– Ты, – добавила ее сестра.
Отступив от них немного, дроу задумчиво почесал подбородок:
– А если все так, как вы говорите?
– Тогда ты даже не представляешь себе, что присвоил, – ответила Ильнезара. – Ты неплохо жил, хитроумно дурача всех, кто встречался тебе на пути. Но игру с драконами – причем уже мертвыми – вряд ли можно счесть занятием, полезным для здоровья.
– Какая трогательная забота.
– Это не шутки, Джарлакс, – вмешалась Тазмикелла. – Женги плел свою сеть, как паук. Устоять перед его посулами было… – Она замялась и поглядела на сестру.
– …трудно, – закончила за нее Ильнезара. – Кто бы отказался от бессмертия?
– Значит, есть камни, созданные для Ильнезары и Тазмикеллы? – спросил Джарлакс, начиная, наконец, понимать, в чем причина их тревоги.
– В союз с Женги мы не вступали, – вместо ответа заявила Ильнезара.
– Пока его не свергли, – предположил дроу. – Полагаю, многие из вашего рода отказывались от его предложений, пока… – Он не договорил.
– Пока? – поторопила его Тазмикелла, и по тону ее было ясно, что настроения ломать голову над загадками у нее сейчас нет.
– Пока не настал момент истины. Пока выбор не стал слишком очевидным – или уход в небытие, или состояние личи.
– А ты умный, – заметила Ильнезара. – Но будешь дураком, если решишь, что на таких вещах можно играть.
– Вам нужен камень Черного Уршулы? – спросил темный эльф. – Вы решили, что он у меня, и требуете его отдать?
Сестры переглянулись.
– Мы хотим, чтобы ты понял, что играешь с огнем, – ответила Тазмикелла.
– А до Уршулы, живого или мертвого, нам дела нет, – добавила Ильнезара. – Дружны мы никогда не были.
– Значит, боитесь, что я разгадаю секреты Женги.
Сказав это, он сам удивился, почему все еще жив.
Несомненно, его догадка верна, но это значит, что сестрам нужно от него что-то другое. Глядя на Тазмикеллу и свою любовницу, он чувствовал, что пока они его не убьют. Они ждали, когда он что-то уразумеет, – что-то чрезвычайно важное для них, хотя и опасное.
– Женги для вас обеих создал талисманы, – наконец произнес дроу, окончательно в этом уверившись. – Король-колдун пытался сманить на свою сторону вас обеих, но получил отказ.
Он сделал паузу, но сестры хранили молчание.
– А камни остались, и вы хотите их получить, – продолжал он.
– И мы убьем любого, кто, завладев ими, не передаст нам, – с ледяным спокойствием промолвила Ильнезара.
Дроу хорошо изучил свою подругу, чтобы понять: шутки кончились.
– И тогда вы сможете полностью распоряжаться своей судьбой, – сказал он.
– Мы просто не позволим никому другому распоряжаться ею, – поправила Тазмикелла. – Небольшая разница есть. Правда, для того, в чьих руках окажутся камни, это все равно.
– Значит, в надежде, что я узнаю все, что рассказал вам сегодня, вы отправили меня в Ваасу, – подытожил дроу. – И хотите, чтобы я теперь нашел остальные сокровища Женги и вернул то, что принадлежит вам по праву.
Сестры согласно молчали.
– А что я с этого буду иметь?
– Расскажешь всем, что повстречался с парой драконов и остался жив, – ответила Ильнезара.
Джарлакс усмехнулся, а потом разразился громким хохотом:
– А о встречах наедине я могу рассказывать?
Драконица в образе прекрасной женщины тепло улыбнулась, и он понял, что гроза миновала.
– А как же насчет Черного Уршулы? – спросил он немного погодя.
– Мы же сказали, что нам до него, живого или мертвого, дела нет, – повторила Ильнезара. – Но мы теперь предупреждены и будем начеку, мой темнокожий друг, – добавила она, подходя поближе, и обвила рукой шею Джарлакса. – Король Гарет и его друзья не потерпят еще одного Женги. А король – сильный противник.
Джарлакс хотел кивнуть, но вдруг почувствовал, как могучая рука, крепко схватив воротник его плаща и рубашку, без малейшего усилия рывком вздернула его в воздух. Ильнезара повернула дроу лицом к себе.
– Мы тоже не потерпим такого тирана, – добавила она. – А какой противник я, ты теперь знаешь.
Джарлакс, которого женщина оторвала от пола легко, как перышко, болтая ногами в воздухе, мог только прикоснуться пальцами к полям своей огромной шляпы.
* * *
Энтрери быстро прошел мимо кондитерской Пайтера, подняв воротник плаща, не желая, чтобы его узнали или окликнули. В свое время они с Джарлаксом вызволили хозяина из разбойничьей шайки, где ему приходилось быть поваром. А затем дроу, со своим умением, ужасно раздражавшим Энтрери, извлекать выгоду из чего угодно, устроил Пайтеру собственный магазинчик в Гелиогабалусе.
Пайтер был кондитером от бога – даже наемный убийца это признавал, – но сейчас ему совершенно не хотелось видеть подобострастного, вечно улыбающегося толстяка.
Быстро миновав витрину магазина, он свернул в одну из боковых улочек, направляясь в какой-нибудь кабачок, которых в этой части города было немало. Он решил заглянуть в «Кабанью голову», а не в их с Джарлаксом обычное место, не желая натолкнуться на кого-нибудь из знакомых. Дроу отправился на встречу с драконами, и убийца наслаждался возможностью в кои-то веки побыть в одиночестве. Ему хотелось о многом поразмыслить.
Людей в кабачке было мало – вечер еще ранний, – и он устроился за столиком в дальнем углу, расположившись, как всегда, спиной к стене, чтобы не выпускать из виду дверь и видеть все, что происходит вокруг.
Хозяин из-за стойки громко спросил, что он закажет, и Энтрери ответил: «Хмельной мед».
В ожидании заказа он задумался о жизни. Когда служанка принесла напиток, он сидел, вертя в руках флейту Идалии.
– Если ты вздумал рассчитываться за заказ, играя на дудке, надо было сразу договариваться с Грини, – заявила она. Энтрери поднял взгляд: перед ним стояла совсем молоденькая девчонка. – Я благотворительностью заниматься не собираюсь. – И она грохнула кружку на столик. – Две серебряные и три медяка.
Вид у нее был воинственный, похоже, она уже настроилась на скандал. Смерив девицу холодным взглядом, Энтрери вынул три серебряные монеты, вложил ей в руку и жестом отослал прочь.
Отодвинув кружку, поскольку пить не очень хотелось, он вновь предался размышлениям, водя пальцами по гладкому инструменту. Последнее приключение стало, пожалуй, самым необычным в его жизни. Это была не просто поездка в Ваасу, но еще и первое путешествие внутрь себя, и причиной тому послужил волшебный инструмент в его руках. Благодаря его магическим чарам профессиональный убийца обнаружил в себе чувства, долгие годы хранившиеся под спудом. В нем открылась способность видеть красоту – в Эллери, Аррайан, Калийе. Он ощутил привязанность, сначала в основном к Аррайан, и из-за этого напорол ошибок и даже чуть было не поплатился жизнью, сразившись с этим мерзавцем Атрогейтом.
Он узнал, что такое сострадание, и помогал не только Аррайан, но и ее возлюбленному Ольгерхану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93