Прежде всего она сообщила, что Лоретта окончательно превратилась в ведьму, с которой нет никакого сладу. На прошлой неделе они с Гаррисоном разругались в пух и прах, так как Лоретта имела наглость утверждать, что Гаррисон неудачно продал принадлежавшие семье акции стоимостью несколько миллионов долларов.
– Вот уж не думала, что Лоретта интересуется бизнесом, – заметила Рэйчел.
– Значит, ты попалась на ее удочку. Она обожает делать вид, что она неземное создание, которому до денег и дела нет. А сама тем временем неусыпно надзирает за своей империей. Честно говоря, чем дальше, тем сильнее я убеждаюсь в том, что она всегда заправляла делами – только из-за сцены. Даже при жизни Джорджа. Он, конечно, сам принимал решения, но эти решения исподволь внушала она. А теперь кое-что вышло из-под ее контроля, вот она и показывает зубки.
– Так что у них случилось с Гаррисоном?
– Говорю же, вышла жуткая сцена. Он заявил, что она сама не знает, что несет. Правда, это он зря. На следующий день она явилась на заседание совета и уволила пять его членов.
– Неужели она имеет право так поступать?
– Значит, имеет, – усмехнулась Марджи. – Без всяких объяснений приказала им убираться, только и всего. А потом дала интервью «Уолл-Стрит джорнал», где заявила, что все уволенные были некомпетентны. Они, разумеется, не стали терпеть оскорблений и подали на старую каргу в суд. Слушай, да неужели Митчелл не рассказывал тебе обо всей этой канители?
– Ни словом не обмолвился. Он никогда не говорит со мной о бизнесе.
– Да тут уже не бизнес, тут гражданской войной пахнет. Честно говоря, я никогда раньше не видела, чтобы Гаррисон так безумствовал. Довольно приятное зрелище, должна признать.
Женщины улыбнулись, как сообщницы, которым вся эта заваруха доставляет удовольствие.
– Слышала бы ты, как он кроет Лоретту, – продолжала Марджи. – Не удивлюсь, если мой дражайший супруг выдвинет ультиматум: или он, или она.
– А кто будет принимать решение?
– Вот уж не знаю, – рассмеялась Марджи. – А особенно теперь, когда Лоретта вышвырнула половину совета. Полагаю, в конце концов все упрется в Митчелла. Ему придется объединиться либо с любимым братцем, либо с обожаемой бабулей.
– Это все выглядит как-то... старомодно.
– Не старомодно, скорее феодально, – возразила Марджи. – Но так уж старик устроил, прежде чем удалиться на покой. Он сохранил за семьей всю полноту власти.
– А сам Кадм, он что, не имеет больше права голоса?
– Еще как имеет. Он до сих пор посылает Гаррисону распоряжения.
– И что, они не лишены смысла?
– Думаю, это зависит от того, сколько лекарств он перед этим принял. В последний раз, когда я его видела, старик пребывал в полнейшем маразме. Лопотал что-то о событиях пятидесятилетней давности. Кажется, он меня даже не узнал. А через три дня, если верить Гаррисону, он был как огурчик и соображал получше молодых. – Легкая тень пробежала по лицу Марджи. – По-моему, все это очень печально. Дожить до такой древности и не обрести покоя. Только и думать, что о своей чертовой империи.
– Может, он потому и живет так долго, что боится ее оставить? Боится, что без него все полетит в тартарары? – предположила Рэйчел.
– Может быть. Тем хуже для него, – кивнула Марджи. – Впрочем, они все такие. Помешанные. Воображают, что все держится исключительно на них.
– И Лоретта?
– Лоретта в первую очередь. Она за всеми следит.
– А ведь она не так уж и стара. Когда Кадм умрет, она вполне может выйти замуж во второй раз.
– Пусть лучше любовника заведет. Ей давно пора это сделать, – лукаво заметила Марджи. – Зачем лишать себя такого удовольствия?
Ты хочешь сказать... – протянула Рэйчел, пристально глядя на довольно улыбающуюся Марджи, – ...что завела любовника?
– А чем я хуже других? – смеясь, спросила Марджи. – Зовут его Денни. Не могу сказать, что я влюблена без памяти. Но этот парень приятно скрашивает однообразие моих, так сказать, унылых будней.
– А Гаррисон знает?
– Ну, если ты полагаешь, что я выложила ему все, как на духу, а он меня снисходительно одобрил, то ошибаешься. Но думаю, он догадывается. Мы не спим с Гаррисоном вот уже шесть лет – за исключением той сумасшедшей ночи после дня рождения Кадма, когда мы оба так расчувствовались, что захотели тряхнуть стариной. Естественно, мы оба ищем развлечений на стороне. И оба довольны.
– Понимаю, – кивнула Рэйчел.
– Вижу, бедняжка моя, ты шокирована? Прошу тебя, сознайся, ты в ужасе!
