– И вот вы здесь, чтобы понять, где и в чем расходятся наши пути и характеры. Потому что иначе, Гарет Драконобор, все твои худшие страхи окажутся обоснованными.
– И что же это за страхи?
– Главный – твое право. Право и законность твоей короны. Звучит странно, не правда ли? Что это значит, быть королем по праву? Значит ли это, что ты самый сильный? Или святее других? Или то, что ты – помазанник твоего Ильматера?
– Я потомок прежнего короля, который правил Дамарой задолго до того, как война расколола эти земли.
– А если бы в твоей семье родился я?
– Это невозможно, – покачал головой Гарет. – Я не только плод их любви, но еще и плод их воспитания и традиций.
– Следовательно, это не просто удачное стечение обстоятельств? Твоя родословная что-то значит?
– Да.
– Тебе приходится на это уповать, чтобы не сойти с ума. Ты король, потому что твой отец был королем?
– Нет, он был бароном. В то время в Дамаре не было короля. Королевство вновь стало единым лишь после того, как все мы объединились в борьбе против Женги.
– И именно тогда по деяниям своим Гарет возвысился над другими баронами, герцогами и их детьми?
Король понял, что Энтрери над ним потешается.
– Какое дивное стечение случайных обстоятельств и вековой традиции! Я тронут до слез!
– Что же мне, вручить тебе меч и убить в поединке, чтобы доказать, что Вааса принадлежит мне по праву? – спросил Гарет, глядя в улыбающееся лицо пленника.
– А если я убью тебя?
– Мой бог этого не допустит.
– Ты обязан в это верить, правда? Но давай развлечемся, ладно? Представим на минутку, что поединок состоялся, но победил я. Следуя твоим рассуждениям, я стану законным правителем Ваа… Ох, погоди! Теперь я понял. Все равно ничего не выйдет, потому что у меня поганая родословная. Хитро вы устроили, ты и вся самозваная знать подлунного мира! По вашим правилам лишь вы одни можете быть королями да королевами и нарядными вельможами двора, а крестьянам остается пасть на колени в грязь и пресмыкаться, да еще и не вздумать жаловаться, ведь это бог поставил вас над ними. Смерд обязан смириться со своей грязной, голодной долей и радоваться, что служит законному королю.
Гарет сжал зубы, не сводя с пленника немигающего взгляда.
– Насколько лучше для тебя было бы, если б Кейн убил меня там, в замке. Я – твое отражение, король Гарет. Разбей зеркало, и сам себе покажешься пригожим.
Гарет постоял молча и пошел к двери камеры, которую распахнул перед ним стражник. Рядом с солдатом стоял мастер Кейн.
Увидев его, Энтрери отвесил нарочито глубокий поклон.
Гулко стуча каблуками по каменному полу, король решительно прошел между монахом и охранником.
– Наверное, жалеешь, что не убил меня, – обратился заключенный к Кейну. – Но не все в твоих руках. Я уже чувствую дрожь твоего жуткого прикосновения.
– Я тебе не судья.
– Ага, только палач.
Чуть поклонившись, Кейн повернулся. Короля он нагнал уже не в башне, а вблизи его частных покоев.
– Ты слышал наш разговор? – спросил Гарет.
– Он умен.
– Разве он так уж не прав?
– Да, не прав.
Гарет резко обернулся и поглядел на монаха.
– В моем Ордене достичь высокого положения можно только собственными усилиями, – начал Кейн. – Но в таком большом государстве, как Дамара, подобный порядок породил бы анархию и всевозможные бедствия. Так добиваются власти только орки.
– Поэтому у нас есть королевские династии?
– Отчасти поэтому. Но родословная ничего бы не значила без героических деяний. В самые мрачные времена Дамары, когда правил Женги, вперед выступил Гарет Драконобор.
– Многие тогда выступили. Ты, например.
– Я последовал за королем Гаретом.
Гарет с благодарной улыбкой похлопал Кейна по плечу.
– Титул владеет тобой не меньше, чем ты владеешь титулом, – сказал монах. – Очень тяжело нести на своих плечах ответственность за судьбу целого народа.
– Бывают минуты, когда я боюсь, что не выдержу и сломаюсь.
– Одно неверное решение может повлечь за собой гибель людей. И ты один – защитник и мерило справедливости. Если ты растерян или подавлен – пострадают люди. Твое чувство вины проистекает из боязни, что ты недостоин своего положения. Тебя смущает роскошь, в которой ты живешь. Но людям нужен вождь, и они хотят верить в то, что он стал им по закону.
– А этот вождь купается в роскоши, – сказал Гарет, широким жестом указывая на украшенный гобеленами и скульптурами коридор. – Сладко ест и мягко спит.
