смущенно хихикнула.
– Украсть не украсть, но как-то раз, когда поблизости никого не было, я его примерила. И оно смотрелось на мне чертовски красиво. Но настоящий Млечный Путь красивее в тысячу раз.
– Я бы украл для тебя это ожерелье, – пообещал Галили. – Для меня это сущий пустяк. Теперь, если тебе что-то понравится, стоит только сказать мне: хочу это. И оно будет твоим.
– Думаешь, тебя не поймают?
– Никогда.
– И что же ты украл?
– Дай бог памяти... Уже не помню, когда я взялся за это дело в первый раз.
– Ты шутишь, я так понимаю?
– И не думаю. Я отношусь к кражам очень серьезно.
– И все же ты шутишь.
– Уверяю тебя, нет. Например, эту яхту я тоже украл.
– Не верю.
– А откуда она у меня, по-твоему?
– Ты ее купил.
– Знаешь, сколько стоят яхты вроде этой?
Окончательно сбитая с толку Рэйчел даже не представляла, как относиться к его словам.
– Я должен был или украсть деньги на покупку яхты, или украсть яхту. Второй путь показался мне проще. Всегда предпочтительнее обходиться без посредников. – При этих словах Рэйчел не смогла сдержать смеха. – К тому же парень, которому принадлежала яхта, относился к ней наплевательски. Почти все время она торчала на якоре у пристани. А я окружил ее заботой, показал ей мир.
– Послушать тебя, ты говоришь не о яхте, а о своей жене, – хихикнула Рэйчел.
– Ну, я не настолько безумен, – покачал головой Галили. – И я понимаю разницу между яхтами и женщинами. Я люблю странствовать по морю, но трахаться я люблю больше.
Грубое слово удивило Рэйчел, и, должно быть, это отразилось у нее на лице, потому что Галили торопливо поправился:
– Прости. Не знаю, как у меня это вырвалось. Я только хотел сказать...
– Не надо оправдываться, – перебила Рэйчел. – Ты сказал именно то, что хотел.
Галили отвел взгляд, глаза его поблескивали в свете лампы. Несмотря на многократные заверения в неколебимости собственного душевного здоровья, в эту минуту он казался воплощением изысканного и надменного безумия.
– Ты знаешь, что ты соблазнительна?
– Нет.
– Позволь мне объяснить, что я имею в виду. Ты зовешь меня, я это чувствую. И это опасный зов.
– Что ж, значит, я иду на риск.
– Будь по-твоему, – пожал он плечами. – Но помни...
– Да, я сама этого захотела.
Он не сводил с нее глаз.
– Я привел тебя на яхту, потому что хочу заняться с тобой любовью.
– Теперь ты называешь это «заняться любовью»?
– Нет, я хочу трахнуть тебя.
– Ты всегда так поступаешь? – спросила Рэйчел. – Увозишь женщин в открытое море, где у них нет выбора?
– У тебя есть выбор, – без тени улыбки возразил Галили. – Ты можешь добраться до берега вплавь.
– Полагаю, я в состоянии это сделать.
– Но знаешь, что говорят на островах: улиули каи холо ка мано.
– Что это значит?
– Когда морские воды темны, акулы выходят на промысел.
– О, звучит очень убедительно, – заметила Рэйчел, устремив взгляд на волны, разрезаемые носом яхты. Они в самом деле были темны как ночь.
– Ты приняла верное решение. Лучше оставаться здесь, в безопасности. Со мной. И получить то, что ты хочешь.
– Откуда ты знаешь, что я решила? Я еще ничего не сказала...
– Когда ты рядом со мной, тебе не надо говорить. Я могу по запаху угадать все твои желания и намерения.
Если бы нечто подобное заявил Митчелл, вся любовная прелюдия была бы безнадежно испорчена. Но этому человеку она сама дала понять – он может говорить все, что взбредет в голову. Изображать из себя пуританку уже не имело смысла. Кроме того, его признание показалось ей чрезвычайно занятным. Подумать только, он способен угадывать ее желания по запаху.
Интересно, по какому – по запаху пота, или дыхания, или какому-то другому, который ощущает лишь он один. Он рядом с ней, он впитывает аромат ее тела. Попрекая его за излишнюю прямоту и откровенность, она только даром теряет драгоценное время.
И она сказала:
– Мне казалось, мы собирались ловить рыбу?
– Тебя нравятся мужчины, которые держат свои обещания? – усмехнулся он.