– Да нет, что ты... Я просто думаю.
– О чем же?
– О том, что... Мне надо с тобой посоветоваться. Знаешь, я хочу уйти от Митчелла.
Поразить Марджи было не просто, но тут она лишилась дара речи.
– Так будет лучше для нас обоих, – закончила Рэйчел.
– А Митчелл? Он согласен? – наконец выдавила из себя изумленная Марджи.
– Он еще не знает.
– И когда ты поставишь его в известность, прелесть моя?
– Когда решу, что мне делать дальше.
– А ты не думаешь, что проще последовать моему примеру? В Нью-Йорке так много хорошеньких мальчиков. Особенно среди барменов.
– Но меня они не интересуют, – ответила Рэйчел. – При всем величайшем уважении, которое я питаю... как, ты сказала, зовут твоего возлюбленного?
– Дэниел, – ухмыльнулась Марджи. – На самом деле его следует звать Дэн Великий Трахальщик.
– Так вот, при всем уважении к Великим Трахальщикам, я могу прекрасно обойтись без них.
– Но Митчелл хотя бы хорош в постели?
– Трудно определить, когда почти не имеешь примеров для сравнения.
– Господи, Рэйчел, надеюсь, ты не хочешь сказать, что он – твой первый и единственный мужчина?
– Нет.
– Значит, смазливый бармен тебе не нужен. А кто тогда тебе нужен?
– Хороший вопрос, – вздохнула Рэйчел и закрыла глаза, словно насмешливый взгляд Марджи мешал ей собраться с мыслями. – Думаю... – медленно произнесла она, – думаю, мне нужно... испытать более сильное чувство. Узнать, что такое настоящая страсть.
– А к Митчеллу ты не испытывала страсти?
– Я вообще не испытывала страсти. Не знала чувства, которое заставляет с радостью подниматься по утрам. Частенько мне хочется проваляться в постели весь день.
Марджи не ответила.
– О чем ты задумалась? – спросила Рэйчел.
– О том, что страсть – это весьма приятная тема для разговора, детка. Но если она действительно приходит – я говорю о настоящей страсти, а не о той, что в мыльных операх, – она меняет в твоей жизни все. Понимаешь, все. Это не так просто.
– Я к этому готова.
– То есть ты окончательно и бесповоротно решилась на разрыв с Митчеллом?
– Да.
– Можешь не сомневаться, получить у него развод будет не так-то просто.
– Может быть. Но думаю, он не захочет, чтобы наши имена трепали все газеты и журналы. И я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы этого избежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208
– Вот уж не думала, что Лоретта интересуется бизнесом, – заметила Рэйчел.
– Значит, ты попалась на ее удочку. Она обожает делать вид, что она неземное создание, которому до денег и дела нет. А сама тем временем неусыпно надзирает за своей империей. Честно говоря, чем дальше, тем сильнее я убеждаюсь в том, что она всегда заправляла делами – только из-за сцены. Даже при жизни Джорджа. Он, конечно, сам принимал решения, но эти решения исподволь внушала она. А теперь кое-что вышло из-под ее контроля, вот она и показывает зубки.
– Так что у них случилось с Гаррисоном?
– Говорю же, вышла жуткая сцена. Он заявил, что она сама не знает, что несет. Правда, это он зря. На следующий день она явилась на заседание совета и уволила пять его членов.
– Неужели она имеет право так поступать?
– Значит, имеет, – усмехнулась Марджи. – Без всяких объяснений приказала им убираться, только и всего. А потом дала интервью «Уолл-Стрит джорнал», где заявила, что все уволенные были некомпетентны. Они, разумеется, не стали терпеть оскорблений и подали на старую каргу в суд. Слушай, да неужели Митчелл не рассказывал тебе обо всей этой канители?
– Ни словом не обмолвился. Он никогда не говорит со мной о бизнесе.
– Да тут уже не бизнес, тут гражданской войной пахнет. Честно говоря, я никогда раньше не видела, чтобы Гаррисон так безумствовал. Довольно приятное зрелище, должна признать.
Женщины улыбнулись, как сообщницы, которым вся эта заваруха доставляет удовольствие.
– Слышала бы ты, как он кроет Лоретту, – продолжала Марджи. – Не удивлюсь, если мой дражайший супруг выдвинет ультиматум: или он, или она.
– А кто будет принимать решение?
– Вот уж не знаю, – рассмеялась Марджи. – А особенно теперь, когда Лоретта вышвырнула половину совета. Полагаю, в конце концов все упрется в Митчелла. Ему придется объединиться либо с любимым братцем, либо с обожаемой бабулей.
– Это все выглядит как-то... старомодно.
– Не старомодно, скорее феодально, – возразила Марджи. – Но так уж старик устроил, прежде чем удалиться на покой. Он сохранил за семьей всю полноту власти.
