Никакой моркови они, конечно, там не нашли и вернулись обратно.
- Я весь день просидел у себя в норе, - сказал Эль-Ахрайрах, - и могу это доказать Я хотел отдохнуть в одиночестве, но если у тебя много друзей это не так просто, - впрочем, неважно. У меня не было времени перепрятать морковь. Даже если она и была тут - добавил он. - И больше мне сказать нечего.
- Принц Радуга, - проговорила кошка. - Я терпеть не могу кроликов. Но я даже не представляю, кто осмелится утверждать, будто этот несчастный украл у тебя морковь. Твой свидетель просто сумасшедший - как мартовская погода, - так что хватит, освободи пленника.
С ней согласились все.
- Убирался бы ты поскорее - сказал Эль-Ахрайраху Принц Радуга. - Марш в свою нору, пока я сам не прибил тебя, Эль-Ахрайрах.
- Я ухожу, милорд, - сказал Эль-Ахрайрах. - Но нельзя ли мне попросить, чтобы ты забрал своего кролика, ибо он докучает нам своей глупостью.
И Принц Радуга забрал с собой Гафсу, а народ Эль-Ахрайраха зажил спокойно, если не считать беспокойством ту мелкую неприятность, которая случается после слишком большого количества съеденной морковки. Но случилась она намного раньше, чем Проказнику удалось отмыть хвост добела, - во всяком случае, так рассказывал мой дед.
23.
КЕХААР
Крыло упало как поверженное знамя
Не видеть больше неба - остается
Лишь пара дней в терзаньях голода и боли
Да, он силен, но сильным нестерпимей
Сносить бессилие и боль
И только смерть теперь одна смирить сумеет
Взгляд мрачных глаз и дерзкую отвагу.
Робинсон Джефферс. «Раненый Сокол»
Люди говорят «Пошел дождь - жди проливня» Поговорка не слишком точная, потому что довольно часто дождь бывает безо всякого ливня. У кроликов поговорка куда точнее. Она гласит «Одной тучке - всегда скучно». И действительно, если появится тучка, жди, что скоро затянет все небо. Но как бы то ни было, на следующий день на холме произошли некоторые драматические события, и у Ореха второй раз появилась возможность претворить в жизнь свои намерения.
Рано утром, выйдя из норы и окунувшись в ясную серенькую тишину, кролики побежали в «силфли». Воздух еще не прогрелся. На траве лежала густая роса, ветра не было. Над головой быстро пролетел клин из нескольких уток, державших путь куда-то в дальние края. Кролики услышали шелест крыльев, потом шум их замер, и утки исчезли над южным склоном. И снова все смолкло. Из растаявших сумерек родилось напряженное ожидание - будто нависла на скате крыши снежная глыба и вот-вот рухнет. А потом весь холм и долина, земля и воздух - все осветилось лучами восходящего солнца. Как могучий бык легким, но непреклонным движением отводит голову в сторону от руки прислонившегося к яслям человека, от скуки потрогавшего его рог, так и солнце является в мир легко, во всем блеске спокойной огромной мощи. Ничто не в силах ни задержать, ни помешать его явлению. И на целые мили вокруг без единого звука засияли листья, заблистала трава.
За лесом Шишак и Серебряный навострили уши, понюхали воздух и понеслись галопом вслед за собственной тенью. Продвигаясь вперед в невысокой траве, останавливаясь, чтобы съесть листок или оглядеться, они наткнулись на канавку шириной не больше трех футов Шишак, который бежал впереди, неожиданно остановился и сел, стараясь рассмотреть ее сквозь траву. Дна он не увидел, но почувствовал, что там кто-то есть, и этот «кто-то» довольно большой Шишак раздвинул носом травинки, глянул вниз и увидел изгиб белой спины. «Кто-то» был ростом почти с Шишака. Шишак, не шевелясь, немного подождал, но незнакомец не двигался.
- У кого спина белая, а, Серебряный? - прошептал Шишак.
Серебряный задумался.
- У кошки.
- Нет, непохоже.
- С чего ты взял?
В ту же минуту из ямы послышалось хриплое свистящее дыхание. Продолжалось это несколько мгновений. Потом снова наступила тишина.
Шишак и Серебряный всегда были о себе неплохого мнения. Не считая Капитана Падуба, из Сэндлфордской Ауслы выжили только они, и цену себе знали оба. Стычка в амбаре с крысами была серьезной проверкой, показавшей, чего они стоят. Потому сейчас бежать в «Улей» докладывать, что заметил кого-то в яме и бросил там на произвол судьбы, он не мог. Шишак обернулся, взглянул на Серебряного. Понял, что тот не трусит, еще раз взглянул на странную белую спину и пошел прямиком к яме. Серебряный - следом.