– Ты должен выделяться богатством и положением, чтобы в обычных людях зародилась надежда на лучшее существование, – сказал Кейн, – если не сейчас, то в другой жизни. Ты – воплощение их мечтаний.
– Неужели это так необходимо?
Кейн ответил не сразу, и, пока он думал, Гарет внимательно рассматривал старого друга. Этот человек велик и, тем не менее, одет в грязную, потрепанную одежду. Может, подумал он, улыбнувшись, пора бы знати Бладстоуна проявить немного щедрости.
– Люди говорят, бог благословил Дамару, и добрые люди Ваасы тоже полны надежд, что их страна скоро окажется под твоей защитой, – сказал, наконец, Кейн. – Ты же слышал, как они ликовали в замке. Уингэм и другие жители присягнули на верность Гарету.
– Хороший ты друг.
– Я говорю то, что вижу.
Гарет снова похлопал его по плечу.
– Что будешь делать с Энтрери? – спросил Кейн.
– Нужно было прикончить эту тварь там, в болотах Ваасы! – раздался голос Кристины, показавшейся в дверях спальни.
– Неужели затеянная им глупая игра заслуживает столь сурового наказания?
– Он сам признал, что убил госпожу Эллери, – напомнил Кейн.
Гарет нахмурился, и Кристина воскликнула:
– Прикончила бы его собственными руками!
– Нет, – возразил Гарет. – В этом деле еще не все ясно.
– Конечно, если во всем ему верить… – заметила королева.
– Мастер Кейн, разве не я защитник справедливости?
– Ты.
– Значит, продолжим следствие и выясним всю правду.
– А потом казним эту тварь, – добавила Кристина.
– Если он этого заслуживает, – ответил Гарет. – Только если заслуживает.
Но Гарет умолчал о том, что надеется, что до этого не дойдет, и Кейн его понял.
* * *
Король только что получил донесения из Ваасы о том, что его гарнизон расквартирован в Палишуке, и попросил мажордома ввести командующего гарнизоном Гелиогабалуса, откуда уже неделю приходили обнадеживающие вести. Но когда двери растворились, к изумлению короля, Кристины и находившегося с ними брата Дугальда, вошел вовсе не офицер Армии Бладстоуна.
Это был тот самый темный эльф, и его лысая голова блестела в лучах утреннего солнца, льющихся сквозь многочисленные высокие окна. Джарлакс с улыбкой шел к трону, держа в руках огромную шляпу, на которой при каждом шаге подрагивало гигантское перо.
Стражники у двери подобрались, готовые ринуться на него по первому слову короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– И что же это за страхи?
– Главный – твое право. Право и законность твоей короны. Звучит странно, не правда ли? Что это значит, быть королем по праву? Значит ли это, что ты самый сильный? Или святее других? Или то, что ты – помазанник твоего Ильматера?
– Я потомок прежнего короля, который правил Дамарой задолго до того, как война расколола эти земли.
– А если бы в твоей семье родился я?
– Это невозможно, – покачал головой Гарет. – Я не только плод их любви, но еще и плод их воспитания и традиций.
– Следовательно, это не просто удачное стечение обстоятельств? Твоя родословная что-то значит?
– Да.
– Тебе приходится на это уповать, чтобы не сойти с ума. Ты король, потому что твой отец был королем?
– Нет, он был бароном. В то время в Дамаре не было короля. Королевство вновь стало единым лишь после того, как все мы объединились в борьбе против Женги.
– И именно тогда по деяниям своим Гарет возвысился над другими баронами, герцогами и их детьми?
Король понял, что Энтрери над ним потешается.
– Какое дивное стечение случайных обстоятельств и вековой традиции! Я тронут до слез!
– Что же мне, вручить тебе меч и убить в поединке, чтобы доказать, что Вааса принадлежит мне по праву? – спросил Гарет, глядя в улыбающееся лицо пленника.
– А если я убью тебя?
– Мой бог этого не допустит.
– Ты обязан в это верить, правда? Но давай развлечемся, ладно? Представим на минутку, что поединок состоялся, но победил я. Следуя твоим рассуждениям, я стану законным правителем Ваа… Ох, погоди! Теперь я понял. Все равно ничего не выйдет, потому что у меня поганая родословная. Хитро вы устроили, ты и вся самозваная знать подлунного мира! По вашим правилам лишь вы одни можете быть королями да королевами и нарядными вельможами двора, а крестьянам остается пасть на колени в грязь и пресмыкаться, да еще и не вздумать жаловаться, ведь это бог поставил вас над ними. Смерд обязан смириться со своей грязной, голодной долей и радоваться, что служит законному королю.
Гарет сжал зубы, не сводя с пленника немигающего взгляда.
– Насколько лучше для тебя было бы, если б Кейн убил меня там, в замке. Я – твое отражение, король Гарет. Разбей зеркало, и сам себе покажешься пригожим.
