А-ха-ха! – расхохотался он, зарываясь босыми ногами в горячий песок.
– Хоть раз стишок услышу, тебе придет конец, – добавил Энтрери, и дворф захохотал еще громче. – Нет, – ровным голосом сказал убийца, – я не шучу. И в рифму получилось случайно.
Физиономия дворфа сморщилась, но отнюдь не от страха – просто ему припекло пятки, и он запрыгал на месте.
– Тогда скажи ему, – замахал он руками в сторону Джарлакса, – чтобы в следующий раз был поосторожнее. Как удержаться, когда он такое отмачивает?
Он обошел дроу кругом, внимательно его рассматривая, даже подергал волосы и ущипнул за щеку.
– Нет, это здорово, – решил он, наконец. – Можно пролезть куда угодно. А у тебя еще есть такие штучки? Если где напоремся на орков, можно сделать меня на них похожим, вот тогда им достанется!
– Для этого магия не требуется, – вмешался Энтрери. – Просто бороду сбрей.
– Э, мальчик, всему есть предел! – грозно зыркнув на него, воскликнул Атрогейт.
– Зря я его не съела, – вставила Ильнезара.
– Ну, будет, все хорошо, – миролюбиво проговорил Джарлакс. – Спасибо и всего доброго, сударыни. Я… то есть мы чрезвычайно признательны за вашу помощь, и мне будет вас искренне недоставать. Никогда еще во время моих многочисленных путешествий по Верхнему Миру не встречался я с подобной красотой, изяществом, умом и силой. – И он низко поклонился.
– Ты всерьез думаешь, что россказни о падких на лесть драконах – не выдумка? – спросила Ильнезара, тем не менее, явно чувствуя себя польщенной.
– Я говорю правду. Причем всегда, – сказал Джарлакс. – И думаю, когда вы вернетесь в Бладстоун, то увидите, как много заманчивых коммерческих предложений вас ожидает.
– Мы еще встретимся, – сказала Тазмикелла. – И имей в виду, никакое новое обличье не обманет глаз дракона.
– К сожалению, мне нельзя вернуться.
– Драконы, как и дроу, живут дольше людей, даже дольше их памяти, – напомнила Ильнезара. – До следующей встречи, Джарлакс.
Сказав это, она взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Сестра тотчас взмыла следом. Вдвоем они устроили настоящую песчаную бурю.
– Тупоголовые ящерицы! – выругался Атрогейт.
Когда они наконец проморгались, драконицы уже превратились в маленькие точки на светлом небосводе.
– Скучать я по ним не стану, но шлепать по песку мне тоже не нравится, – проворчал Атрогейт, с размаху сев и принявшись натягивать сапоги. – Слишком мягко, ногу не во что упереть.
– Я не хожу пешком, – заверил его Джарлакс, вытащил из кармана странную красную фигурку и, подмигнув Энтрери, бросил ее дворфу.
Атрогейт поймал статуэтку, изображавшую красного кабана, и удивленно уставился на него:
– Кажется, мастер забыл одеть его в шкуру.
– Это адский кабан, – пояснил дроу. – Существо с нижних уровней, он неистов и не знает усталости – как раз подходит для Атрогейта.
– Подходит? – расхохотался дворф. – Да если я на него сяду, он затеряется в моей заднице! А-ха-ха!
– Садиться надо не на фигурку, она только проводник, – пояснил дроу, вытаскивая другую обсидиановую скульптурку и ставя ее на землю.
Он вызвал адского жеребца, и через мгновение тот уже стоял перед Джарлаксом, роя огненным копытом песок.
Криво усмехнувшись, Атрогейт бросил свою статуэтку на землю и нетерпеливо спросил:
– Чего сказать-то надо?
– Храп.
Атрогейт всхрапнул.
– Да нет, это его кличка. Скажи: «Храп», и Храп появится, понимаешь?
Равнодушно поглядывая на них, Энтрери вызвал своего коня, Черное Пламя. Почти одновременно с ним рядом с дворфом возник огромный красный вепрь. От спины его шел пар, а когда он фыркал, из ноздрей вырывались струйки пламени.
– Храп, – повторил довольный Атрогейт. Вепрь, как и жеребцы, был под седлом, но дворф не сразу решился закинуть ногу в стремя. – Уж больно горяч, – обернулся он к своим спутникам.
Энтрери, не сказав ни слова, развернул своего коня в сторону оазиса и пустил его галопом.
Джарлакс с Атрогейтом вскоре его нагнали, причем вепрь нисколько не отставал от рослых коней, быстро перебирая короткими ногами.