В канавке была не кошка. Там лежала птица - большая птица, не менее фута ростом. Кролики раньше таких никогда не встречали. Белыми оказались только шея и плечи, их друзья и заметили сквозь траву. Сама спина и сложенные поверх хвоста длинные острые крылья с черной каймой по краям были светло-серого цвета. Голова же была темно-коричневая, почти черная. Приятели увидели темно-красную ногу с тремя сильными перепончатыми пальцами и острыми когтями. Потом - мощный, загнутый книзу острый клюв. Клюв раскрылся, обнажив красную глотку. Птица яростно зашипела, пытаясь подняться, но осталась на месте.
- Раненый, - сказал Шишак.
- Да, похоже, - ответил Серебряный - Правда, что-то я раны не вижу. Обойду-ка кругом…
- Осторожно! - крикнул Шишак. - Еще ударит!
Обходя ямку, Серебряный подошел к голове птицы.
И отскочил как раз вовремя. Резкий, быстрый удар клюва прошелся мимо.
- Он мог сломать тебе ногу, - сказал Шишак.
Кролики скорчившись, глазели на птицу - оба понимали, что она встать не сможет, - как вдруг хриплый и громкий вопль «Йарк! Йарк! Йарк!», на таком расстоянии просто оглушительный, расколол утренний воздух и разнесся по всей округе. Шишак с Серебряным кинулись прочь.
На опушке леса они все же пришли в себя и к дому подошли с некоторым достоинством. Орех побежал навстречу. Широко распахнутые глаза и трепещущие ноздри обоих приятелей говорили сами за себя.
- Элиль? - спросил Орех.
- Если честно, я и сам хотел бы это знать, - отозвался Шишак. - Большая птица, я таких не видел.
- Большая? Как фазан?
- Нет, поменьше, - промолвил Шишак, - но больше лесного голубя, и презлющая.
- Это она кричала?
- Да. И я здорово испугался. Мы сидели совсем рядом. Но она почему-то не может встать.
- Она что, умирает?
- Вряд ли.
- Пойду-ка я посмотрю, - сказал Орех.
- Она жутко злая. Ради всего святого, Орех, будь осторожней!
Вслед за Орехом Шишак и Серебряный вернулись к канавке. Вся троица устроилась рядом на безопасном расстоянии, а птица переводила настороженный, отчаянный взгляд с одного на другого. Орех обратился к ней на лесном наречии:
- Ты ранен? Не летишь?
В ответ раздался незнакомый и странный резкий клекот. Откуда бы ни взялась эта птица, она прилетела издалека. Говор был резкий, нездешний. Приятелям удалось разобрать лишь несколько слов.
- Блисско… кха! кха!.. вы блисско!.. йарк!.. меня угробить… меня не угробить… я ещще не сдафаться… - Темная голова птицы заметалась из стороны в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
- Я весь день просидел у себя в норе, - сказал Эль-Ахрайрах, - и могу это доказать Я хотел отдохнуть в одиночестве, но если у тебя много друзей это не так просто, - впрочем, неважно. У меня не было времени перепрятать морковь. Даже если она и была тут - добавил он. - И больше мне сказать нечего.
- Принц Радуга, - проговорила кошка. - Я терпеть не могу кроликов. Но я даже не представляю, кто осмелится утверждать, будто этот несчастный украл у тебя морковь. Твой свидетель просто сумасшедший - как мартовская погода, - так что хватит, освободи пленника.
С ней согласились все.
- Убирался бы ты поскорее - сказал Эль-Ахрайраху Принц Радуга. - Марш в свою нору, пока я сам не прибил тебя, Эль-Ахрайрах.
- Я ухожу, милорд, - сказал Эль-Ахрайрах. - Но нельзя ли мне попросить, чтобы ты забрал своего кролика, ибо он докучает нам своей глупостью.
И Принц Радуга забрал с собой Гафсу, а народ Эль-Ахрайраха зажил спокойно, если не считать беспокойством ту мелкую неприятность, которая случается после слишком большого количества съеденной морковки. Но случилась она намного раньше, чем Проказнику удалось отмыть хвост добела, - во всяком случае, так рассказывал мой дед.
23.
КЕХААР
Крыло упало как поверженное знамя
Не видеть больше неба - остается
Лишь пара дней в терзаньях голода и боли
Да, он силен, но сильным нестерпимей
Сносить бессилие и боль
И только смерть теперь одна смирить сумеет
Взгляд мрачных глаз и дерзкую отвагу.
Робинсон Джефферс. «Раненый Сокол»
Люди говорят «Пошел дождь - жди проливня» Поговорка не слишком точная, потому что довольно часто дождь бывает безо всякого ливня. У кроликов поговорка куда точнее. Она гласит «Одной тучке - всегда скучно». И действительно, если появится тучка, жди, что скоро затянет все небо. Но как бы то ни было, на следующий день на холме произошли некоторые драматические события, и у Ореха второй раз появилась возможность претворить в жизнь свои намерения.