– Именно так.
– Сейчас я поймаю рыбу.
С этими словами он встал, стянул футболку, расстегнул ремень брюк, и они упали к его ногам; все это он проделал так быстро, что она даже не успела понять, что последует дальше. И тут он бросился в воду. Прыжок получился отнюдь не изящным, но мощным и тяжелым, Рэйчел осыпал целый дождь брызг. Но не это заставило ее вскочить и пронзительно закричать. Она вспомнила о темной воде и акулах.
– Не делай этого! – закричала она. В темноте она едва различала очертания его головы. – Возвращайся, возвращайся немедленно!
– Я скоро вернусь. Вот только поймаю рыбу.
– Галили, ты же сам сказал, в море полно акул.
– Чем больше времени я потрачу на болтовню с тобой, тем больше вероятность, что они доберутся до моей задницы. Так что, если не возражаешь, я займусь ловлей.
– Мне не надо никакой рыбы. Я уже не хочу есть.
– Но ты еще захочешь, – возразил он, и она поняла по голосу, что он улыбается. Потом она увидела, как он взмахнул руками и погрузился в воду.
– Сукин сын, – пробормотала она себе под нос. В голове ее теснились тревожные вопросы. Как долго он способен сдерживать дыхание? Сможет ли она понять, что ему угрожает опасность? И что делать, если она вдруг увидит акулу? Попытаться отвлечь внимание хищницы, поднять крик или забить кулаками в борт яхты? Не слишком удачная идея, особенно если учесть, что вода скрадывает все звуки. Если она перегнется за борт, акула может наброситься на нее прежде, чем она поймет, что происходит. Чего доброго, откусит ей руку или утащит в море.
Одно Рэйчел знала точно – как только Галили вернется, она потребует, чтобы он повернул к берегу и доставил ее домой, сукин сын, вот сукин сын, оставил ее одну, в темноте, с бешено бьющимся от страха сердцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208
– О чем ты думаешь? – донесся до нее голос Галили.
– Когда-то я работала в ювелирном магазине в Бостоне, – откликнулась Рэйчел. – И у нас там продавалось ожерелье, которое называлась «Млечный Путь». Предполагалось, что оно похоже на это. – И она указала рукой на небо. – Если мне не изменяет память, стоило ожерелье восемьсот пятьдесят тысяч долларов. Такая куча бриллиантов! Даже представить себе трудно.
– Тебе, наверное, жутко хотелось его украсть?
– Скажешь тоже! Кто я, по-твоему, воровка?
– И все же тебе хотелось его украсть?
Рэйчел смущенно хихикнула.
– Украсть не украсть, но как-то раз, когда поблизости никого не было, я его примерила. И оно смотрелось на мне чертовски красиво. Но настоящий Млечный Путь красивее в тысячу раз.
– Я бы украл для тебя это ожерелье, – пообещал Галили. – Для меня это сущий пустяк. Теперь, если тебе что-то понравится, стоит только сказать мне: хочу это. И оно будет твоим.
– Думаешь, тебя не поймают?
– Никогда.
– И что же ты украл?
– Дай бог памяти... Уже не помню, когда я взялся за это дело в первый раз.
– Ты шутишь, я так понимаю?
– И не думаю. Я отношусь к кражам очень серьезно.
– И все же ты шутишь.
– Уверяю тебя, нет. Например, эту яхту я тоже украл.
– Не верю.
– А откуда она у меня, по-твоему?
– Ты ее купил.
– Знаешь, сколько стоят яхты вроде этой?
Окончательно сбитая с толку Рэйчел даже не представляла, как относиться к его словам.
– Я должен был или украсть деньги на покупку яхты, или украсть яхту. Второй путь показался мне проще. Всегда предпочтительнее обходиться без посредников. – При этих словах Рэйчел не смогла сдержать смеха. – К тому же парень, которому принадлежала яхта, относился к ней наплевательски. Почти все время она торчала на якоре у пристани. А я окружил ее заботой, показал ей мир.
– Послушать тебя, ты говоришь не о яхте, а о своей жене, – хихикнула Рэйчел.
– Ну, я не настолько безумен, – покачал головой Галили. – И я понимаю разницу между яхтами и женщинами. Я люблю странствовать по морю, но трахаться я люблю больше.
Грубое слово удивило Рэйчел, и, должно быть, это отразилось у нее на лице, потому что Галили торопливо поправился:
– Прости. Не знаю, как у меня это вырвалось. Я только хотел сказать...
