Яхве пыхтел, вилял, но в конце концов согласился, что да, найдись десять добродетельных мужей, то не станет он приканчивать городишко. Тогда Лот, хитрюга, понимаешь ли, говорит: ну а как быть, если, например, только трое? Яхве вскакивает, начинает бегать туда-сюда, думает, а потом говорит: ладно, сойдут и трое. И тут Лот спрашивает, а как тогда насчет одного? Яхве совсем сбит с толку, так ему хотелось разнести городишко, но все ж соглашается, что и один тоже годится. Да только Лот так и не смог найти ни одного порядочного человека. Вот Яхве и разрушил город.
Дэвис махнул рукой в сторону остальных - жестом, который включал и “Кармайкл”, и остров Нью-Прови-денс, да и, пожалуй, все Карибское море.
- Не вздумай, Джек, совершить такую же глупость и подумать, будто сможешь найти среди них хоть одного порядочного человека.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Пасынки родины, изгнаны ею,
В новой земле не нашли мы поживы:
Все захватили тут те, кто умнее,
Мы же, тупицы, и здесь еле живы.
Так встанем же, братья, так сдвинем же кружки,
Помянем погибших - что нам остается?
Стоять кто не может - поможем друг дружке
И выпьем за тех, кому смерть улыбнется.
Бартоломью Даулинг
Глава 9
С моря дул ровный вечерний бриз, раскачивая три корабля, стоявших на якоре борт о борт. Он подхватывал искры костров на берегу и уносил их в сумеречную темноту кипарисовых болот Флориды. Бет Харвуд выглянула из хижины на сваях, которую пираты выстроили на невысоком песчаном взгорке, окинула взглядом небо и море и вдохнула полную грудь морского свежего воздуха, молясь, чтобы этот чистый бриз не утихал до утра. Ей не хотелось провести третью ночь подряд в душном “противомоскитнике” - тесном ящике с полотняными стенками, который ее отец заставил пиратов сколотить.
Она никогда не думала, что будет с сожалением вспоминать те два с половиной года, что провела в монастыре в Шотландии. Но теперь она оплакивала тот день, когда отец забрал ее оттуда. Бледные безмолвные монахини в рясах и капюшонах, голые каменные стены, неизменная овсянка с кусочками жухлых овощей и ни одной книги во всем монастыре, даже Библии. По правде говоря, она так никогда и не узнала, ни к какому ордену принадлежали монахини, ни даже какой веры они придерживались. В монастыре не было ни картин, ни статуй, ни распятий, его обитатели могли оказаться кем угодно, хоть магометанами. Но, по крайней мере, они оставляли ее в покое и ничем не стесняли, и она была вольна прогуливаться по саду, кормить птиц, либо взбираться на окружающую монастырь стену и наблюдать за дорогой, петлявшей по вересковым пустошам, в надежде увидеть хоть кого-нибудь. Иногда ей удавалось заметить фермера на телеге, охотника с собаками, но странное дело, когда она махала им, они всегда торопились прочь, будто опасались этого места. И тем не менее она чувствовала себя куда более близкой к этим далеким, торопящимся прочь фигуркам, чем к ушедшим в себя монахиням. В конце концов в ее жизни все были чужими и далекими.
Ее мать умерла, когда Бет исполнилось тринадцать, и в это же время отец тоже отдалился. Он оставил свой преподавательский пост в Оксфорде, отдал дочь на попечение родственников и надолго исчез из ее жизни - занятый “независимыми изысканиями”, как он это называл. И ей было пятнадцать, когда он повстречался с Лео Френдом…
Хруст песка под сапогами заставил ее посмотреть вниз. Она с облегчением увидела, что приближался по крайней мере не Френд, а кто-то другой. Щурясь против закатного солнца, она не сразу узнала гостя, пока он не поднялся по ступеням и не вошел в хижину, наклонив голову в низкой двери. И тогда ее губы тронула легкая улыбка, ибо это был всего лишь старина Стид Боннет. Он прибыл вчера на своем корабле “Возмездие”, и, несмотря на то, что был пиратским капитаном и партнером Тэтча Черной Бороды, он был человеком благовоспитанным и в нем отсутствовали издевательская сардоническая насмешливость Фила Дэвиса и варварская одержимость ее отца. Бет не раз гадала, что же все-таки заставило его стать пиратом.
- О, простите, - пробормотал он, поспешно стаскивая с головы шляпу, - я, право, не думал…
- Ничего, ничего, мистер Боннет, - она махнула рукой в сторону бревна, служившего лавкой, - прошу вас, присаживайтесь.
- Благодарю вас, - сказал он, садясь.
