Попыток прорыва поодиночке не предприняли ни быстроходные броненосцы «Пересвет» и «Победа», ни крейсера «Паллада» и «Баян». В конце ноября, после нескольких штурмов, японцам удалось захватить гору Высокую, с которой хорошо просматривались Восточный и Западный бассейны порт-артурской гавани.
Начался финальный акт трагедии Тихоокеанской эскадры – в течение нескольких дней японцы методично расстреливали русский флот из осадных одиннадцатидюймовых орудий, словно мишени на полигоне. Уцелел лишь броненосец «Севастополь», перешедший в бухту Белый Волк. Но и он не пережил падения крепости – 20 декабря 1904 года, выдержав несколько атак японских минных флотилий и получив в результате попадание торпедой, последний крупный корабль русской эскадры был затоплен своей командой на внешнем рейде Порт-Артура. В этот же день генерал Стессель сдал город и крепость японской императорской армии.
* * *
Эскадра Рожественского простояла в Носси-Бэ два с половиной месяца – до начала марта. Столь продолжительная стоянка была вызвана в корне изменившейся ситуацией на театре военных действий: Порт-Артур пал, русские морские силы на Тихом океане уничтожены (пару уцелевших владивостокских крейсеров в расчёт можно не принимать), и японский императорский флот безраздельно владеет морем. 2-я Тихоокеанская эскадра осталась последним резервом России на море, последней ставкой в кровавой игре. Но в данном составе эскадра была слишком слаба для того, чтобы попытаться бросить вызов упоённому победами флоту Островной империи. Это понимали и в далёком Петербурге и лихорадочно пытались найти выход. Сгребли оставшееся старьё с Балтики и отправили его вдогонку Рожественскому, но мера эта являлась чисто символической. Присоединить же к эскадре новые и сильные корабли с Чёрного моря не представлялось возможным из-за наложенного Турцией запрета на прохождение военными судами других стран Босфора и Дарданелл.
Россия уподобилась азартному игроку в казино, выгребающему из карманов последнюю мелочь в безумной надежде, что подлый шарик рулетки остановится всё-таки на выбранном числе. Иначе – только пулю в лоб.
Стоит ли говорить, что настроение у защитников Отечества на борту пребывавших в тёплых водах Мадагаскара российских боевых кораблей отнюдь не было радужным – слишком многие понимали, что затеянное предприятие безнадёжно. Тем не менее, все – одни в силу долга, другие скованные жёсткими путами дисциплины, третьи (были и такие) из-за неугасшего патриотизма – продолжали почти по инерции выполнять порученное им дело. Человеку, подхваченному ярящимся горным потоком, невозможно выбраться на берег, если только с берега ему не протянут руку помощи. Но руку протягивать никто не спешил.
Мичман Сомов принадлежал к третьей категории. Несмотря ни на что, наперекор даже здравому смыслу, он искренне верил в победу и не допускал никакого иного исхода столкновения с японцами. Эта вера помогла ему избегнуть затягивавшего болота пьянства, в котором всё глубже тонул личный состав кораблей – как матросы, так и офицеры. Устоять же против искушений плоти – маленький береговой городок был переполнен доступными женщинами, слетевшимися сюда на запах наживы, – он сумел только лишь благодаря образу девушки, оставшейся в далёком городе на берегах Невы, но постоянно присутствовавшей рядом с ним незримо.
Пусть весь мир рушится в тартарары – Наташа была, есть и будет для Андрея маяком, чей свет пробьётся через любую мглу и непогоду. Мичман не испытывал неловкости от высокопарности своих мыслей – молодые влюблённые очень склонны к гиперболизации предмета своего обожания.
Но всё кончается, окончилось и затянувшееся пребывание русской эскадры в водах острова Мадагаскар. Третьего марта 1905 года Рожественский вышел в Индийский океан к Малаккскому проливу и дальше – к Цусиме, где его ждал оскалившийся многочисленными орудийными стволами и торпедными трубами флот адмирала Того. Поведение русского правительства было необъяснимым – у 2-й эскадры явно не хватало сил для решения поставленной перед ней задачи. Существовало несколько гораздо более разумных выходов из сложившегося положения, но Рожественский получил приказ следовать на восток. Почему его эскадру не задержали ещё на некоторое время для усиления, скажем, покупными и достраивающимися судами – на этот вопрос ответа нет . Вместе с остатками своего флота к неизбежной гибели слепо шла и вся трёхсотлетняя империя Романовых…
Как ни странно, но гораздо больше, чем ближайшее будущее, Андрея Сомова занимал скрытый смысл его видений, становившихся всё чаще и ярче по мере приближения эскадры к берегам Японии. Видения эти сделались уже привычными, стали некоей неотъемлемой частью существования, и если какая-либо редкая ночь проходила без феерических снов, мичману делалось как-то неуютно. Он никому не говорил об этом, да и говорить-то было и некому.
