Она хранила верность и преданность Танит и знала – Владычица Тьмы рано или поздно вознаградит её за это. Она не спрашивала себя, откуда взялось это знание, просто ей было известно, что это именно так. Вот и сейчас, в напряжённой темноте пустого и гулкого храма в осаждённой Бирсе, она была уверена в том, что богиня услышит её; и что-то должно произойти…
До слуха жрицы докатился отзвук далёкого глухого удара, и каменный пол под её коленями ощутимо дрогнул. Женщина с именем ночной птицы увидела : огромный кусок стены, подточенный жалами таранов, медленно и грузно осел, разваливаясь в клубах пыли. Крики людей заглушил яростный лязг оружия – враг ворвался в акрополь, в сердце Кар-Хадташта.
Жрица вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и с нарастающей радостью ощутила внутри себя, у сердца, разгоравшееся пламя маленького, но жгучего костра. Горячая волна стремительно затопляла всё её существо, жрица распростёрлась на плитах храма перед статуей богини, беззвучно повторяя:
– Танит, Танит, Владычица Сущего! Я слышу тебя…
* * *
Отец молчит, но я чувствую, что он хочет сказать мне что-то очень важное. Мы сидим в стороне, у мощного ствола огромного дуба, достаточно далеко от костров, вокруг которых всё ещё поют и пляшут, несмотря на глубокую ночь. Густые заросли надёжно укрывают нас от посторонних взглядов (если кому-то вдруг взбредёт в голову подглядывать), а шорох ветвей приглушит негромкие слова, которые будут сказаны. И отец начинает говорить – медленно, взвешивая каждую фразу.
– Я знаю, тебя интересует, почему я так поступил, сын?
– Да, отец.
– Я вовсе не обижу тебя, если скажу, что для вождя клана из народа лесов и вересковых холмов благо его клана – и всего племени – гораздо важнее судьбы его сына, пусть даже единственного и рождённого единственной его Настоящей Женщиной. Я уверен, что ты правильно поймёшь меня, сын.
– Я пойму тебя правильно, отец.
– Мы жили с твоей матерью долго и счастливо, хотя… – голос отца при этих словах почти неуловимо дрогнул, – …мне хотелось бы прожить с ней всю эту жизнь, до самого заката…
Отец говорил правду. Люди кланов вообще правдивы, а уж в разговоре с родным сыном, да ещё на столь важную тему… После смерти матери так и не появилась та, которая смогла бы её заменить и стать мне и моим сёстрам новой матерью. Да, у отца бывали случайные женщины, и многие из них очень хотели сделаться настоящей, а не временной женой вождя, но он в этом вопросе оставался твёрд, как скала. Кстати, такое поведение знатного воина выходило за рамки общепринятого, и друиды не раз и не два прямо говорили отцу об этом, но он лишь отмалчивался.
– Ты дорог мне не сам по себе, а прежде всего как память о Ней. Но даже ради этого я не пошёл бы поперёк древнего закона и против воли верховной друидессы. Она враг мне и тебе, но не враг всему нашему народу, и она по-своему заботится о его благе – так, как она это благо понимает. Нет, всё гораздо серьёзнее, сын.
Я весь обратился в слух. Никогда раньше отец не говорил со мной так , хотя я знал, конечно, что он прям в словах и в делах, что он меня любит, и ощущал его заботу о себе – именно заботу, а не мелочную опеку и желание укрыть детёныша от любого свежего ветерка.
– Так вот, сын, всё дело в тебе – в тебе самом.
– Я не понимаю тебя, отец…
– Объясню. Когда-то очень давно, многие тысячи лет назад, там, – отец указал на закат, – среди волн Великого Моря был огромный остров, населённый могущественным народом. Мудрецы этого острова владели многими тайнами Мира, в том числе тайнами магии. Но однажды с небес упал громадный камень, посланец Мирового Зла (так гласят предания), который погубил и сам этот остров, и всех его обитателей. Точнее, почти всех – кое-кому удалось спастись. Спастись – и унести с собой часть древнейшего Знания. И крупицы этого Знания сохранились до наших дней, сохранились благодаря усилиям таких, как твоя мать.
– Я знаю об этом предании, отец.
– Было бы удивительно, если бы сын Хранящей не знал об этом, – сурово произнёс отец. – Так вот, мать знала . Она знала очень многое, такое, что неведомо даже Женщине-Без-Возраста – законы Круга Перевоплощений, например. Вскоре после того, как ты появился на свет, матери было видение. Она проснулась среди ночи, разбудила меня и долго не могла успокоиться. И это были не пустые женские страхи – ими её было не напугать…
И это тоже было правдой – мать была куда крепче сердцем, чем многие мужчины. А отец продолжал.