В этот момент из зарослей взлетела какая-то птица с длинной шеей, резко закричала и пронеслась над самыми головами людей. Боннет от неожиданности подскочил и подозрительно покосился в сторону болот.
- Вы сегодня, похоже, чем-то расстроены, мистер Боннет, - попыталась завязать разговор Бет.
Он взглянул на нее и, казалось, только сейчас по-настоящему увидел девушку. Боннет облизнул губы и рассеянно улыбнулся, но уже через мгновение снова нахмурился и отвел глаза.
- Озабочен? Хм, я постоянно лезу на рожон после этого спектакля в Чарлстоне… Перед тем как Тэтч потребовал выкуп, они всерьез поверили, что мы намерены штурмовать город… Я видел - в подзорную трубу, знаете ли, - женщины, дети рыдали, метались по улицам города… Боже мой, и все ради чего?! Ящика черного медицинского табака, чтобы он мог спокойно заглянуть в бухту Окракок. Вдобавок иногда я говорю совсем не то, что хотел бы, и поступаю совсем не свойственным мне образом. Странно, гм! Даже сны… и те мне больше не принадлежат.
Бриз с моря слегка изменил направление, кинул в лицо Бет длинную каштановую прядь волос, и она с опозданием ощутила исходящий от Боннета густой аромат бренди. У нее вдруг возникла мысль, но, боясь разочарования, она тут же подавила радостную надежду.
Бет прикусила нижнюю губу. Следует соблюдать осторожность…
- Откуда вы родом? - спросила она.
Он долго молчал, и Бет усомнилась, слышал ли Боннет ее вопрос и собирается ли отвечать. “Мне надо выбраться отсюда, - думала она, - выбраться любым способом. Я хочу убедиться, что где-то там, вдали от Френда и отца, мой рассудок перестанет казаться мне чем-то хрупким и зыбким”.
- Барбадос, - наконец прошептал он хрипло. - Я… владел плантациями сахарного тростника.
- А-а, так вы разорились?
- Ничего подобного, все шло как нельзя лучше, - буркнул он угрюмо. - Я - армейский майор в отставке… рабы, конюшни, все такое… плантации процветали… Я был джентльменом, да.
Бет подавила желание задать вопрос, который так и вертелся на языке: если это все правда, то почему же он тогда стал пиратом. Но вместо этого спросила совсем другое:
- Вы хотели бы вернуться?
Снова Боннет внимательно посмотрел на нее:
- Да. Но я не могу. Меня повесят.
- А если воспользоваться королевской амнистией?
- Я… - Боннет нервно принялся грызть заусеницу на пальце. - Тэтч мне этого никогда не позволит.
Сердце Бет бешено колотилось в груди.
- Мы могли бы тайком ускользнуть сегодня ночью:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Дэвис махнул рукой в сторону остальных - жестом, который включал и “Кармайкл”, и остров Нью-Прови-денс, да и, пожалуй, все Карибское море.
- Не вздумай, Джек, совершить такую же глупость и подумать, будто сможешь найти среди них хоть одного порядочного человека.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Пасынки родины, изгнаны ею,
В новой земле не нашли мы поживы:
Все захватили тут те, кто умнее,
Мы же, тупицы, и здесь еле живы.
Так встанем же, братья, так сдвинем же кружки,
Помянем погибших - что нам остается?
Стоять кто не может - поможем друг дружке
И выпьем за тех, кому смерть улыбнется.
Бартоломью Даулинг
Глава 9
С моря дул ровный вечерний бриз, раскачивая три корабля, стоявших на якоре борт о борт. Он подхватывал искры костров на берегу и уносил их в сумеречную темноту кипарисовых болот Флориды. Бет Харвуд выглянула из хижины на сваях, которую пираты выстроили на невысоком песчаном взгорке, окинула взглядом небо и море и вдохнула полную грудь морского свежего воздуха, молясь, чтобы этот чистый бриз не утихал до утра. Ей не хотелось провести третью ночь подряд в душном “противомоскитнике” - тесном ящике с полотняными стенками, который ее отец заставил пиратов сколотить.
Она никогда не думала, что будет с сожалением вспоминать те два с половиной года, что провела в монастыре в Шотландии. Но теперь она оплакивала тот день, когда отец забрал ее оттуда. Бледные безмолвные монахини в рясах и капюшонах, голые каменные стены, неизменная овсянка с кусочками жухлых овощей и ни одной книги во всем монастыре, даже Библии. По правде говоря, она так никогда и не узнала, ни к какому ордену принадлежали монахини, ни даже какой веры они придерживались. В монастыре не было ни картин, ни статуй, ни распятий, его обитатели могли оказаться кем угодно, хоть магометанами. Но, по крайней мере, они оставляли ее в покое и ничем не стесняли, и она была вольна прогуливаться по саду, кормить птиц, либо взбираться на окружающую монастырь стену и наблюдать за дорогой, петлявшей по вересковым пустошам, в надежде увидеть хоть кого-нибудь. Иногда ей удавалось заметить фермера на телеге, охотника с собаками, но странное дело, когда она махала им, они всегда торопились прочь, будто опасались этого места. И тем не менее она чувствовала себя куда более близкой к этим далеким, торопящимся прочь фигуркам, чем к ушедшим в себя монахиням. В конце концов в ее жизни все были чужими и далекими.
