И другой человек, серый и безликий, вывернувшийся откуда-то сбоку и ставший за спиной большого начальника. А потом в руке у серого появился чёрный наган, коротко плюнул огнём, и из простреленного затылка человека во френче и фуражке разлетелись брызгами осколки человечьей кости…
* * *
2001 год
Виктор Иванович Корнеев стоял на палубе антикварного теплохода «Синильга», грузившего лес в маленьком финском порту Ловиса, и смолил папиросу – старому доброму «Беломору» он так и не изменял, несмотря на теперешнее обилие в магазинах и ларьках любых западных сигарет.
Дальние рейсы остались в прошлом: теперь Корнеев работал суперинтендантом в солидной судоходной компании и если и бывал на пароходах, то совсем в ином качестве и кратковременно – в командировках. Он вёл свою группу судов (одним из которых и была древняя «Синильга»), отвечал за их техническое состояние и снабжение, за своевременное прохождение очередных регистровых освидетельствований и оформление соответствующих документов, за ремонт, за оперативное разрешение то и дело возникавших с его подопечными судами форс-мажорных ситуаций. В общем, делал всё от него зависящее, чтобы суда его группы исправно ходили из порта в порт и возили грузы или ловили рыбу, принося судовладельцам желаемую прибыль.
Все дела на борту «Синильги» закончены, можно отправляться обратно в Питер. На машине час до границы и часа три после её пересечения – чистой езды не так много. Всё зависит от того, как долго они проторчат на КПП в Торфяном – там можно и зависнуть, – а при хорошем раскладе оказаться дома около полуночи вполне реально.
И где там Сашку черти давят? Уехал час назад по местным магазинам – его кошка, тварь избалованная, жрёт только «Вискас», и не изготовленный в Одессе на Малой Арнаутской, а исключительно настоящий, зарубежного разлива, – и пора бы ему уже вернуться. Животных Виктор любил, но его домашний питомец по кличке Капот, полосатый котяра с ангельским голоском и бандитской мордой, исправно поедал отечественное мясо и рыбьи головы и не претендовал на деликатесы из так называемых цивилизованных стран.
В кармане куртки заверещал сотовый телефон. Корнеев вынул трубку – на дисплее высветился его домашний номер. «Интересно, – подумал Виктор, нажимая кнопку, – что там такое? Вряд ли Татьяна стала бы звонить на трубку по международному тарифу только из-за того, что Капот-бестия расколотил очередную чашку или прищемил лапу. Мобильник служебный, и платит фирма, но список звонков иногда проверяют, и можно нарваться на выговор за перерасход лимита в личных целях».
– Да, Танюша.
– Витя, вы там уже знаете? – голос жены дрожал от волнения.
– Знаем что?
– В Америке какой-то грандиозный теракт, самолёты врезались в здания World Trade Center на Манхэттене! Тут по телевизору чуть ли не по всем программам крутят повторы. Ты когда вернёшься?
– Мы уже собираемся. Не волнуйся, через несколько часов буду дома.
…Очень поздно ночью (или очень рано утром – три часа пополуночи можно считать и так, и этак) они с Таней сидели перед телевизором, на экране которого шла и шла одна и та же видеозапись.
…Чёрный дым, вытекающий из горящей башни Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке… Медленно летящий на уровне средних этажей громадного небоскрёба самолёт… Вот он разворачивается, и… По серому телу второго здания словно полоснул исполинский клинок, из длинной резаной раны, пересёкшей почти всю толщу гигантского сооружения, выплёскивается пылающая кровь смертельно раненого титана… Потом башня плавно оседает вертикально вниз, стоймя, не отклоняясь в сторону, словно проваливаясь под землю… Клубы густой серой пыли растекаются по ущельям улиц… И люди: бегущие, кричащие, плачущие…
Когда в очередной раз появился кадр с изображением мечущихся в панике людей, Корнеев вдруг сказал жене:
– Знаешь, а ведь это, – и он показал глазами на телеэкран, по которому медленно и неотвратимо расползалось серое облако, похожее на неведомого монстра, глотающего одну за другой замершие посередине улицы автомашины, – я уже где-то видел. Только вот никак не могу вспомнить название фильма…
* * *
Лютой блокадной зимой старая женщина лежала под ворохом одежды в насквозь промороженной комнате в осаждённом городе. Тьма и стужа царили во всей пустой квартире, в которой к тому времени уже не осталось ни единой живой души. А темноту за крест-накрест заклеенными окнами окрасило багровым – на город сыпались бомбы из распахнувшегося настежь чёрного неба…
Женщина умирала и знала, что умирает. Но она не могла позволить себе уйти, пока не убедится в том, что возмездие свершилось полностью. Перед глазами её шла череда смутных видений – она видела тех серых людей, которые убили Храм. И люди эти умирали – один за другим – точнее, их тоже убивали.