Рано утром, выйдя из норы и окунувшись в ясную серенькую тишину, кролики побежали в «силфли». Воздух еще не прогрелся. На траве лежала густая роса, ветра не было. Над головой быстро пролетел клин из нескольких уток, державших путь куда-то в дальние края. Кролики услышали шелест крыльев, потом шум их замер, и утки исчезли над южным склоном. И снова все смолкло. Из растаявших сумерек родилось напряженное ожидание - будто нависла на скате крыши снежная глыба и вот-вот рухнет. А потом весь холм и долина, земля и воздух - все осветилось лучами восходящего солнца. Как могучий бык легким, но непреклонным движением отводит голову в сторону от руки прислонившегося к яслям человека, от скуки потрогавшего его рог, так и солнце является в мир легко, во всем блеске спокойной огромной мощи. Ничто не в силах ни задержать, ни помешать его явлению. И на целые мили вокруг без единого звука засияли листья, заблистала трава.
За лесом Шишак и Серебряный навострили уши, понюхали воздух и понеслись галопом вслед за собственной тенью. Продвигаясь вперед в невысокой траве, останавливаясь, чтобы съесть листок или оглядеться, они наткнулись на канавку шириной не больше трех футов Шишак, который бежал впереди, неожиданно остановился и сел, стараясь рассмотреть ее сквозь траву. Дна он не увидел, но почувствовал, что там кто-то есть, и этот «кто-то» довольно большой Шишак раздвинул носом травинки, глянул вниз и увидел изгиб белой спины. «Кто-то» был ростом почти с Шишака. Шишак, не шевелясь, немного подождал, но незнакомец не двигался.
- У кого спина белая, а, Серебряный? - прошептал Шишак.
Серебряный задумался.
- У кошки.
- Нет, непохоже.
- С чего ты взял?
В ту же минуту из ямы послышалось хриплое свистящее дыхание. Продолжалось это несколько мгновений. Потом снова наступила тишина.
Шишак и Серебряный всегда были о себе неплохого мнения. Не считая Капитана Падуба, из Сэндлфордской Ауслы выжили только они, и цену себе знали оба. Стычка в амбаре с крысами была серьезной проверкой, показавшей, чего они стоят. Потому сейчас бежать в «Улей» докладывать, что заметил кого-то в яме и бросил там на произвол судьбы, он не мог. Шишак обернулся, взглянул на Серебряного. Понял, что тот не трусит, еще раз взглянул на странную белую спину и пошел прямиком к яме. Серебряный - следом.
В канавке была не кошка. Там лежала птица - большая птица, не менее фута ростом. Кролики раньше таких никогда не встречали. Белыми оказались только шея и плечи, их друзья и заметили сквозь траву. Сама спина и сложенные поверх хвоста длинные острые крылья с черной каймой по краям были светло-серого цвета. Голова же была темно-коричневая, почти черная. Приятели увидели темно-красную ногу с тремя сильными перепончатыми пальцами и острыми когтями. Потом - мощный, загнутый книзу острый клюв. Клюв раскрылся, обнажив красную глотку. Птица яростно зашипела, пытаясь подняться, но осталась на месте.
- Раненый, - сказал Шишак.
- Да, похоже, - ответил Серебряный - Правда, что-то я раны не вижу. Обойду-ка кругом…
- Осторожно! - крикнул Шишак. - Еще ударит!
Обходя ямку, Серебряный подошел к голове птицы.
И отскочил как раз вовремя. Резкий, быстрый удар клюва прошелся мимо.
- Он мог сломать тебе ногу, - сказал Шишак.
Кролики скорчившись, глазели на птицу - оба понимали, что она встать не сможет, - как вдруг хриплый и громкий вопль «Йарк! Йарк! Йарк!», на таком расстоянии просто оглушительный, расколол утренний воздух и разнесся по всей округе. Шишак с Серебряным кинулись прочь.
На опушке леса они все же пришли в себя и к дому подошли с некоторым достоинством. Орех побежал навстречу. Широко распахнутые глаза и трепещущие ноздри обоих приятелей говорили сами за себя.
- Элиль? - спросил Орех.
- Если честно, я и сам хотел бы это знать, - отозвался Шишак. - Большая птица, я таких не видел.
- Большая? Как фазан?
- Нет, поменьше, - промолвил Шишак, - но больше лесного голубя, и презлющая.
- Это она кричала?
- Да. И я здорово испугался. Мы сидели совсем рядом. Но она почему-то не может встать.
- Она что, умирает?
- Вряд ли.
- Пойду-ка я посмотрю, - сказал Орех.
- Она жутко злая. Ради всего святого, Орех, будь осторожней!
Вслед за Орехом Шишак и Серебряный вернулись к канавке. Вся троица устроилась рядом на безопасном расстоянии, а птица переводила настороженный, отчаянный взгляд с одного на другого. Орех обратился к ней на лесном наречии:
- Ты ранен? Не летишь?
В ответ раздался незнакомый и странный резкий клекот. Откуда бы ни взялась эта птица, она прилетела издалека. Говор был резкий, нездешний. Приятелям удалось разобрать лишь несколько слов.
- Блисско… кха! кха!.. вы блисско!.. йарк!.. меня угробить… меня не угробить… я ещще не сдафаться… - Темная голова птицы заметалась из стороны в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119