Убийца остановился на гребне дюны, откуда начинался спуск к оазису. Он ждал не товарищей, скакавших чуть позади, просто зрелище внизу его насторожило. С жизнью пустыни и кочевников, путешествующих среди песков, он был знаком неплохо. Этот пункт торгового пути носил местное название «иверни», что означало «междувластие». Здесь не было официального правителя, не было стражи, следившей за порядком, и по соглашению между пашами Мемнона и Калимпорта никто не смел предъявлять права на этот клочок земли. Если бы кто-то отважился построить в оазисе крепость и обосноваться здесь, правители обоих городов-государств объявили бы ему войну.
Большим преимуществом подобного соглашения было то, что никто не мог облагать проезжающих через этот островок зелени купцов никакими налогами. А недостатком – то, что караванам приходилось самим защищаться от разбойников.
В тени пальм внизу поблескивал маленький пруд, а на берегу валялись обломки трех повозок, – видимо, кому-то защититься не удалось.
– Наверное, стоило упросить драконов не улетать сразу, – заметил Джарлакс, останавливаясь вместе с Атрогейтом рядом с Энтрери и глядя на копошащихся у повозок людей в белых одеждах.
– Кочевники, – пояснил Энтрери. – Они сами по себе, не любят ни эльфов, ни дворфов, ни людей, если они не из их племени.
– Это они разгромили повозки? – спросил Атрогейт.
– А может, нашли уже такими, – предположил Джарлакс.
– Нет, это они, – уверенно сказал убийца. – На караван напали несколько дней назад, не больше, иначе доски уже растащили бы. В этих местах ночи очень холодные, скоро сами узнаете, и дерево в большой цене. – Он мотнул головой в сторону прудика, где на берегу возились, периодически вспархивая, стервятники. – Пиршество даже не закончено, значит, это случилось дня два назад, и вот теперь разбойники пожинают плоды.
– Долго они здесь пробудут? – спросил дроу.
– Сколько захотят, столько и пробудут. У кочевников нет привычных маршрутов. Они переезжают, сражаются, воруют и едят.
– По мне, так они отлично живут, – вставил Атрогейт. – Я бы еще выпивку добавил.
Энтрери хмуро поглядел на него.
– По крайней мере, без стихов, – шепнул Джарлакс. – Правда, даже так его трудно выносить.
– Значит, если мы спустимся, придется драться? – спросил дворф.
– Вероятно. А может, и нет, – ответил Энтрери. – Кочевники дерутся исключительно ради наживы. Если мы их напугаем или они решат, что с нас можно что-то взять, то нападут. А если нет, то попросят развлечь их рассказами и, может, даже поделятся остатками награбленного. Предугадать невозможно.
– Этим они и опасны, – сказал Атрогейт.
– Этим они и интересны, – поправил его Джарлакс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Хоть раз стишок услышу, тебе придет конец, – добавил Энтрери, и дворф захохотал еще громче. – Нет, – ровным голосом сказал убийца, – я не шучу. И в рифму получилось случайно.
Физиономия дворфа сморщилась, но отнюдь не от страха – просто ему припекло пятки, и он запрыгал на месте.
– Тогда скажи ему, – замахал он руками в сторону Джарлакса, – чтобы в следующий раз был поосторожнее. Как удержаться, когда он такое отмачивает?
Он обошел дроу кругом, внимательно его рассматривая, даже подергал волосы и ущипнул за щеку.
– Нет, это здорово, – решил он, наконец. – Можно пролезть куда угодно. А у тебя еще есть такие штучки? Если где напоремся на орков, можно сделать меня на них похожим, вот тогда им достанется!
– Для этого магия не требуется, – вмешался Энтрери. – Просто бороду сбрей.
– Э, мальчик, всему есть предел! – грозно зыркнув на него, воскликнул Атрогейт.
– Зря я его не съела, – вставила Ильнезара.
– Ну, будет, все хорошо, – миролюбиво проговорил Джарлакс. – Спасибо и всего доброго, сударыни. Я… то есть мы чрезвычайно признательны за вашу помощь, и мне будет вас искренне недоставать. Никогда еще во время моих многочисленных путешествий по Верхнему Миру не встречался я с подобной красотой, изяществом, умом и силой. – И он низко поклонился.
– Ты всерьез думаешь, что россказни о падких на лесть драконах – не выдумка? – спросила Ильнезара, тем не менее, явно чувствуя себя польщенной.
– Я говорю правду. Причем всегда, – сказал Джарлакс. – И думаю, когда вы вернетесь в Бладстоун, то увидите, как много заманчивых коммерческих предложений вас ожидает.
– Мы еще встретимся, – сказала Тазмикелла. – И имей в виду, никакое новое обличье не обманет глаз дракона.
– К сожалению, мне нельзя вернуться.
– Драконы, как и дроу, живут дольше людей, даже дольше их памяти, – напомнила Ильнезара. – До следующей встречи, Джарлакс.
Сказав это, она взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Сестра тотчас взмыла следом. Вдвоем они устроили настоящую песчаную бурю.
– Тупоголовые ящерицы! – выругался Атрогейт.
Когда они наконец проморгались, драконицы уже превратились в маленькие точки на светлом небосводе.