Большинство из них слизнула кроваво-мутная волна, обрушившаяся на город вскоре после гибели большого начальника. Женщина видела, как пустые глаза живых мертвецов наполняются животным ужасом при виде чёрного нагана в руке исполнителя вынесенного «врагам народа» приговора; видела их скрюченные смертной судорогой уродливые тела на нарах лагерных бараков; видела, как их трупы засыпают комьями мёрзлой земли прямо в котлованах ударных строек. Последних из уцелевших проглотили волны Балтики вместе с тонувшими судами таллинского каравана и растерли в кровавую грязь гусеницы рвущихся к городу вражьих танков. И женщина внимательно следила, как умирает каждый из этих людей. Она не понимала, как она может видеть всё это, но знала – виденное ею истинно.
Проводив последнего, женщина тихо-тихо вздохнула: «Спасибо тебе, Господи, – кем бы ты ни был…». А потом она закрыла глаза, и на губах ей во второй – и теперь уже в последний – раз после смерти Храма появилась, да так и застыла, улыбка…
* * *
Ключевой Мир собственного домена Звёздной Владычицы Эн-Риэнанты, наши дни
– Кто она?
– Шестьдесят стандартных лет назад она была в этом Мире верховной друидессой одного полудикого племени. И в том воплощении она пересеклась с воплощением Коувилла. Незаурядная Сущность и очень совершенная Первичная Матрица. Но очень неоднозначная. Я чуть-чуть опоздал в этот осаждённый город…
– Город… Неужели его жители заслужили всё обрушившееся на них только за то, что был взорван этот храм – всего лишь одно из сотен и тысяч разрушенных в Захваченной стране святилищ?
– Победители всегда рушат храмы прежних богов и воздвигают вместо них капища новой веры – в истории Юных Рас тому множество примеров. Всё дело в том, что это был за Храм: не только и не столько место религиозного поклонения, сколько виртуальный некрополь доблестно павших воинов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
* * *
2001 год
Виктор Иванович Корнеев стоял на палубе антикварного теплохода «Синильга», грузившего лес в маленьком финском порту Ловиса, и смолил папиросу – старому доброму «Беломору» он так и не изменял, несмотря на теперешнее обилие в магазинах и ларьках любых западных сигарет.
Дальние рейсы остались в прошлом: теперь Корнеев работал суперинтендантом в солидной судоходной компании и если и бывал на пароходах, то совсем в ином качестве и кратковременно – в командировках. Он вёл свою группу судов (одним из которых и была древняя «Синильга»), отвечал за их техническое состояние и снабжение, за своевременное прохождение очередных регистровых освидетельствований и оформление соответствующих документов, за ремонт, за оперативное разрешение то и дело возникавших с его подопечными судами форс-мажорных ситуаций. В общем, делал всё от него зависящее, чтобы суда его группы исправно ходили из порта в порт и возили грузы или ловили рыбу, принося судовладельцам желаемую прибыль.
Все дела на борту «Синильги» закончены, можно отправляться обратно в Питер. На машине час до границы и часа три после её пересечения – чистой езды не так много. Всё зависит от того, как долго они проторчат на КПП в Торфяном – там можно и зависнуть, – а при хорошем раскладе оказаться дома около полуночи вполне реально.
И где там Сашку черти давят? Уехал час назад по местным магазинам – его кошка, тварь избалованная, жрёт только «Вискас», и не изготовленный в Одессе на Малой Арнаутской, а исключительно настоящий, зарубежного разлива, – и пора бы ему уже вернуться. Животных Виктор любил, но его домашний питомец по кличке Капот, полосатый котяра с ангельским голоском и бандитской мордой, исправно поедал отечественное мясо и рыбьи головы и не претендовал на деликатесы из так называемых цивилизованных стран.