…Железные водоплавающие монстры Российской империи, расталкивая своими грузными тушами пенящиеся волны, пересекали Восточно-Китайское море. В Цусимский пролив эскадра должна была войти утром 14 мая 1905 года, и этому дню суждено было стать самой мрачной страницей в истории русского флота.
Приближение русской эскадры японцы заметили ещё ночью, и Того немедленно привёл в движение взведённый боевой механизм. Разведывательные крейсера его флота один за другим стягивались к району обнаружения противника, и с этого момента корабли Рожественского находились под неусыпным наблюдением. И как же русский адмирал реагировал на происходящее? А никак.
Рожественский понаделал столько ошибок, что будь он даже агентом японского Генерального штаба, он и то не смог бы сделать большего для разгрома своей собственной эскадры.
Корабли Рожественского не соблюдали светомаскировку – вспомогательный японский крейсер первой линии дозоров «Синано-Мару» обнаружил эскадру по огням госпитальных судов. Начальник 3-й эскадры контр-адмирал Небогатов за время перехода на Дальний Восток приучил свой отряд двигаться ночью без огней, командующий же 2-й Тихоокеанской эскадрой этого не сделал.
Плана боя не существовало вовсе, русский адмирал не только не вёл разведки сам, но и не предпринял ничего против японских дозоров. Даже когда со вспомогательного крейсера «Урал» у Рожественского запросили разрешения перебить радиотелеграфные переговоры врага, сообщавшего Того исчерпывающие данные о строе, составе, курсе и скорости русской эскадры, он запретил это делать. Подтягивавшиеся поодиночке и небольшими отрядами японские крейсера легко могли быть уничтожены порознь, но Рожественский воздержался от активных действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Начался финальный акт трагедии Тихоокеанской эскадры – в течение нескольких дней японцы методично расстреливали русский флот из осадных одиннадцатидюймовых орудий, словно мишени на полигоне. Уцелел лишь броненосец «Севастополь», перешедший в бухту Белый Волк. Но и он не пережил падения крепости – 20 декабря 1904 года, выдержав несколько атак японских минных флотилий и получив в результате попадание торпедой, последний крупный корабль русской эскадры был затоплен своей командой на внешнем рейде Порт-Артура. В этот же день генерал Стессель сдал город и крепость японской императорской армии.
* * *
Эскадра Рожественского простояла в Носси-Бэ два с половиной месяца – до начала марта. Столь продолжительная стоянка была вызвана в корне изменившейся ситуацией на театре военных действий: Порт-Артур пал, русские морские силы на Тихом океане уничтожены (пару уцелевших владивостокских крейсеров в расчёт можно не принимать), и японский императорский флот безраздельно владеет морем. 2-я Тихоокеанская эскадра осталась последним резервом России на море, последней ставкой в кровавой игре. Но в данном составе эскадра была слишком слаба для того, чтобы попытаться бросить вызов упоённому победами флоту Островной империи. Это понимали и в далёком Петербурге и лихорадочно пытались найти выход. Сгребли оставшееся старьё с Балтики и отправили его вдогонку Рожественскому, но мера эта являлась чисто символической. Присоединить же к эскадре новые и сильные корабли с Чёрного моря не представлялось возможным из-за наложенного Турцией запрета на прохождение военными судами других стран Босфора и Дарданелл.
Россия уподобилась азартному игроку в казино, выгребающему из карманов последнюю мелочь в безумной надежде, что подлый шарик рулетки остановится всё-таки на выбранном числе. Иначе – только пулю в лоб.