– Не надо оправдываться, – перебила Рэйчел. – Ты сказал именно то, что хотел.
Галили отвел взгляд, глаза его поблескивали в свете лампы. Несмотря на многократные заверения в неколебимости собственного душевного здоровья, в эту минуту он казался воплощением изысканного и надменного безумия.
– Ты знаешь, что ты соблазнительна?
– Нет.
– Позволь мне объяснить, что я имею в виду. Ты зовешь меня, я это чувствую. И это опасный зов.
– Что ж, значит, я иду на риск.
– Будь по-твоему, – пожал он плечами. – Но помни...
– Да, я сама этого захотела.
Он не сводил с нее глаз.
– Я привел тебя на яхту, потому что хочу заняться с тобой любовью.
– Теперь ты называешь это «заняться любовью»?
– Нет, я хочу трахнуть тебя.
– Ты всегда так поступаешь? – спросила Рэйчел. – Увозишь женщин в открытое море, где у них нет выбора?
– У тебя есть выбор, – без тени улыбки возразил Галили. – Ты можешь добраться до берега вплавь.
– Полагаю, я в состоянии это сделать.
– Но знаешь, что говорят на островах: улиули каи холо ка мано.
– Что это значит?
– Когда морские воды темны, акулы выходят на промысел.
– О, звучит очень убедительно, – заметила Рэйчел, устремив взгляд на волны, разрезаемые носом яхты. Они в самом деле были темны как ночь.
– Ты приняла верное решение. Лучше оставаться здесь, в безопасности. Со мной. И получить то, что ты хочешь.
– Откуда ты знаешь, что я решила? Я еще ничего не сказала...
– Когда ты рядом со мной, тебе не надо говорить. Я могу по запаху угадать все твои желания и намерения.
Если бы нечто подобное заявил Митчелл, вся любовная прелюдия была бы безнадежно испорчена. Но этому человеку она сама дала понять – он может говорить все, что взбредет в голову. Изображать из себя пуританку уже не имело смысла. Кроме того, его признание показалось ей чрезвычайно занятным. Подумать только, он способен угадывать ее желания по запаху.
Интересно, по какому – по запаху пота, или дыхания, или какому-то другому, который ощущает лишь он один. Он рядом с ней, он впитывает аромат ее тела. Попрекая его за излишнюю прямоту и откровенность, она только даром теряет драгоценное время.
И она сказала:
– Мне казалось, мы собирались ловить рыбу?
– Тебя нравятся мужчины, которые держат свои обещания? – усмехнулся он.
– Именно так.
– Сейчас я поймаю рыбу.
С этими словами он встал, стянул футболку, расстегнул ремень брюк, и они упали к его ногам; все это он проделал так быстро, что она даже не успела понять, что последует дальше. И тут он бросился в воду. Прыжок получился отнюдь не изящным, но мощным и тяжелым, Рэйчел осыпал целый дождь брызг. Но не это заставило ее вскочить и пронзительно закричать. Она вспомнила о темной воде и акулах.
– Не делай этого! – закричала она. В темноте она едва различала очертания его головы. – Возвращайся, возвращайся немедленно!
– Я скоро вернусь. Вот только поймаю рыбу.
– Галили, ты же сам сказал, в море полно акул.
– Чем больше времени я потрачу на болтовню с тобой, тем больше вероятность, что они доберутся до моей задницы. Так что, если не возражаешь, я займусь ловлей.
– Мне не надо никакой рыбы. Я уже не хочу есть.
– Но ты еще захочешь, – возразил он, и она поняла по голосу, что он улыбается. Потом она увидела, как он взмахнул руками и погрузился в воду.
– Сукин сын, – пробормотала она себе под нос. В голове ее теснились тревожные вопросы. Как долго он способен сдерживать дыхание? Сможет ли она понять, что ему угрожает опасность? И что делать, если она вдруг увидит акулу? Попытаться отвлечь внимание хищницы, поднять крик или забить кулаками в борт яхты? Не слишком удачная идея, особенно если учесть, что вода скрадывает все звуки. Если она перегнется за борт, акула может наброситься на нее прежде, чем она поймет, что происходит. Чего доброго, откусит ей руку или утащит в море.
Одно Рэйчел знала точно – как только Галили вернется, она потребует, чтобы он повернул к берегу и доставил ее домой, сукин сын, вот сукин сын, оставил ее одну, в темноте, с бешено бьющимся от страха сердцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208