– Где Лео Дилисния?
Она колебалась. Конечно, Лео был вдохновителем сегодняшней резни, но он ничем не отличался от нее – от других грешников, – в то время как меня уже нельзя назвать человеком.
Я обвел взглядом пленников.
– Скажи и я спасу их.
Да. Это было ее слабое место. Она тоже это знала. Илона не сомневалась в моей способности преуспеть в таком практически невыполнимом деле.
– Дай мне слово, Страд фон Зарович.
– Думаешь, я его сдержу?
– Поклянись своей честью. Ты ведь еще не забыл, что это такое, верно?
– А вот мы и проверим.
Этого было достаточно, чтобы отбить у нее всякую охоту сидеть рядом со мной. Она сдержанно кивнула. – Я не знаю, где Лео, но он скоро придет. Часовые так говорили.
– Что с моими придворными?
– Убиты или смертельно отравлены. Гости… все мертвы… во всяком случае те, которые сохранили верность тебе. Где Сергей? Где Татьяна?
Я засмеялся, потому что разучился плакать.
Илона передернула плечами и подняла руку.
– Не смей!
Она окаменела.
– Мне жалко тебя, Страд.
– Оставь свою жалость для тех, кто в ней нуждается.
Она очень долго смотрела на меня. Жалость, ужас, сострадание и отвращение боролись на ее лице. Мне было наплевать. Я показал глазами на остальных. – Держи язык за зубами, леди.
Кивок головы, шорох юбок, когда она поднялась, и я освободился от ее гнетущего присутствия. Ко мне возвратилась часть моей былой силы. Но в горле у меня пересохло… Мне хотелось выпить.
В комнате витал запах крови, исходивший от стен и пола. Она высыхала и сводила меня с ума. Часовой рядом со мной… он подслушал наш разговор с Илоной и теперь держался от меня на расстоянии. Рейнхольд был ближе всех. Но от него шел какой-то душок. Как от испорченного мяса.
Опять Лео. Все эти годы болезни Рейнхольда получили прекрасное объяснение. Как долго Лео вынашивал свой план? Как долго он с завидным терпением травил своего брата?
Неважно. Сегодняшняя ночь положит этому конец.
Двери раскрылись и в столовую ввалился Гунтер Коско. Он потерял свою шляпу и пряди его редеющих волос разлохматились и торчали в разные стороны, как у клоуна. Он был так же бледен, как и Рейнхольд, его некогда красивое лицо пересекала красная полоса. Это была опасная рана – и вряд ли он уже доживет до того момента, когда она зарубцуется.
Стражники, похоже, не видели в нем угрозы и оставили его в покое. Он побрел в нашу сторону, избегая смотреть нам в глаза и ничего не говоря.
Появился окруженный своими людьми Лео Дилисния. Он так и не сменил своего темно-коричневого одеяния лучника, зато повесил себе на шею вызывающую золотую цепь. Ею, а также своим особым дорогим мечом в причудливо разукрашенных ножнах, он как бы отгородился от остальных. Стражники вытянулись по стойке «смирно», Виктор и Айван встали. Он, однако, не обратил ни на них, ни на Гунтера никакого внимания и прошествовал к тому месту, где лежал я.
– Здравствуй, Страд, правитель Баровии, – сказал он негромко, почти дружелюбно. – Судя по твоему лицу, недолго тебе осталось. Я уж думал, ты помер. Чего ты ждешь?
Покашливая, как умирающий, я пробормотал:
– Объяснения.
– Я удивлен, что ты до сих пор не получил его от Рейнхольда. О да. Он не в состоянии ворочать языком, не правда ли? – Он наподдал Рейнхольду носком сапога, но тот никак не отреагировал. – Выглядит лучше, чем раньше. Твоя работа, леди?
Илона не ответила. Они сидела у стены и обнимала Ловину.
Айван Бучвольд, разрываясь между горьким равнодушием ко всему и безумным горем, спросил:
– Почему, Лео? Моя бедная Гертруда не сделала тебе ничего плохого… наши дети… Как ты мог? – По его щекам потекли слезы. – Как ты мог?
– А моя Олека, – добавил Виктор. – Наши дети. Твои родные сестры, Лео.
– Сестры наполовину, – оборвал его Лео. Он ждал их ответа, но ответом ему было только удивленное молчание. Он опять пнул Рейнхольда. – Брат наполовину, между прочим.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Илона.
Лео покосился на Гунтера, который стоял, устало облокотившись о стол.
– Почему бы тебе самому не сказать им? Мне же ты, черт побери, не поленился все рассказать.
– И не думай, что я раскаиваюсь в этом, – ответил тот угрюмо.
Лео захохотал.
– Ты полагаешь, тогда бы ничего не было? Твое «великое откровение» о тебе и моей матери не имело для меня никакого значения, приятель. Оно только послужило мне дополнительным стимулом, чтобы разделаться со всей этой компанией. Я работал над своими планами с тех пор, как окончилась война.
– Баал'Верзи, – прошептал я, но он услышал.
Он оскалился и подошел ко мне, покачиваясь на носках.
– Так ты понял! Долго же ты соображал.
Предсмертные слова Алека обрели смысл. Даже когда он лежал, умирая от моего меча, он пытался предупредить меня: Баал'Верзи спали все эти три года – спали в ожидании подходящего момента, чтобы напасть снова.
– Ты должен был умереть в ту первую ночь, которую мы здесь провели, – сказал Лео. – Тогда Рейнхольд сел бы на трон. Через какое-то время он умер бы от несварения желудка и я бы занял его место, на что имел полное право. Если бы этот мерзавец Гуилем не объявился не вовремя, очень многие были бы еще живы. Где он?
– Не знаю, – ответил я честно.
– Мы его найдем. Помнишь, как ловко я обманул и тебя и его, разыграв сцену верности великому и благородному Страду. Хотел бы я, чтобы вы видели свои собственные лица. Мне только и надо было, что позаботиться о молчании бедного Ильи, пустить пару слез для убедительности, а вы все и проглотили. Может, теперь он успокоится в своей могиле – о, простите – наемных убийц сжигают, а прах рассеивают в воздухе. Вот что Страд сделал с телом, не правда ли, Айван?
Айван раскачивался всем телом из стороны в сторону, как безумный, а потом вдруг бросился на Лео. Сцепившись, они покатились к моим ногам. Айван оказался сверху, его пальцы сжимали горло Лео. Воины кинулись вперед и в конце концов растащили их. Айван был вне себя от ярости. Он стоял с открытым ртом, как будто собираясь кричать, но из его глотки вырывался только хриплый, злобный рык. Вены на висках вздулись и оттопырились, как голубые веревки. Шесть человек с трудом удерживали его.
Недолго. Лео тошнило, он кашлял и задыхался, но очень скоро очухался и, достав из ножен меч, приблизился к Айвану, сверкая глазами. Илона закрыла лицо Ловине, чтобы она не видела.
Айван испустил дух, издав длинный звериный вопль. Лео вырвал меч из его тела и вытер лезвие о его штаны. Потирая шею, он кивнул солдатам, чтобы они убрали труп. По комнате разлился пряный запах крови, слаще которого я еще не знал. Я раскрыл рот и вдохнул плывущий в воздухе аромат. Недостаточно Меня мучил голод, меня мучила жажда. Я желал только одного и мое желание затмило все остальные. И пока я его не удовлетворю, ничто не будет иметь для меня смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59