Ваш король Гарет ясно дал мне понять, что настал предел его гостеприимству.
– Но ты, конечно, ни в чем не виноват.
– Твоя издевка весьма уместна.
– Нам от тебя кое-что нужно, – вмешалась Ильнезара.
– Сударыня, вы получали это от меня много раз, – обиженно ответил Джарлакс, в то же время пристально следя за ее лицом, – все-таки шутить с драконами опасно.
К счастью, Ильнезара улыбнулась.
– Мы знаем, что они у тебя, – поспешила сказать Тазмикелла, не давая сестре и дроу увести разговор в сторону. – Нам нужны оба камня, и из башни Герминикля, и из замка.
– И больше тот, что из замка, – добавила Ильнезара.
– Уршула бы обрадовался, – заметил Джарлакс. – А все-таки этот король-колдун был не дурак.
– Ты признаешь, что они у тебя?
– Камни, вырезанные в форме черепов, – кивнул Джарлакс. – Один человеческий, другой драконий. Вы знали о них, когда отправляли меня в Ваасу.
– Так ты их достал? – нетерпеливо спросила Ильнезара.
– Да, оба.
– Давай же сюда.
– И не вздумай торговаться, – предупредила Тазмикелла.
– У меня их нет.
Сестры тревожно переглянулись и с недоверием уставились на дроу.
Атрогейту между тем удалось встать на колени. Тряхнув косматой головой, он поднялся на ноги и, качаясь, сделал шаг к столу.
– Мне пришлось просить помощи старых друзей, чтобы уйти от короля Гарета, – пояснил дроу и обратился к Ильнезаре: – Ты же владеешь приемами магии провидения. Что тебе стоит сотворить заклинание и выяснить, правду я говорю или нет?
– Тот Джарлакс, которого я знала, не смог бы так легко расстаться со столь ценными вещами, – заметила Ильнезара, но все же последовала его совету и принялась за осуществление заклинания.
– Просто ты ничего не знаешь о Бреган Д'эрт.
– Д'эрт? Разве не так ты назвал замок? – поинтересовалась Тазмикелла.
– Точно. Это группа независимых… предпринимателей из Мензоберранзана, моего родного города. Я их вызвал, чтобы скрыться от Гарета, и просил помочь освободить Калийю из Цитадели Убийц.
– Мы слышали, что ты принес Гарету голову Нелликта, – сказала Тазмикелла.
Вдруг Атрогейт, по-бычьи пригнув голову, с разбегу бросился на Ильнезару. Она, не глядя, выставила ладонь, и он, упершись в нее лбом, остановился как вкопанный, будто врезался в каменную стену. Женщина обернулась и дунула на него. Атрогейта подбросило в воздух, он перевернулся и шлепнулся пузом на пол. Поднявшись на четвереньки, дворф уставился на нее со смешанным чувством восторга и недоумения, не подозревая, конечно, кто она такая на самом деле.
– Эх, мне бы такую девчонку, – мечтательно проговорил он и снова рухнул замертво.
– Это обошлось мне недешево, – продолжал Джарлакс, когда все успокоились. – Но бросить Калийю на верную смерть я не мог, кроме того, мне нужно было обменять на что-то моего друга… друзей, – поправился он, мельком глянув на Атрогейта, – чтобы вызволить их из темницы Гарета.
– Ты что, отдал камни своим приятелям из Подземья? – воскликнула Тазмикелла.
– А что бы я с ними делал? Подземье же – самое место для подобных вещиц. Здесь, в Верхнем Мире, от них будут одни неприятности.
– В Подземье от них тоже будут одни неприятности, – заметила Ильнезара.
– Оно и к лучшему, – ответил Джарлакс, поднимая бокал.
Тазмикелла вопросительно посмотрела на сестру, и та, чуть помедлив, кивнула, подтверждая, что он не лжет.
– Ладно, мы это еще выясним, – сказала Тазмикелла.
Но Джарлакс слушал ее вполуха, потому что некто вдруг вклинился в его мысли.
– Именно этого я от вас и ожидал, – проговорил он, вставая и касаясь шляпы. – А теперь прошу простить меня, срочное дело.
– Мы тебя еще не отпустили, – заметила Тазмикелла.
– Сударыни, пожалуйста, позвольте мне откланяться.
– Мастер Кейн приказал нам унести вас из страны, – сказала Ильнезара. – Вылетим на рассвете.
– Значит, до утра.
Тазмикелла рукой преградила ему дорогу, и Джарлакс с мольбой посмотрел на ее сестру.
– Пропусти его, – попросила Ильнезара. Тазмикелла смерила дроу взглядом разгневанного дракона, но руку все же опустила.
– Позаботься о нем, – на ходу указал дроу служанке на Атрогейта. – Как придет в себя, усади и дай столько выпивки, сколько потребует, ему нужно залечить раны. – И он бросил девушке мешочек с монетами.
* * *
Ее волосы бились по спине, влажное от пота тело поблескивало в тусклом свете свечей. Изогнувшись дугой, Калийа запрокинула лицо, грудь ее тяжело вздымалась, с губ срывались тихие стоны.
