- Готов держать пари, она передумала.
Даже от такого невинного замечания у Харвуда холодок пробежал по спине.
- Бог мой, Питер, не шути ты так. Да я просто сойду с ума. Я…
- Шучу, шучу, ну что ты, - успокоил его Питер, хотя за его веселостью крылась легкая обеспокоенность. - Не волнуйся так, она, конечно же, появится. Вот, хлебни еще бренди, а то ты самый бледный жених, какого видела эта церковь.
Харвуд взял протянутую флягу и сделал большой глоток.
- Спасибо, однако хватит. Не годится быть пьяным во время церемонии.
- Мне сажать ее в шлюпку? - спросил Питер, задергивая портьеру на окне, отчего они оказались в темноте, которую разгоняла только лампа, раньше не замеченная Харвудом. Воздух внезапно посвежел, но пах морем и болотами. У Харвуда мелькнула мысль, что священнику надо бы чаще проветривать церковь - за столетия запахи ладана, изъеденных молью занавесей, сухой бумаги молитвенников стали невыносимы.
- Пожалуй, ты все же перепил, Питер, - возмутился Харвуд, который не мог разглядеть себя в зеркале, - отдерни же наконец портьеру.
- Сейчас не время для видений, мистер Харвуд, - сказал кто-то, предположительно Питер. - Пора садиться в шлюпки.
Харвуд обернулся и с ужасом обнаружил, что лампа вдруг превратилась в костер, и даже не в один, пылающий в боковом притворе.
- Питер, - выкрикнул он, - церковь горит! Он повернулся к своему шаферу, но вместо худощавой, элегантной фигуры Питера увидел до безобразия толстого молодого человека в нелепом одеянии.
- Вы кто? - спросил Харвуд с испугом, ибо теперь он был уверен, что с невестой что-то приключилось. - С Маргарет все в порядке?
- Она мертва, мистер Харвуд, - раздраженно бросил толстомордый юнец. - Вот почему мы здесь, вспомнили?
- Мертва! - тогда, должно быть, он пришел в церковь на похороны, а не на свадьбу. Но почему же тогда гроб такой маленький - квадратная деревянная коробка со стороной всего полтора фута? И отчего же он так отвратительно пахнет тленом?
Харвуд наконец вырвался из цепких объятий иллюзий, и воспоминания последней четверти столетия обвалились на него разом, как лавина, оставив его слабым седым стариком.
- Да, мертва, - повторил Лео Френд и добавил отчаянно:
- И вы будете вести себя разумно эти последние пару пару часов, даже если для этого мне придется взять вас под контроль!
- Успокойтесь, Лео, - сказал Харвуд, стараясь придать голосу веселость. - Да, конечно, усадите… Элизабет в шлюпку.
Харвуд уверенно спустился по склону на берег реки, где их ждали шлюпки и где теперь вскрывали деревянный ящик, доставленный с корабля Тэтча, но все же шаги его были неровными - Харвуд все время сбивался на мерный торжественный ритм, каким пристало идти по проходу в церкви под руку с невестой.
Вдоль берега ярдов на сто корни мангровых деревьев были вырублены все, и пираты, стоя по колено в черной, играющей отблесками факелов воде, передавали друг другу упакованные в клеенку тюки, укладывая их в шлюпки. На корме каждой был установлен смоляной факел, и в колеблющемся свете Харвуд увидел, что Дэвис и кок уже сидят в одной из шлюпок и удерживают ее на месте, держась за обрубок мангрового дерева.
- …В здравии и болезни, пока смерть не разлучит вас? - спросил священник, улыбаясь паре, преклонившей перед ним колени.
Уголком глаза Харвуд заметил, что мальчик из хора все еще здесь и по-прежнему выглядит перепуганным… нет, скорее растерянным, чем перепуганным.
- Обещаю, - сказал Харвуд.
- Что-что, босс? - переспросил пират, только что вытащивший последний тюк из ящика и кинувший его через борт шлюпки.
- Он говорит, что обещает, - хихикнул его сосед. Первый пират подмигнул своему компаньону:
- Да, он такой, наобещать может.
- Ха-ха!
Харвуд недоумевающе огляделся, потом улыбнулся:
- Очень забавно. Обещаю вам, джентльмены, что обязательно прихвачу для вас пару сувениров в память о Фонтане юности.
Ухмылки как ветром сдуло с лиц пиратов.
- Мы вовсе не хотим обидеть вас, сэр, - угрюмо произнес один из них.
- И все же я не забуду.
Он глянул через плечо на приближающегося Лео Френда.
- Мы сядем в эту лодку, - сказал он перетрусившим пиратам, указывая на одну из шлюпок. - Подведите ее ближе и держите крепче, мой спутник весьма грузен.
Пираты молча повиновались и из страха перед Харвудом подтащили шлюпку так близко к берегу, что тот шагнул в нее, даже не замочив ног. Несколько человек осыпали его рисом, несмотря на то, что Харвуд был против такого обычая. Но это нисколько не испортило ему настроения, и он улыбался, садясь в карету со своей молодой женой. Он был слишком взволнован и счастлив, чтобы обращать внимание на подобные досадные мелочи.
