– Я знал, что ты меня найдешь, – тихо промолвил он, кладя голову ей на колени. – Цезария говорила, что ты найдешь...
– Нам нужно вытащить тебя на берег, – сказала она, на что он ответил призрачной улыбкой, будто воспринимал ее за сладостное видение. – Ты можешь встать?
– За мной уже приходили мертвецы, – произнес он, глядя в густые заросли, будто покойники по-прежнему сидели там в засаде. – Они преследовали меня еще в море. Те люди, которых я убил...
– Ты бредил...
– Нет-нет, – упорствовал он, качая головой, – они настоящие. Они пытались увлечь меня обратно в море.
– Ты наглотался морской воды...
– Говорю же тебе, они были здесь.
– Ладно, – мягко сказала она. – Но теперь они ушли. Может, это я их напугала.
– Да, – с той же призрачной улыбкой ответил он. – Возможно, это сделала ты.
Он смотрел на нее, как благодарный ребенок, которого спасли от ночного кошмара.
– Клянусь, они больше не вернутся. Как бы там ни было, радость моя, они ушли и больше никогда не вернутся. Ты в безопасности.
– Правда?
Она приподняла его голову и поцеловала его.
– О да, – сказала она с такой уверенностью, какую еще никогда не испытывала в своей жизни. – Я никому не позволю причинить тебе вред или отнять тебя у меня.
Глава XVII
1
Его полуобнаженное тело было покрыто многочисленными ранами и ушибами, но когда ей наконец удалось поставить его на ноги – на это ушло добрых пять минут и еще столько же на то, чтобы с помощью массажа восстановить кровообращение в его ногах, – способность управлять своим телом постепенно стала к нему возвращаться. Рэйчел предложила пойти вперед и позвать на помощь Ниолопуа, но Галили не хотел об этом даже слышать, уверяя ее, что справится без посторонней помощи, только потребуется некоторое время.
Они начали спускаться, поначалу медленно и осторожно, но постепенно все быстрее и увереннее.
Только однажды они ненадолго прервали свой путь, но не потому, что тропа стала чересчур крутой и опасной, а потому, что Галили резко выдохнул:
– Там!
Он смотрел влево, где трепетала густая листва, точно в ней только что скрылся какой-то зверь.
– Что там? – спросила Рэйчел.
– Они все еще там, – сказал он. – Те, что пришли за мной, – он указал рукой на шевелящиеся кусты. – А вон тот все время следил за мной.
– Я не вижу, – призналась она.
– Сейчас он ушел... но они не оставят меня в покое.
– Это мы еще посмотрим, – ответила Рэйчел. – Если они желают иметь дело с тобой, им придется иметь дело и со мной тоже. А я уж постараюсь, чтобы их жалкие задницы убрались туда, откуда пришли, – последние слова она произнесла громче, будто хотела объявить преследовавшим ее возлюбленного призракам войну, и, кажется, ей удалось напугать их – во всяком случае, Галили ей поверил.
– Я никого больше не вижу, – сказал он.
Похоже, их недолгий разговор придал Галили свежих сил, и остаток пути они прошли быстрее, но когда они достигли берега, усталость все-таки взяла свое и заставила их сделать привал, дабы перевести дух. Как ни странно, Ниолопуа нигде не было видно.
– Я уверена, без меня он отсюда никуда не уедет, – покачала головой Рэйчел. – Неужели он отправился меня искать?.. – Она оглянулась в сторону зарослей, которые с приближением вечера становились все менее и менее привлекательными, ей вовсе не улыбалась идея снова подниматься на склон, только теперь в поисках Ниолопуа.
Но напрасно она переживала, ибо не просидели они на берегу и пяти минут, как из-за деревьев, что росли вдоль берега, появился Ниолопуа.
– Привет, – сказал он, склонив голову и всем телом выражая почтительность.
– Рад тебя видеть, – ответил Галили в свойственной ему несколько скованной манере. – Думал, что меня уже нет, да?
– Мы испугались за тебя, – кивнул Ниолопуа.
– Нет, просто так я вас не покину, – сказал Галили. – Ни ее, ни тебя.
Он перевел взгляд с Ниолопуа на Рэйчел, потом обратно на своего сына.
– Нам надо о многом поговорить, – сказал он, протягивая руку Ниолопуа.
Рэйчел думала, что они собираются обменяться рукопожатием, но Ниолопуа исполнил более необычный и в некотором роде более нежный ритуал приветствия. Взяв руку отца, он повернул ее ладонью вверх и поцеловал, ненадолго прижавшись лицом к складкам и бугоркам крупной отцовской руки.
2
Прошел уже не один час, но в доме до сих пор никого не было, кроме Митчелла. Чувствовал он себя далеко не лучшим образом, но, несмотря на усталость, не мог допустить даже мысли о том, чтобы прилечь на одну из кроватей и вздремнуть. Кроме того, что он не имел ни малейшего желания узнать, какие сны снятся спящему в этом доме мужчине, он не хотел ни к чему прикасаться на кухне. Опасаясь вести себя по-домашнему, Митчелл боялся, что дом усыпит его бдительность и заставит поверить в свою невинность. Но в этом доме все было далеко не невинно, а преступно и постыдно, как те женщины, что некогда бывали здесь.
Но чем дальше продвигались стрелки часов, тем сильнее его мучили усталость и голод, а кроме того, его стало покидать присутствие духа. В два часа дня, совершенно разбитый, он снова испугался, что не сможет уладить дело, ради которого сюда приехал. Пожалуй, было бы неплохо перекусить или, по крайней мере, выкурить сигарету и выпить крепкого кофе, решил он. Не беда, если сучка-жена заявится в его отсутствие, ведь он теперь знает, где находится дом, и сможет снова устроить засаду, если она не вернется к его возвращению. Хорошенько подкрепиться ему все равно не помешает – чего доброго ожидание затянется на целую ночь.
На часах было чуть больше половины третьего, когда он, покинув чужие владения, направился пешком в город. Оказавшись на свежем воздухе после долгого пребывания в стенах мрачного дома, Митчелл почувствовал большое облегчение. На шоссе, в полумиле от поворота, ведущего к злополучному дому, он приметил небольшой универсальный магазин, куда сейчас и направился. Путь туда подарил ему несколько приятных мгновений, как-то: лучезарная улыбка местной девушки, развешивающей выстиранное белье, ароматы доносившихся из-за живой изгороди цветов, звук реактивного двигателя, а затем и появление самого самолета, оставившего меловой след на голубом небе.
В такой погожий день хотелось только любить, и, как ни странно, именно влюбленным он себя и ощущал. Кто знает, может, конец его душевных страданий не за горами, и в конце концов после хорошей встряски и последующих слез Рэйчел образумится, и они заживут с ней той роскошной жизнью, которой Митчелл, несомненно, заслуживал. Ведь он не был плохим человеком и никогда никому не причинял зла, а к случившемуся за последнее время – к смерти Марджи, к истории с дневником Холта и, наконец, к кончине Кадма – не имел прямого отношения и потому снимал с себя всякую ответственность за последствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208