Ее мать умерла, когда Бет исполнилось тринадцать, и в это же время отец тоже отдалился. Он оставил свой преподавательский пост в Оксфорде, отдал дочь на попечение родственников и надолго исчез из ее жизни - занятый “независимыми изысканиями”, как он это называл. И ей было пятнадцать, когда он повстречался с Лео Френдом…
Хруст песка под сапогами заставил ее посмотреть вниз. Она с облегчением увидела, что приближался по крайней мере не Френд, а кто-то другой. Щурясь против закатного солнца, она не сразу узнала гостя, пока он не поднялся по ступеням и не вошел в хижину, наклонив голову в низкой двери. И тогда ее губы тронула легкая улыбка, ибо это был всего лишь старина Стид Боннет. Он прибыл вчера на своем корабле “Возмездие”, и, несмотря на то, что был пиратским капитаном и партнером Тэтча Черной Бороды, он был человеком благовоспитанным и в нем отсутствовали издевательская сардоническая насмешливость Фила Дэвиса и варварская одержимость ее отца. Бет не раз гадала, что же все-таки заставило его стать пиратом.
- О, простите, - пробормотал он, поспешно стаскивая с головы шляпу, - я, право, не думал…
- Ничего, ничего, мистер Боннет, - она махнула рукой в сторону бревна, служившего лавкой, - прошу вас, присаживайтесь.
- Благодарю вас, - сказал он, садясь.
В этот момент из зарослей взлетела какая-то птица с длинной шеей, резко закричала и пронеслась над самыми головами людей. Боннет от неожиданности подскочил и подозрительно покосился в сторону болот.
- Вы сегодня, похоже, чем-то расстроены, мистер Боннет, - попыталась завязать разговор Бет.
Он взглянул на нее и, казалось, только сейчас по-настоящему увидел девушку. Боннет облизнул губы и рассеянно улыбнулся, но уже через мгновение снова нахмурился и отвел глаза.
- Озабочен? Хм, я постоянно лезу на рожон после этого спектакля в Чарлстоне… Перед тем как Тэтч потребовал выкуп, они всерьез поверили, что мы намерены штурмовать город… Я видел - в подзорную трубу, знаете ли, - женщины, дети рыдали, метались по улицам города… Боже мой, и все ради чего?! Ящика черного медицинского табака, чтобы он мог спокойно заглянуть в бухту Окракок. Вдобавок иногда я говорю совсем не то, что хотел бы, и поступаю совсем не свойственным мне образом. Странно, гм! Даже сны… и те мне больше не принадлежат.
Бриз с моря слегка изменил направление, кинул в лицо Бет длинную каштановую прядь волос, и она с опозданием ощутила исходящий от Боннета густой аромат бренди. У нее вдруг возникла мысль, но, боясь разочарования, она тут же подавила радостную надежду.
Бет прикусила нижнюю губу. Следует соблюдать осторожность…
- Откуда вы родом? - спросила она.
Он долго молчал, и Бет усомнилась, слышал ли Боннет ее вопрос и собирается ли отвечать. “Мне надо выбраться отсюда, - думала она, - выбраться любым способом. Я хочу убедиться, что где-то там, вдали от Френда и отца, мой рассудок перестанет казаться мне чем-то хрупким и зыбким”.
- Барбадос, - наконец прошептал он хрипло. - Я… владел плантациями сахарного тростника.
- А-а, так вы разорились?
- Ничего подобного, все шло как нельзя лучше, - буркнул он угрюмо. - Я - армейский майор в отставке… рабы, конюшни, все такое… плантации процветали… Я был джентльменом, да.
Бет подавила желание задать вопрос, который так и вертелся на языке: если это все правда, то почему же он тогда стал пиратом. Но вместо этого спросила совсем другое:
- Вы хотели бы вернуться?
Снова Боннет внимательно посмотрел на нее:
- Да. Но я не могу. Меня повесят.
- А если воспользоваться королевской амнистией?
- Я… - Боннет нервно принялся грызть заусеницу на пальце. - Тэтч мне этого никогда не позволит.
Сердце Бет бешено колотилось в груди.
- Мы могли бы тайком ускользнуть сегодня ночью:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93