Стоит ли говорить, что настроение у защитников Отечества на борту пребывавших в тёплых водах Мадагаскара российских боевых кораблей отнюдь не было радужным – слишком многие понимали, что затеянное предприятие безнадёжно. Тем не менее, все – одни в силу долга, другие скованные жёсткими путами дисциплины, третьи (были и такие) из-за неугасшего патриотизма – продолжали почти по инерции выполнять порученное им дело. Человеку, подхваченному ярящимся горным потоком, невозможно выбраться на берег, если только с берега ему не протянут руку помощи. Но руку протягивать никто не спешил.
Мичман Сомов принадлежал к третьей категории. Несмотря ни на что, наперекор даже здравому смыслу, он искренне верил в победу и не допускал никакого иного исхода столкновения с японцами. Эта вера помогла ему избегнуть затягивавшего болота пьянства, в котором всё глубже тонул личный состав кораблей – как матросы, так и офицеры. Устоять же против искушений плоти – маленький береговой городок был переполнен доступными женщинами, слетевшимися сюда на запах наживы, – он сумел только лишь благодаря образу девушки, оставшейся в далёком городе на берегах Невы, но постоянно присутствовавшей рядом с ним незримо.
Пусть весь мир рушится в тартарары – Наташа была, есть и будет для Андрея маяком, чей свет пробьётся через любую мглу и непогоду. Мичман не испытывал неловкости от высокопарности своих мыслей – молодые влюблённые очень склонны к гиперболизации предмета своего обожания.
Но всё кончается, окончилось и затянувшееся пребывание русской эскадры в водах острова Мадагаскар. Третьего марта 1905 года Рожественский вышел в Индийский океан к Малаккскому проливу и дальше – к Цусиме, где его ждал оскалившийся многочисленными орудийными стволами и торпедными трубами флот адмирала Того. Поведение русского правительства было необъяснимым – у 2-й эскадры явно не хватало сил для решения поставленной перед ней задачи. Существовало несколько гораздо более разумных выходов из сложившегося положения, но Рожественский получил приказ следовать на восток. Почему его эскадру не задержали ещё на некоторое время для усиления, скажем, покупными и достраивающимися судами – на этот вопрос ответа нет . Вместе с остатками своего флота к неизбежной гибели слепо шла и вся трёхсотлетняя империя Романовых…
Как ни странно, но гораздо больше, чем ближайшее будущее, Андрея Сомова занимал скрытый смысл его видений, становившихся всё чаще и ярче по мере приближения эскадры к берегам Японии. Видения эти сделались уже привычными, стали некоей неотъемлемой частью существования, и если какая-либо редкая ночь проходила без феерических снов, мичману делалось как-то неуютно. Он никому не говорил об этом, да и говорить-то было и некому.
…Железные водоплавающие монстры Российской империи, расталкивая своими грузными тушами пенящиеся волны, пересекали Восточно-Китайское море. В Цусимский пролив эскадра должна была войти утром 14 мая 1905 года, и этому дню суждено было стать самой мрачной страницей в истории русского флота.
Приближение русской эскадры японцы заметили ещё ночью, и Того немедленно привёл в движение взведённый боевой механизм. Разведывательные крейсера его флота один за другим стягивались к району обнаружения противника, и с этого момента корабли Рожественского находились под неусыпным наблюдением. И как же русский адмирал реагировал на происходящее? А никак.
Рожественский понаделал столько ошибок, что будь он даже агентом японского Генерального штаба, он и то не смог бы сделать большего для разгрома своей собственной эскадры.
Корабли Рожественского не соблюдали светомаскировку – вспомогательный японский крейсер первой линии дозоров «Синано-Мару» обнаружил эскадру по огням госпитальных судов. Начальник 3-й эскадры контр-адмирал Небогатов за время перехода на Дальний Восток приучил свой отряд двигаться ночью без огней, командующий же 2-й Тихоокеанской эскадрой этого не сделал.
Плана боя не существовало вовсе, русский адмирал не только не вёл разведки сам, но и не предпринял ничего против японских дозоров. Даже когда со вспомогательного крейсера «Урал» у Рожественского запросили разрешения перебить радиотелеграфные переговоры врага, сообщавшего Того исчерпывающие данные о строе, составе, курсе и скорости русской эскадры, он запретил это делать. Подтягивавшиеся поодиночке и небольшими отрядами японские крейсера легко могли быть уничтожены порознь, но Рожественский воздержался от активных действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72