– Неподалёку жил в лесу отшельник-одиночка. Из бардов. Говорили, что он самый лучший прорицатель из всех, которые появлялись на Зелёном острове за несколько последних поколений. Не знаю, может это и так. Как бы то ни было, мать решила обратиться к нему, дабы проверить смысл увиденного ею.
Отшельник выслушал её очень внимательно и сказал, что младенца – то есть тебя – нести к нему не нужно, бард сам к нам придёт. Уже одно это было необычным, и я насторожился. И твоя мать тоже насторожилась – а я привык ей верить и знал, что она не будет тревожиться без серьёзных на то причин.
Отшельник пришёл к нам той же ночью. Он был очень стар – я помню его глубоким стариком с той поры, когда я сам был ещё ребёнком, – но ходил легко и пружинисто, словно волк на охоте. Он бросил на тебя один-единственный быстрый взгляд – и пошатнулся. Краска отхлынула от его лица, он повернулся к матери и сказал ей несколько слов на неизвестном мне языке. Выслушав старца, мать побледнела тоже – а пугливой её никто и никогда не посмел бы назвать. А затем отшельник ушёл, не прощаясь, но до своего обиталища не добрался – утром его нашли в лесу. Мёртвым. Остановилось сердце. Это никого особенно не удивило: ведь всё-таки друид был древним стариком. Никого – кроме твоей матери…
Отец замолчал, и я не смел прервать его молчание. Помолчав, он снова заговорил.
– Она так и не передала мне точного смысла сказанного ей старым прорицателем. Сказала только: «Бывает смертельно опасное знание – оно убивает. Поэтому-то и умер старый бард. Я не хочу, чтобы такая же судьба постигла бы и тебя. Тебе надлежит знать одно – наш сын очень важен для будущего. Сохрани его любой ценой, если ему будет грозить опасность». И вчера я выполнял волю твоей матери, сын.
Я молчал, потрясённый услышанным.
– И ещё, сын, – добавил отец. – Я спас тебя от непосредственной, явной угрозы. Но Женщина-Без-Возраста никогда не оставляет задуманного на полпути, и смерть твоей матери – вернейшее тому подтверждение. Верховная друидесса способна наложить на тебя заклятье, – если уже не сделала этого, – которое проснётся неведомо когда и сработает неизвестно как. Будет осторожен, сын. Помни о том, что ты сегодня узнал.
– Я буду острожен, и я буду помнить, отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
До слуха жрицы докатился отзвук далёкого глухого удара, и каменный пол под её коленями ощутимо дрогнул. Женщина с именем ночной птицы увидела : огромный кусок стены, подточенный жалами таранов, медленно и грузно осел, разваливаясь в клубах пыли. Крики людей заглушил яростный лязг оружия – враг ворвался в акрополь, в сердце Кар-Хадташта.
Жрица вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и с нарастающей радостью ощутила внутри себя, у сердца, разгоравшееся пламя маленького, но жгучего костра. Горячая волна стремительно затопляла всё её существо, жрица распростёрлась на плитах храма перед статуей богини, беззвучно повторяя:
– Танит, Танит, Владычица Сущего! Я слышу тебя…
* * *
Отец молчит, но я чувствую, что он хочет сказать мне что-то очень важное. Мы сидим в стороне, у мощного ствола огромного дуба, достаточно далеко от костров, вокруг которых всё ещё поют и пляшут, несмотря на глубокую ночь. Густые заросли надёжно укрывают нас от посторонних взглядов (если кому-то вдруг взбредёт в голову подглядывать), а шорох ветвей приглушит негромкие слова, которые будут сказаны. И отец начинает говорить – медленно, взвешивая каждую фразу.
– Я знаю, тебя интересует, почему я так поступил, сын?
– Да, отец.
– Я вовсе не обижу тебя, если скажу, что для вождя клана из народа лесов и вересковых холмов благо его клана – и всего племени – гораздо важнее судьбы его сына, пусть даже единственного и рождённого единственной его Настоящей Женщиной. Я уверен, что ты правильно поймёшь меня, сын.
– Я пойму тебя правильно, отец.
– Мы жили с твоей матерью долго и счастливо, хотя… – голос отца при этих словах почти неуловимо дрогнул, – …мне хотелось бы прожить с ней всю эту жизнь, до самого заката…
Отец говорил правду. Люди кланов вообще правдивы, а уж в разговоре с родным сыном, да ещё на столь важную тему… После смерти матери так и не появилась та, которая смогла бы её заменить и стать мне и моим сёстрам новой матерью. Да, у отца бывали случайные женщины, и многие из них очень хотели сделаться настоящей, а не временной женой вождя, но он в этом вопросе оставался твёрд, как скала. Кстати, такое поведение знатного воина выходило за рамки общепринятого, и друиды не раз и не два прямо говорили отцу об этом, но он лишь отмалчивался.