В кармане куртки заверещал сотовый телефон. Корнеев вынул трубку – на дисплее высветился его домашний номер. «Интересно, – подумал Виктор, нажимая кнопку, – что там такое? Вряд ли Татьяна стала бы звонить на трубку по международному тарифу только из-за того, что Капот-бестия расколотил очередную чашку или прищемил лапу. Мобильник служебный, и платит фирма, но список звонков иногда проверяют, и можно нарваться на выговор за перерасход лимита в личных целях».
– Да, Танюша.
– Витя, вы там уже знаете? – голос жены дрожал от волнения.
– Знаем что?
– В Америке какой-то грандиозный теракт, самолёты врезались в здания World Trade Center на Манхэттене! Тут по телевизору чуть ли не по всем программам крутят повторы. Ты когда вернёшься?
– Мы уже собираемся. Не волнуйся, через несколько часов буду дома.
…Очень поздно ночью (или очень рано утром – три часа пополуночи можно считать и так, и этак) они с Таней сидели перед телевизором, на экране которого шла и шла одна и та же видеозапись.
…Чёрный дым, вытекающий из горящей башни Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке… Медленно летящий на уровне средних этажей громадного небоскрёба самолёт… Вот он разворачивается, и… По серому телу второго здания словно полоснул исполинский клинок, из длинной резаной раны, пересёкшей почти всю толщу гигантского сооружения, выплёскивается пылающая кровь смертельно раненого титана… Потом башня плавно оседает вертикально вниз, стоймя, не отклоняясь в сторону, словно проваливаясь под землю… Клубы густой серой пыли растекаются по ущельям улиц… И люди: бегущие, кричащие, плачущие…
Когда в очередной раз появился кадр с изображением мечущихся в панике людей, Корнеев вдруг сказал жене:
– Знаешь, а ведь это, – и он показал глазами на телеэкран, по которому медленно и неотвратимо расползалось серое облако, похожее на неведомого монстра, глотающего одну за другой замершие посередине улицы автомашины, – я уже где-то видел. Только вот никак не могу вспомнить название фильма…
* * *
Лютой блокадной зимой старая женщина лежала под ворохом одежды в насквозь промороженной комнате в осаждённом городе. Тьма и стужа царили во всей пустой квартире, в которой к тому времени уже не осталось ни единой живой души. А темноту за крест-накрест заклеенными окнами окрасило багровым – на город сыпались бомбы из распахнувшегося настежь чёрного неба…
Женщина умирала и знала, что умирает. Но она не могла позволить себе уйти, пока не убедится в том, что возмездие свершилось полностью. Перед глазами её шла череда смутных видений – она видела тех серых людей, которые убили Храм. И люди эти умирали – один за другим – точнее, их тоже убивали.
Большинство из них слизнула кроваво-мутная волна, обрушившаяся на город вскоре после гибели большого начальника. Женщина видела, как пустые глаза живых мертвецов наполняются животным ужасом при виде чёрного нагана в руке исполнителя вынесенного «врагам народа» приговора; видела их скрюченные смертной судорогой уродливые тела на нарах лагерных бараков; видела, как их трупы засыпают комьями мёрзлой земли прямо в котлованах ударных строек. Последних из уцелевших проглотили волны Балтики вместе с тонувшими судами таллинского каравана и растерли в кровавую грязь гусеницы рвущихся к городу вражьих танков. И женщина внимательно следила, как умирает каждый из этих людей. Она не понимала, как она может видеть всё это, но знала – виденное ею истинно.
Проводив последнего, женщина тихо-тихо вздохнула: «Спасибо тебе, Господи, – кем бы ты ни был…». А потом она закрыла глаза, и на губах ей во второй – и теперь уже в последний – раз после смерти Храма появилась, да так и застыла, улыбка…
* * *
Ключевой Мир собственного домена Звёздной Владычицы Эн-Риэнанты, наши дни
– Кто она?
– Шестьдесят стандартных лет назад она была в этом Мире верховной друидессой одного полудикого племени. И в том воплощении она пересеклась с воплощением Коувилла. Незаурядная Сущность и очень совершенная Первичная Матрица. Но очень неоднозначная. Я чуть-чуть опоздал в этот осаждённый город…
– Город… Неужели его жители заслужили всё обрушившееся на них только за то, что был взорван этот храм – всего лишь одно из сотен и тысяч разрушенных в Захваченной стране святилищ?
– Победители всегда рушат храмы прежних богов и воздвигают вместо них капища новой веры – в истории Юных Рас тому множество примеров. Всё дело в том, что это был за Храм: не только и не столько место религиозного поклонения, сколько виртуальный некрополь доблестно павших воинов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72