Когда очертания города уже скрылись вдали, Джарлакс съехал на обочину дороги и остановил коня.
– Что еще ты задумал? – ворчливо спросил Энтрери.
– А ты собирался гнать до самых Ворот Ваасы?
– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
– Ну да, а Нелликту или кому-нибудь из Гаретовых чародеев достаточно одного заклинания, чтобы вдруг возникнуть у нас на пути, как и случилось по дороге из Палишука.
Дроу спешился и сразу отпустил волшебного жеребца, ставшего обсидиановой статуэткой, которую Джарлакс сунул в мешочек на поясе.
Энтрери остался в седле. Джарлакс невозмутимо вынул из-под плаща одну из множества своих волшебных палочек и взглядом как бы спросил у компаньона: «Ты со мной или нет?»
Ночь выдалась сырая, темная, Энтрери огляделся и со вздохом слез с коня. Повинуясь приказанию, его жеребец тоже превратился в маленькую статуэтку, которую Энтрери бросил Джарлаксу.
Дроу протянул ему руку, Энтрери взялся за нее, и в следующее мгновение разноцветный вихрь закружил вокруг. Сверкали ядовито-желтые и ослепительно голубые вспышки, и все это сопровождалось странной иллюзией, будто звезды и луна заваливаются куда-то вбок.
Потом на них обрушились глухая тьма и тишина, как будто смерть пришла.
Постепенно Энтрери освоился и понял, что они находятся в другом месте, в укромном уголке, образованном монолитной скалой и пристроенной к ней стеной. Придя в себя окончательно и заметив вдали палаточный городок, убийца сообразил, что они очутились в самой западной оконечности Ворот Ваасы.
– Почему нельзя было сделать это с самого начала? – сварливо заметил он.
– Было бы слишком просто.
Что ни говори, Джарлакс поступил расчетливо. Если бы он воспользовался колдовством, чтобы исчезнуть из города, враги по остаткам волшебных эманации могли бы вычислить, какое заклинание они применили, и узнать, куда они направились. Устроив же своим отъездом такую суматоху, они, возможно, выиграли немного времени.
– Теперь надо изо всех сил скакать на север, – заявил Джарлакс.
– Спрятаться в замке?
– Ты забываешь о мощи постройки Женги. Прятаться нам не придется, уж поверь.
– Говоришь так, будто уже что-то устроил там, – заметил Энтрери, почти уверенный, что так оно и есть. – Но у меня здесь еще найдутся кое-какие дела.
– Хочешь забрать с собой полукровку? – без обиняков спросил Джарлакс. – А если ей недостанет рассудительности Атрогейта и из ложной преданности она согласится ехать с нами?
– Думаешь, это будет глупо? Может, ты просто не так уверен в себе, как хочешь показать?
– Да нет, – рассмеялся Джарлакс, – просто она ни в чем не замешана. Хотя и Нелликту, и Гарету может быть известно о ваших отношениях, вряд ли она под подозрением. Хорошо бы некоторое время держать ее на расстоянии. Как только устроимся на севере, Калийа приедет к нам, ни от кого не прячась. Но до тех пор она может оказаться очень полезной и здесь и уж точно будет в большей безопасности подальше от тебя. Разумеется, если ты в состоянии смирить плотские желания… – усмехнулся он, и Энтрери сжал зубы. – Ну, делай, как знаешь, – добавил дроу и, отвесив театральный поклон, пошел вдоль стены.
Энтрери постоял немного, раздумывая. Он знал, где можно найти Калийю, и вскоре придумал, что ей сказать.
* * *
Калийа погладила лицо Париссы на рисунке. Она так живо помнила ее движения, запах. Ужасно, что они больше никогда не увидятся. Голубые глаза девушки вновь наполнились слезами.
Внезапно распахнулась дверь, Калийа подавила готовые пролиться слезы и резко обернулась. В комнате стоял Артемис Энтрери.
– Я постучал, – сказал он. – Не хотел тебя пугать.
Калийа вскочила и подбежала к нему.
– Я не ждала тебя, – сказала она, надеясь, что ее волнение не выглядит слишком наигранным.
Обвив руками шею любовника, она крепко поцеловала его.
Он ответил еще более жарким поцелуем.
– Планы изменились, – сказал он после долгого молчания. – Меня вновь захватил ураган по имени Джарлакс.
– Вам пришлось бежать из Гелиогабалуса?
Он улыбнулся.
– Из-за Нелликта или Гарета?
– Да, – ответил он с улыбкой и снова поцеловал ее. Однако она тут же отстранилась.
– Что будешь теперь делать? Куда нам податься?
– Не «нам», – поправил Энтрери. – Я отправляюсь прямиком на север. В замок у Палишука.
Калийа наморщила лоб, явно не понимая.
– Все устроится, и очень скоро, – обнадежил он.
– Тогда я еду с тобой.
Энтрери отрицательно замотал головой, даже не дав ей договорить.
– Нет, ты нужна мне здесь. Может так случиться, что тебе придется быть моими глазами, но, если станет известно, что мы заодно, ничего не получится.
– Нас же многие видели вместе, – напомнила она.
– Такие связи – обычное дело, они длятся недолго и заканчиваются ничем.
– Именно так ты к этому и относишься? – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, спросила она.
– Разве важно, как отношусь к этому я? – усмехнулся он. – Важно, что думают и будут думать о нас другие. Пусть считают, что у нас был короткий бурный роман, но в Бладстоун-Виллидже дорожки наши разошлись и каждый теперь живет своей жизнью.
Задумавшись ненадолго, Калийа сказала, решительно тряхнув головой:
– Лучше я поеду с тобой, – и повернулась, чтобы взять дорожный мешок.
– Нет, – ответил он тоном, не терпящим возражений. К счастью, она стояла спиной, и он не видел, как злая гримаса перекосила ее лицо.
– Это неразумно, к тому же я не собираюсь подвергать тебя такой опасности, – объяснил он. – Да и отказываться от преимущества иметь тебя тайным союзником тоже не хочу.
– Преимущества?! – резко обернувшись, воскликнула Калийа. – Это все, что имеет для тебя значение? Преимущество? Ты готов отказываться от радостей жизни, чтобы иметь преимущества, которые могут никогда не понадобиться?
– Ну, если ты так на это смотришь, то да.
Калийа вытянулась в струну, будто он ее ударил.
– Я не допущу, чтобы мои чувства или жажда удовольствий довели нас обоих до беды, – продолжал Энтрери. – Будущее темно, но я верю, что скоро все прояснится. – Голос его изменился: суровые нотки ушли, он говорил серьезно, с хрипотцой: – Я не хочу обречь нас обоих на гибель из-за легкомысленного потакания своим желаниям. Но разлука продлится недолго, – возможно, не дольше, чем мы планировали с самого начала.
– Или ты без меня погибнешь на севере.
– В этом случае я буду вдвойне рад, что не взял тебя с собой.
Калийа молчала, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Злиться ли на него? Считать себя оскорбленной? Или быть признательной за то, что заботу о ней он ставит выше своих желаний?
Ощущение было такое, словно она запуталась в паутине и сами ее чувства будто вели с ней двойную игру.
– Я пришел к тебе не спорить, – наконец произнес он ровным голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93