Гарет постоял молча и пошел к двери камеры, которую распахнул перед ним стражник. Рядом с солдатом стоял мастер Кейн.
Увидев его, Энтрери отвесил нарочито глубокий поклон.
Гулко стуча каблуками по каменному полу, король решительно прошел между монахом и охранником.
– Наверное, жалеешь, что не убил меня, – обратился заключенный к Кейну. – Но не все в твоих руках. Я уже чувствую дрожь твоего жуткого прикосновения.
– Я тебе не судья.
– Ага, только палач.
Чуть поклонившись, Кейн повернулся. Короля он нагнал уже не в башне, а вблизи его частных покоев.
– Ты слышал наш разговор? – спросил Гарет.
– Он умен.
– Разве он так уж не прав?
– Да, не прав.
Гарет резко обернулся и поглядел на монаха.
– В моем Ордене достичь высокого положения можно только собственными усилиями, – начал Кейн. – Но в таком большом государстве, как Дамара, подобный порядок породил бы анархию и всевозможные бедствия. Так добиваются власти только орки.
– Поэтому у нас есть королевские династии?
– Отчасти поэтому. Но родословная ничего бы не значила без героических деяний. В самые мрачные времена Дамары, когда правил Женги, вперед выступил Гарет Драконобор.
– Многие тогда выступили. Ты, например.
– Я последовал за королем Гаретом.
Гарет с благодарной улыбкой похлопал Кейна по плечу.
– Титул владеет тобой не меньше, чем ты владеешь титулом, – сказал монах. – Очень тяжело нести на своих плечах ответственность за судьбу целого народа.
– Бывают минуты, когда я боюсь, что не выдержу и сломаюсь.
– Одно неверное решение может повлечь за собой гибель людей. И ты один – защитник и мерило справедливости. Если ты растерян или подавлен – пострадают люди. Твое чувство вины проистекает из боязни, что ты недостоин своего положения. Тебя смущает роскошь, в которой ты живешь. Но людям нужен вождь, и они хотят верить в то, что он стал им по закону.
– А этот вождь купается в роскоши, – сказал Гарет, широким жестом указывая на украшенный гобеленами и скульптурами коридор. – Сладко ест и мягко спит.
– Ты должен выделяться богатством и положением, чтобы в обычных людях зародилась надежда на лучшее существование, – сказал Кейн, – если не сейчас, то в другой жизни. Ты – воплощение их мечтаний.
– Неужели это так необходимо?
Кейн ответил не сразу, и, пока он думал, Гарет внимательно рассматривал старого друга. Этот человек велик и, тем не менее, одет в грязную, потрепанную одежду. Может, подумал он, улыбнувшись, пора бы знати Бладстоуна проявить немного щедрости.
– Люди говорят, бог благословил Дамару, и добрые люди Ваасы тоже полны надежд, что их страна скоро окажется под твоей защитой, – сказал, наконец, Кейн. – Ты же слышал, как они ликовали в замке. Уингэм и другие жители присягнули на верность Гарету.
– Хороший ты друг.
– Я говорю то, что вижу.
Гарет снова похлопал его по плечу.
– Что будешь делать с Энтрери? – спросил Кейн.
– Нужно было прикончить эту тварь там, в болотах Ваасы! – раздался голос Кристины, показавшейся в дверях спальни.
– Неужели затеянная им глупая игра заслуживает столь сурового наказания?
– Он сам признал, что убил госпожу Эллери, – напомнил Кейн.
Гарет нахмурился, и Кристина воскликнула:
– Прикончила бы его собственными руками!
– Нет, – возразил Гарет. – В этом деле еще не все ясно.
– Конечно, если во всем ему верить… – заметила королева.
– Мастер Кейн, разве не я защитник справедливости?
– Ты.
– Значит, продолжим следствие и выясним всю правду.
– А потом казним эту тварь, – добавила Кристина.
– Если он этого заслуживает, – ответил Гарет. – Только если заслуживает.
Но Гарет умолчал о том, что надеется, что до этого не дойдет, и Кейн его понял.
* * *
Король только что получил донесения из Ваасы о том, что его гарнизон расквартирован в Палишуке, и попросил мажордома ввести командующего гарнизоном Гелиогабалуса, откуда уже неделю приходили обнадеживающие вести. Но когда двери растворились, к изумлению короля, Кристины и находившегося с ними брата Дугальда, вошел вовсе не офицер Армии Бладстоуна.
Это был тот самый темный эльф, и его лысая голова блестела в лучах утреннего солнца, льющихся сквозь многочисленные высокие окна. Джарлакс с улыбкой шел к трону, держа в руках огромную шляпу, на которой при каждом шаге подрагивало гигантское перо.
Стражники у двери подобрались, готовые ринуться на него по первому слову короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93