Харвуд широко улыбнулся.
- Благодарю вас, - крикнул он опешившим пиратам и Лео Френду. - Мы приглашаем вас всех на обед после возвращения из Европы.
* * *
Шэнди перегнулся через борт шлюпки, чтобы лучше видеть Харвуда. А старик все улыбался и махал рукой, прощаясь с теми, кто оставался на берегу, к изумлению пиратов, Френда и Бет, которая в сопровождении похожего на лунатика Стида Боннета направлялась к шлюпке отца. Пожалуй, она все же права, подумал Шэнди, отец ее явно помешался.
Луна все чаще и чаще скрывалась за рваными тучами, и вскоре начал накрапывать теплый дождь. Снаряжение погрузили, пассажиры разместились: Тэтч со своим странным гребцом в первой шлюпке, Харвуд, Френд, Элизабет и Боннет - в следующей, и Шэнди с Дэвисом - в третьей. Шэнди с удивлением отметил, что Печальный Толстяк с ними так и не отправился. Может, толстый бокор знал о чем-то, что не было известно людям в лодках?
Шлюпки отвалили от берега, противно заскрипели весла в уключинах. От факелов поднимался пар, и все путешественники, за исключением Бет Харвуд, принялись тихо напевать мотив без слов, долженствующий привлечь внимание Барона Субботы и Мэтра Каррефура, но через несколько минут умолкли, словно ощутив неуместность этого.
Грести вверх против медленного течения было легко, и вскоре зарево трех костров на берегу затерялось далеко позади. Шэнди примостился на носу и, всматриваясь в непроглядную тьму вокруг, откуда то и дело выплывали колышущиеся силуэты узловатых кипарисов, похожих на гигантских черных монахов в высоких клобуках или камни, но только никак не на деревья, вполголоса сообщал направление Дэвису, настоявшему на том, чтобы грести, несмотря на лишь недавно зажившее плечо.
Во тьме с окружавших болот доносилось хлюпанье, плеск и бульканье, однако Шэнди не видел ничего движущегося, за исключением перламутрово-радужных пятен на воде, которые иногда преображались в протянутые руки и искаженные лица, чьи разинутые рты выкрикивали неслышные слова. Киль шлюпки разрезал их, и пятна распадались, исчезая без следа.
Шлюпка Тэтча шла впереди, и среди ночных звуков застывшего леса до Шэнди иногда доносилось странное громкое шипение, которое издавал гребец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Даже от такого невинного замечания у Харвуда холодок пробежал по спине.
- Бог мой, Питер, не шути ты так. Да я просто сойду с ума. Я…
- Шучу, шучу, ну что ты, - успокоил его Питер, хотя за его веселостью крылась легкая обеспокоенность. - Не волнуйся так, она, конечно же, появится. Вот, хлебни еще бренди, а то ты самый бледный жених, какого видела эта церковь.
Харвуд взял протянутую флягу и сделал большой глоток.
- Спасибо, однако хватит. Не годится быть пьяным во время церемонии.
- Мне сажать ее в шлюпку? - спросил Питер, задергивая портьеру на окне, отчего они оказались в темноте, которую разгоняла только лампа, раньше не замеченная Харвудом. Воздух внезапно посвежел, но пах морем и болотами. У Харвуда мелькнула мысль, что священнику надо бы чаще проветривать церковь - за столетия запахи ладана, изъеденных молью занавесей, сухой бумаги молитвенников стали невыносимы.
- Пожалуй, ты все же перепил, Питер, - возмутился Харвуд, который не мог разглядеть себя в зеркале, - отдерни же наконец портьеру.
- Сейчас не время для видений, мистер Харвуд, - сказал кто-то, предположительно Питер. - Пора садиться в шлюпки.
Харвуд обернулся и с ужасом обнаружил, что лампа вдруг превратилась в костер, и даже не в один, пылающий в боковом притворе.
- Питер, - выкрикнул он, - церковь горит! Он повернулся к своему шаферу, но вместо худощавой, элегантной фигуры Питера увидел до безобразия толстого молодого человека в нелепом одеянии.
- Вы кто? - спросил Харвуд с испугом, ибо теперь он был уверен, что с невестой что-то приключилось. - С Маргарет все в порядке?
- Она мертва, мистер Харвуд, - раздраженно бросил толстомордый юнец. - Вот почему мы здесь, вспомнили?
- Мертва! - тогда, должно быть, он пришел в церковь на похороны, а не на свадьбу. Но почему же тогда гроб такой маленький - квадратная деревянная коробка со стороной всего полтора фута? И отчего же он так отвратительно пахнет тленом?
Харвуд наконец вырвался из цепких объятий иллюзий, и воспоминания последней четверти столетия обвалились на него разом, как лавина, оставив его слабым седым стариком.
- Да, мертва, - повторил Лео Френд и добавил отчаянно:
- И вы будете вести себя разумно эти последние пару пару часов, даже если для этого мне придется взять вас под контроль!