– А сам Кадм, он что, не имеет больше права голоса?
– Еще как имеет. Он до сих пор посылает Гаррисону распоряжения.
– И что, они не лишены смысла?
– Думаю, это зависит от того, сколько лекарств он перед этим принял. В последний раз, когда я его видела, старик пребывал в полнейшем маразме. Лопотал что-то о событиях пятидесятилетней давности. Кажется, он меня даже не узнал. А через три дня, если верить Гаррисону, он был как огурчик и соображал получше молодых. – Легкая тень пробежала по лицу Марджи. – По-моему, все это очень печально. Дожить до такой древности и не обрести покоя. Только и думать, что о своей чертовой империи.
– Может, он потому и живет так долго, что боится ее оставить? Боится, что без него все полетит в тартарары? – предположила Рэйчел.
– Может быть. Тем хуже для него, – кивнула Марджи. – Впрочем, они все такие. Помешанные. Воображают, что все держится исключительно на них.
– И Лоретта?
– Лоретта в первую очередь. Она за всеми следит.
– А ведь она не так уж и стара. Когда Кадм умрет, она вполне может выйти замуж во второй раз.
– Пусть лучше любовника заведет. Ей давно пора это сделать, – лукаво заметила Марджи. – Зачем лишать себя такого удовольствия?
Ты хочешь сказать... – протянула Рэйчел, пристально глядя на довольно улыбающуюся Марджи, – ...что завела любовника?
– А чем я хуже других? – смеясь, спросила Марджи. – Зовут его Денни. Не могу сказать, что я влюблена без памяти. Но этот парень приятно скрашивает однообразие моих, так сказать, унылых будней.
– А Гаррисон знает?
– Ну, если ты полагаешь, что я выложила ему все, как на духу, а он меня снисходительно одобрил, то ошибаешься. Но думаю, он догадывается. Мы не спим с Гаррисоном вот уже шесть лет – за исключением той сумасшедшей ночи после дня рождения Кадма, когда мы оба так расчувствовались, что захотели тряхнуть стариной. Естественно, мы оба ищем развлечений на стороне. И оба довольны.
– Понимаю, – кивнула Рэйчел.
– Вижу, бедняжка моя, ты шокирована? Прошу тебя, сознайся, ты в ужасе!
– Да нет, что ты... Я просто думаю.
– О чем же?
– О том, что... Мне надо с тобой посоветоваться. Знаешь, я хочу уйти от Митчелла.
Поразить Марджи было не просто, но тут она лишилась дара речи.
– Так будет лучше для нас обоих, – закончила Рэйчел.
– А Митчелл? Он согласен? – наконец выдавила из себя изумленная Марджи.
– Он еще не знает.
– И когда ты поставишь его в известность, прелесть моя?
– Когда решу, что мне делать дальше.
– А ты не думаешь, что проще последовать моему примеру? В Нью-Йорке так много хорошеньких мальчиков. Особенно среди барменов.
– Но меня они не интересуют, – ответила Рэйчел. – При всем величайшем уважении, которое я питаю... как, ты сказала, зовут твоего возлюбленного?
– Дэниел, – ухмыльнулась Марджи. – На самом деле его следует звать Дэн Великий Трахальщик.
– Так вот, при всем уважении к Великим Трахальщикам, я могу прекрасно обойтись без них.
– Но Митчелл хотя бы хорош в постели?
– Трудно определить, когда почти не имеешь примеров для сравнения.
– Господи, Рэйчел, надеюсь, ты не хочешь сказать, что он – твой первый и единственный мужчина?
– Нет.
– Значит, смазливый бармен тебе не нужен. А кто тогда тебе нужен?
– Хороший вопрос, – вздохнула Рэйчел и закрыла глаза, словно насмешливый взгляд Марджи мешал ей собраться с мыслями. – Думаю... – медленно произнесла она, – думаю, мне нужно... испытать более сильное чувство. Узнать, что такое настоящая страсть.
– А к Митчеллу ты не испытывала страсти?
– Я вообще не испытывала страсти. Не знала чувства, которое заставляет с радостью подниматься по утрам. Частенько мне хочется проваляться в постели весь день.
Марджи не ответила.
– О чем ты задумалась? – спросила Рэйчел.
– О том, что страсть – это весьма приятная тема для разговора, детка. Но если она действительно приходит – я говорю о настоящей страсти, а не о той, что в мыльных операх, – она меняет в твоей жизни все. Понимаешь, все. Это не так просто.
– Я к этому готова.
– То есть ты окончательно и бесповоротно решилась на разрыв с Митчеллом?
– Да.
– Можешь не сомневаться, получить у него развод будет не так-то просто.
– Может быть. Но думаю, он не захочет, чтобы наши имена трепали все газеты и журналы. И я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы этого избежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208