Энтрери смотрел на нее снизу, стараясь навеки запечатлеть этот образ в памяти. Она была его отдохновением, его островком покоя. С ней он мог ненадолго забыть о своей злости. Он был зол на Джарлакса, который использовал его в своих целях, но еще больше разозлился из-за того, что оказался обязанным дроу своей свободой, – меньше всего ему хотелось быть у него в долгу. Снова придется странствовать, снова с Джарлаксом, да еще, похоже, с несносным Атрогейтом.
И с Калийей, подумал он, проведя ладонью от ее шеи к животу. Он надеялся, что она станет его якорем, его бухтой, благодаря ей он соберется с силами и, в конце концов, придумает, как навсегда избавиться от Джарлакса.
Только так ли уж сильно он этого хочет?
Бедняга совсем запутался. Он бросил взгляд на кучу своих вещей, где среди одежды и прочего лежала флейта Идалии. Это все она виновата, она заставила его распахнуть сердце в надежде на то, что жизнь может стать чем-то большим, чем просто существованием.
Он никак не мог с этим смириться, но все же чувствовал признательность.
Раньше все было определенно. А теперь – путаные чувства, странная смесь любви и ненависти, отчаянных желаний и холодной сдержанности, дружбы и стремления к одиночеству. Все невнятно и неясно.
Однако, взглянув на свою любимую, он мысленно осекся. Вот она, теплая, живая. Впервые в жизни он принадлежал женщине безраздельно.
Калийа опустила голову и пронзительно посмотрела ему в глаза. Закусив губу, она дышала коротко и часто. Потом напряглась, как тетива, и рывком запрокинула голову назад.
Прикрыв веки, он полностью отдался подхватившему его приливу. Он чувствовал, как расслабилось ее тело, и открыл глаза, думая, что она сейчас ляжет ему на грудь.
Но вместо этого увидел, что она возвышается над ним, сжимая в руке кинжал, целясь прямо в сердце.
Спасения не было – не увернешься, не спрячешься. Он мог хотя бы заслониться рукой, но не стал, потому что вдруг в это мгновение ему стало пронзительно ясно, что все надежды рухнули и нет никакой бухты, все ложь, ничто в жизни его больше не держит. Какой смысл искать спасения?
Этот удар был пострашнее удара клинком.
ЧАСТЬ 3
ДОРОГА ДОМОЙ
Главная цель самоосмысления– создание ясного, честного образа самого себя. На этом пути нужно отбросить ложные покровы и стать лицом к лицу с правдой – даже если признавать собственные ошибки больно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Но ты, конечно, ни в чем не виноват.
– Твоя издевка весьма уместна.
– Нам от тебя кое-что нужно, – вмешалась Ильнезара.
– Сударыня, вы получали это от меня много раз, – обиженно ответил Джарлакс, в то же время пристально следя за ее лицом, – все-таки шутить с драконами опасно.
К счастью, Ильнезара улыбнулась.
– Мы знаем, что они у тебя, – поспешила сказать Тазмикелла, не давая сестре и дроу увести разговор в сторону. – Нам нужны оба камня, и из башни Герминикля, и из замка.
– И больше тот, что из замка, – добавила Ильнезара.
– Уршула бы обрадовался, – заметил Джарлакс. – А все-таки этот король-колдун был не дурак.
– Ты признаешь, что они у тебя?
– Камни, вырезанные в форме черепов, – кивнул Джарлакс. – Один человеческий, другой драконий. Вы знали о них, когда отправляли меня в Ваасу.
– Так ты их достал? – нетерпеливо спросила Ильнезара.
– Да, оба.
– Давай же сюда.
– И не вздумай торговаться, – предупредила Тазмикелла.
– У меня их нет.
Сестры тревожно переглянулись и с недоверием уставились на дроу.
Атрогейту между тем удалось встать на колени. Тряхнув косматой головой, он поднялся на ноги и, качаясь, сделал шаг к столу.
– Мне пришлось просить помощи старых друзей, чтобы уйти от короля Гарета, – пояснил дроу и обратился к Ильнезаре: – Ты же владеешь приемами магии провидения. Что тебе стоит сотворить заклинание и выяснить, правду я говорю или нет?
– Тот Джарлакс, которого я знала, не смог бы так легко расстаться со столь ценными вещами, – заметила Ильнезара, но все же последовала его совету и принялась за осуществление заклинания.
– Просто ты ничего не знаешь о Бреган Д'эрт.
– Д'эрт? Разве не так ты назвал замок? – поинтересовалась Тазмикелла.
– Точно. Это группа независимых… предпринимателей из Мензоберранзана, моего родного города. Я их вызвал, чтобы скрыться от Гарета, и просил помочь освободить Калийю из Цитадели Убийц.
– Мы слышали, что ты принес Гарету голову Нелликта, – сказала Тазмикелла.