- Успокойтесь, Лео, - сказал Харвуд, стараясь придать голосу веселость. - Да, конечно, усадите… Элизабет в шлюпку.
Харвуд уверенно спустился по склону на берег реки, где их ждали шлюпки и где теперь вскрывали деревянный ящик, доставленный с корабля Тэтча, но все же шаги его были неровными - Харвуд все время сбивался на мерный торжественный ритм, каким пристало идти по проходу в церкви под руку с невестой.
Вдоль берега ярдов на сто корни мангровых деревьев были вырублены все, и пираты, стоя по колено в черной, играющей отблесками факелов воде, передавали друг другу упакованные в клеенку тюки, укладывая их в шлюпки. На корме каждой был установлен смоляной факел, и в колеблющемся свете Харвуд увидел, что Дэвис и кок уже сидят в одной из шлюпок и удерживают ее на месте, держась за обрубок мангрового дерева.
- …В здравии и болезни, пока смерть не разлучит вас? - спросил священник, улыбаясь паре, преклонившей перед ним колени.
Уголком глаза Харвуд заметил, что мальчик из хора все еще здесь и по-прежнему выглядит перепуганным… нет, скорее растерянным, чем перепуганным.
- Обещаю, - сказал Харвуд.
- Что-что, босс? - переспросил пират, только что вытащивший последний тюк из ящика и кинувший его через борт шлюпки.
- Он говорит, что обещает, - хихикнул его сосед. Первый пират подмигнул своему компаньону:
- Да, он такой, наобещать может.
- Ха-ха!
Харвуд недоумевающе огляделся, потом улыбнулся:
- Очень забавно. Обещаю вам, джентльмены, что обязательно прихвачу для вас пару сувениров в память о Фонтане юности.
Ухмылки как ветром сдуло с лиц пиратов.
- Мы вовсе не хотим обидеть вас, сэр, - угрюмо произнес один из них.
- И все же я не забуду.
Он глянул через плечо на приближающегося Лео Френда.
- Мы сядем в эту лодку, - сказал он перетрусившим пиратам, указывая на одну из шлюпок. - Подведите ее ближе и держите крепче, мой спутник весьма грузен.
Пираты молча повиновались и из страха перед Харвудом подтащили шлюпку так близко к берегу, что тот шагнул в нее, даже не замочив ног. Несколько человек осыпали его рисом, несмотря на то, что Харвуд был против такого обычая. Но это нисколько не испортило ему настроения, и он улыбался, садясь в карету со своей молодой женой. Он был слишком взволнован и счастлив, чтобы обращать внимание на подобные досадные мелочи.
Харвуд широко улыбнулся.
- Благодарю вас, - крикнул он опешившим пиратам и Лео Френду. - Мы приглашаем вас всех на обед после возвращения из Европы.
* * *
Шэнди перегнулся через борт шлюпки, чтобы лучше видеть Харвуда. А старик все улыбался и махал рукой, прощаясь с теми, кто оставался на берегу, к изумлению пиратов, Френда и Бет, которая в сопровождении похожего на лунатика Стида Боннета направлялась к шлюпке отца. Пожалуй, она все же права, подумал Шэнди, отец ее явно помешался.
Луна все чаще и чаще скрывалась за рваными тучами, и вскоре начал накрапывать теплый дождь. Снаряжение погрузили, пассажиры разместились: Тэтч со своим странным гребцом в первой шлюпке, Харвуд, Френд, Элизабет и Боннет - в следующей, и Шэнди с Дэвисом - в третьей. Шэнди с удивлением отметил, что Печальный Толстяк с ними так и не отправился. Может, толстый бокор знал о чем-то, что не было известно людям в лодках?
Шлюпки отвалили от берега, противно заскрипели весла в уключинах. От факелов поднимался пар, и все путешественники, за исключением Бет Харвуд, принялись тихо напевать мотив без слов, долженствующий привлечь внимание Барона Субботы и Мэтра Каррефура, но через несколько минут умолкли, словно ощутив неуместность этого.
Грести вверх против медленного течения было легко, и вскоре зарево трех костров на берегу затерялось далеко позади. Шэнди примостился на носу и, всматриваясь в непроглядную тьму вокруг, откуда то и дело выплывали колышущиеся силуэты узловатых кипарисов, похожих на гигантских черных монахов в высоких клобуках или камни, но только никак не на деревья, вполголоса сообщал направление Дэвису, настоявшему на том, чтобы грести, несмотря на лишь недавно зажившее плечо.
Во тьме с окружавших болот доносилось хлюпанье, плеск и бульканье, однако Шэнди не видел ничего движущегося, за исключением перламутрово-радужных пятен на воде, которые иногда преображались в протянутые руки и искаженные лица, чьи разинутые рты выкрикивали неслышные слова. Киль шлюпки разрезал их, и пятна распадались, исчезая без следа.
Шлюпка Тэтча шла впереди, и среди ночных звуков застывшего леса до Шэнди иногда доносилось странное громкое шипение, которое издавал гребец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93