– Ты дорог мне не сам по себе, а прежде всего как память о Ней. Но даже ради этого я не пошёл бы поперёк древнего закона и против воли верховной друидессы. Она враг мне и тебе, но не враг всему нашему народу, и она по-своему заботится о его благе – так, как она это благо понимает. Нет, всё гораздо серьёзнее, сын.
Я весь обратился в слух. Никогда раньше отец не говорил со мной так , хотя я знал, конечно, что он прям в словах и в делах, что он меня любит, и ощущал его заботу о себе – именно заботу, а не мелочную опеку и желание укрыть детёныша от любого свежего ветерка.
– Так вот, сын, всё дело в тебе – в тебе самом.
– Я не понимаю тебя, отец…
– Объясню. Когда-то очень давно, многие тысячи лет назад, там, – отец указал на закат, – среди волн Великого Моря был огромный остров, населённый могущественным народом. Мудрецы этого острова владели многими тайнами Мира, в том числе тайнами магии. Но однажды с небес упал громадный камень, посланец Мирового Зла (так гласят предания), который погубил и сам этот остров, и всех его обитателей. Точнее, почти всех – кое-кому удалось спастись. Спастись – и унести с собой часть древнейшего Знания. И крупицы этого Знания сохранились до наших дней, сохранились благодаря усилиям таких, как твоя мать.
– Я знаю об этом предании, отец.
– Было бы удивительно, если бы сын Хранящей не знал об этом, – сурово произнёс отец. – Так вот, мать знала . Она знала очень многое, такое, что неведомо даже Женщине-Без-Возраста – законы Круга Перевоплощений, например. Вскоре после того, как ты появился на свет, матери было видение. Она проснулась среди ночи, разбудила меня и долго не могла успокоиться. И это были не пустые женские страхи – ими её было не напугать…
И это тоже было правдой – мать была куда крепче сердцем, чем многие мужчины. А отец продолжал.
– Неподалёку жил в лесу отшельник-одиночка. Из бардов. Говорили, что он самый лучший прорицатель из всех, которые появлялись на Зелёном острове за несколько последних поколений. Не знаю, может это и так. Как бы то ни было, мать решила обратиться к нему, дабы проверить смысл увиденного ею.
Отшельник выслушал её очень внимательно и сказал, что младенца – то есть тебя – нести к нему не нужно, бард сам к нам придёт. Уже одно это было необычным, и я насторожился. И твоя мать тоже насторожилась – а я привык ей верить и знал, что она не будет тревожиться без серьёзных на то причин.
Отшельник пришёл к нам той же ночью. Он был очень стар – я помню его глубоким стариком с той поры, когда я сам был ещё ребёнком, – но ходил легко и пружинисто, словно волк на охоте. Он бросил на тебя один-единственный быстрый взгляд – и пошатнулся. Краска отхлынула от его лица, он повернулся к матери и сказал ей несколько слов на неизвестном мне языке. Выслушав старца, мать побледнела тоже – а пугливой её никто и никогда не посмел бы назвать. А затем отшельник ушёл, не прощаясь, но до своего обиталища не добрался – утром его нашли в лесу. Мёртвым. Остановилось сердце. Это никого особенно не удивило: ведь всё-таки друид был древним стариком. Никого – кроме твоей матери…
Отец замолчал, и я не смел прервать его молчание. Помолчав, он снова заговорил.
– Она так и не передала мне точного смысла сказанного ей старым прорицателем. Сказала только: «Бывает смертельно опасное знание – оно убивает. Поэтому-то и умер старый бард. Я не хочу, чтобы такая же судьба постигла бы и тебя. Тебе надлежит знать одно – наш сын очень важен для будущего. Сохрани его любой ценой, если ему будет грозить опасность». И вчера я выполнял волю твоей матери, сын.
Я молчал, потрясённый услышанным.
– И ещё, сын, – добавил отец. – Я спас тебя от непосредственной, явной угрозы. Но Женщина-Без-Возраста никогда не оставляет задуманного на полпути, и смерть твоей матери – вернейшее тому подтверждение. Верховная друидесса способна наложить на тебя заклятье, – если уже не сделала этого, – которое проснётся неведомо когда и сработает неизвестно как. Будет осторожен, сын. Помни о том, что ты сегодня узнал.
– Я буду острожен, и я буду помнить, отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72