– Скучать я по ним не стану, но шлепать по песку мне тоже не нравится, – проворчал Атрогейт, с размаху сев и принявшись натягивать сапоги. – Слишком мягко, ногу не во что упереть.
– Я не хожу пешком, – заверил его Джарлакс, вытащил из кармана странную красную фигурку и, подмигнув Энтрери, бросил ее дворфу.
Атрогейт поймал статуэтку, изображавшую красного кабана, и удивленно уставился на него:
– Кажется, мастер забыл одеть его в шкуру.
– Это адский кабан, – пояснил дроу. – Существо с нижних уровней, он неистов и не знает усталости – как раз подходит для Атрогейта.
– Подходит? – расхохотался дворф. – Да если я на него сяду, он затеряется в моей заднице! А-ха-ха!
– Садиться надо не на фигурку, она только проводник, – пояснил дроу, вытаскивая другую обсидиановую скульптурку и ставя ее на землю.
Он вызвал адского жеребца, и через мгновение тот уже стоял перед Джарлаксом, роя огненным копытом песок.
Криво усмехнувшись, Атрогейт бросил свою статуэтку на землю и нетерпеливо спросил:
– Чего сказать-то надо?
– Храп.
Атрогейт всхрапнул.
– Да нет, это его кличка. Скажи: «Храп», и Храп появится, понимаешь?
Равнодушно поглядывая на них, Энтрери вызвал своего коня, Черное Пламя. Почти одновременно с ним рядом с дворфом возник огромный красный вепрь. От спины его шел пар, а когда он фыркал, из ноздрей вырывались струйки пламени.
– Храп, – повторил довольный Атрогейт. Вепрь, как и жеребцы, был под седлом, но дворф не сразу решился закинуть ногу в стремя. – Уж больно горяч, – обернулся он к своим спутникам.
Энтрери, не сказав ни слова, развернул своего коня в сторону оазиса и пустил его галопом.
Джарлакс с Атрогейтом вскоре его нагнали, причем вепрь нисколько не отставал от рослых коней, быстро перебирая короткими ногами.
Убийца остановился на гребне дюны, откуда начинался спуск к оазису. Он ждал не товарищей, скакавших чуть позади, просто зрелище внизу его насторожило. С жизнью пустыни и кочевников, путешествующих среди песков, он был знаком неплохо. Этот пункт торгового пути носил местное название «иверни», что означало «междувластие». Здесь не было официального правителя, не было стражи, следившей за порядком, и по соглашению между пашами Мемнона и Калимпорта никто не смел предъявлять права на этот клочок земли. Если бы кто-то отважился построить в оазисе крепость и обосноваться здесь, правители обоих городов-государств объявили бы ему войну.
Большим преимуществом подобного соглашения было то, что никто не мог облагать проезжающих через этот островок зелени купцов никакими налогами. А недостатком – то, что караванам приходилось самим защищаться от разбойников.
В тени пальм внизу поблескивал маленький пруд, а на берегу валялись обломки трех повозок, – видимо, кому-то защититься не удалось.
– Наверное, стоило упросить драконов не улетать сразу, – заметил Джарлакс, останавливаясь вместе с Атрогейтом рядом с Энтрери и глядя на копошащихся у повозок людей в белых одеждах.
– Кочевники, – пояснил Энтрери. – Они сами по себе, не любят ни эльфов, ни дворфов, ни людей, если они не из их племени.
– Это они разгромили повозки? – спросил Атрогейт.
– А может, нашли уже такими, – предположил Джарлакс.
– Нет, это они, – уверенно сказал убийца. – На караван напали несколько дней назад, не больше, иначе доски уже растащили бы. В этих местах ночи очень холодные, скоро сами узнаете, и дерево в большой цене. – Он мотнул головой в сторону прудика, где на берегу возились, периодически вспархивая, стервятники. – Пиршество даже не закончено, значит, это случилось дня два назад, и вот теперь разбойники пожинают плоды.
– Долго они здесь пробудут? – спросил дроу.
– Сколько захотят, столько и пробудут. У кочевников нет привычных маршрутов. Они переезжают, сражаются, воруют и едят.
– По мне, так они отлично живут, – вставил Атрогейт. – Я бы еще выпивку добавил.
Энтрери хмуро поглядел на него.
– По крайней мере, без стихов, – шепнул Джарлакс. – Правда, даже так его трудно выносить.
– Значит, если мы спустимся, придется драться? – спросил дворф.
– Вероятно. А может, и нет, – ответил Энтрери. – Кочевники дерутся исключительно ради наживы. Если мы их напугаем или они решат, что с нас можно что-то взять, то нападут. А если нет, то попросят развлечь их рассказами и, может, даже поделятся остатками награбленного. Предугадать невозможно.
– Этим они и опасны, – сказал Атрогейт.
– Этим они и интересны, – поправил его Джарлакс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93