Вдруг Атрогейт, по-бычьи пригнув голову, с разбегу бросился на Ильнезару. Она, не глядя, выставила ладонь, и он, упершись в нее лбом, остановился как вкопанный, будто врезался в каменную стену. Женщина обернулась и дунула на него. Атрогейта подбросило в воздух, он перевернулся и шлепнулся пузом на пол. Поднявшись на четвереньки, дворф уставился на нее со смешанным чувством восторга и недоумения, не подозревая, конечно, кто она такая на самом деле.
– Эх, мне бы такую девчонку, – мечтательно проговорил он и снова рухнул замертво.
– Это обошлось мне недешево, – продолжал Джарлакс, когда все успокоились. – Но бросить Калийю на верную смерть я не мог, кроме того, мне нужно было обменять на что-то моего друга… друзей, – поправился он, мельком глянув на Атрогейта, – чтобы вызволить их из темницы Гарета.
– Ты что, отдал камни своим приятелям из Подземья? – воскликнула Тазмикелла.
– А что бы я с ними делал? Подземье же – самое место для подобных вещиц. Здесь, в Верхнем Мире, от них будут одни неприятности.
– В Подземье от них тоже будут одни неприятности, – заметила Ильнезара.
– Оно и к лучшему, – ответил Джарлакс, поднимая бокал.
Тазмикелла вопросительно посмотрела на сестру, и та, чуть помедлив, кивнула, подтверждая, что он не лжет.
– Ладно, мы это еще выясним, – сказала Тазмикелла.
Но Джарлакс слушал ее вполуха, потому что некто вдруг вклинился в его мысли.
– Именно этого я от вас и ожидал, – проговорил он, вставая и касаясь шляпы. – А теперь прошу простить меня, срочное дело.
– Мы тебя еще не отпустили, – заметила Тазмикелла.
– Сударыни, пожалуйста, позвольте мне откланяться.
– Мастер Кейн приказал нам унести вас из страны, – сказала Ильнезара. – Вылетим на рассвете.
– Значит, до утра.
Тазмикелла рукой преградила ему дорогу, и Джарлакс с мольбой посмотрел на ее сестру.
– Пропусти его, – попросила Ильнезара. Тазмикелла смерила дроу взглядом разгневанного дракона, но руку все же опустила.
– Позаботься о нем, – на ходу указал дроу служанке на Атрогейта. – Как придет в себя, усади и дай столько выпивки, сколько потребует, ему нужно залечить раны. – И он бросил девушке мешочек с монетами.
* * *
Ее волосы бились по спине, влажное от пота тело поблескивало в тусклом свете свечей. Изогнувшись дугой, Калийа запрокинула лицо, грудь ее тяжело вздымалась, с губ срывались тихие стоны.
Энтрери смотрел на нее снизу, стараясь навеки запечатлеть этот образ в памяти. Она была его отдохновением, его островком покоя. С ней он мог ненадолго забыть о своей злости. Он был зол на Джарлакса, который использовал его в своих целях, но еще больше разозлился из-за того, что оказался обязанным дроу своей свободой, – меньше всего ему хотелось быть у него в долгу. Снова придется странствовать, снова с Джарлаксом, да еще, похоже, с несносным Атрогейтом.
И с Калийей, подумал он, проведя ладонью от ее шеи к животу. Он надеялся, что она станет его якорем, его бухтой, благодаря ей он соберется с силами и, в конце концов, придумает, как навсегда избавиться от Джарлакса.
Только так ли уж сильно он этого хочет?
Бедняга совсем запутался. Он бросил взгляд на кучу своих вещей, где среди одежды и прочего лежала флейта Идалии. Это все она виновата, она заставила его распахнуть сердце в надежде на то, что жизнь может стать чем-то большим, чем просто существованием.
Он никак не мог с этим смириться, но все же чувствовал признательность.
Раньше все было определенно. А теперь – путаные чувства, странная смесь любви и ненависти, отчаянных желаний и холодной сдержанности, дружбы и стремления к одиночеству. Все невнятно и неясно.
Однако, взглянув на свою любимую, он мысленно осекся. Вот она, теплая, живая. Впервые в жизни он принадлежал женщине безраздельно.
Калийа опустила голову и пронзительно посмотрела ему в глаза. Закусив губу, она дышала коротко и часто. Потом напряглась, как тетива, и рывком запрокинула голову назад.
Прикрыв веки, он полностью отдался подхватившему его приливу. Он чувствовал, как расслабилось ее тело, и открыл глаза, думая, что она сейчас ляжет ему на грудь.
Но вместо этого увидел, что она возвышается над ним, сжимая в руке кинжал, целясь прямо в сердце.
Спасения не было – не увернешься, не спрячешься. Он мог хотя бы заслониться рукой, но не стал, потому что вдруг в это мгновение ему стало пронзительно ясно, что все надежды рухнули и нет никакой бухты, все ложь, ничто в жизни его больше не держит. Какой смысл искать спасения?
Этот удар был пострашнее удара клинком.
ЧАСТЬ 3
ДОРОГА ДОМОЙ
Главная цель самоосмысления– создание ясного, честного образа самого себя. На этом пути нужно отбросить ложные покровы и стать лицом к лицу с правдой – даже если признавать собственные ошибки больно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93